Лют - Дженнифер Торн Страница 33

Парадная дверь открыта. Я вижу в проеме темный силуэт мужа. Хью стоит неподвижно, как статуя. Я уже собираюсь окликнуть его и попросить помочь, но он так странно смотрит на нас, что я непроизвольно останавливаюсь.

– Давайте обойдем с другой стороны, чтобы сразу попасть на кухню. – Я веду Марит к боковой двери. – А попозже, если захотите, я устрою вам экскурсию по дому.

Так-то лучше. И ногам Марит будет легче. На кухне мы ее и согреем, и накормим-напоим, и пораненные ступни вымоем, а когда она немного придет в себя, расспросим. Если что, Хью нас найдет.

Хлопает парадная дверь. Так, ясно, он злится. Я пока не готова с этим разбираться, сейчас есть более важные вещи.

Я прохожу мимо окна кухни, и Салли в ту же секунду летит открывать. Едва я ступаю на порог, как она уже что-то бормочет, ласково укоряет: «Мы так волновались», – но затем видит позади меня Марит, и ее лицо вытягивается.

– Ох, нет, милая, нет-нет-нет. – Она распростирает руки. – Ты приезжая?

Марит безмолвно кивает и, пошатываясь, направляется прямиком к растопленному камину. Я морщусь: безопасно ли для нее усаживаться у огня в такой день, особенно учитывая, что только что произошло? Искушать судьбу.

Резко одергиваю себя. Никакая это не судьба, а трагическая случайность. Прекрати подпитывать суеверия. Из-за них и бывают дни вроде сегодняшнего. Я не дам себе подпасть под власть суеверий, не позволю им опутать меня.

Я прислоняюсь к массивному кухонному столу. Салли разгибает мои пальцы, сует мне в руку чашку с чаем. Надо же, как крепко я стиснула кулаки.

– Посидите пока, Нина. – Салли кивает подбородком на Марит, стоящую у камина. – Пусть побудет минутку наедине с собой, прежде чем мы начнем вокруг нее суетиться.

Бессильно падаю на табурет.

– Где дети?

Стоит мне задать этот вопрос, и многообразие вероятных ответов вызывает у меня приступ тошноты, такой сильный, что я чуть не сгибаюсь пополам.

– Наверху с Динь-Динь. – Так Салли прозвала Эйвери. – Живы-здоровы.

– Я гляжу на пар, поднимающийся над моей чашкой, и думаю о пожаре – потушили его уже или нет, обнаружены ли тела. Что с ними сделают? Как поступят с Джоном? Оставят покойников лежать до завтра или зарегистрируют смерти сразу? Представляю себе Брайана и семь загодя приготовленных в полицейском участке каталок для трупов. Если все это происходит не впервые, наверняка существует определенный порядок действий. Кто? – спрашивает Салли, опираясь на столешницу. На лице – печальная улыбка, защита от скорби. Сомневаюсь, что поможет.

– Двое туристов. – Их, кивнув на сгорбленную спину Марит, я упоминаю первыми. Секундная пауза: второй ответ дается мне труднее. – И Джон Эшфорд.

– Ох. Ох. Какое горе. – Салли вскидывает глаза, прижимает ко лбу ладонь. – Это всегда горе. Но… – Она шумно выдыхает, качает головой. – По крайней мере, быстро. – Это не вопрос.

– Ну да, наверное. – В моих глазах снова встают слезы. – Пикап скатился под уклон.

Салли хохочет. Во весь голос. Я так потрясена, что даже не мигаю.

– Чертова колымага! Джон обожал ее, словно расфуфыренную любовницу, и вот как она ему отплатила!

Ошеломленно качаю головой.

– Салли!

– Да ладно вам! – Она несильно пихает меня локтем в бок. – Джон первым оценил бы иронию.

Сзади раздаются тяжелые шаги. Поджав губы, оборачиваюсь. Хью гневно взирает на меня с другой стороны низкого дверного проема. Салли принимается разглаживать фартук.

Схожу за антисептиком, – говорит она. – Я мигом. Она выскальзывает из кухни и боязливо огибает Хью, точно спящего сторожевого пса. Не обращая на нее внимания, тот сверлит взглядом Марит.

– Это кто?

Я встаю с табуретки.

– Хью.

Марит оглядывается, не меньше моего изумленная его тоном. Я хватаю мужа за предплечье и бормочу ему в ухо:

– Она только что потеряла двоих товарищей.

– И поэтому ты привела ее в дом. К нашим детям, – возмущается Хью, даже не потрудившись понизить голос.

Я вытаскиваю его в коридор, закрываю кухонную дверь и шиплю:

– Что с тобой такое?

Вместо ответа муж отводит глаза.

– Разумеется, я привела ее в дом. Так обычно и поступают, когда человеку требуется помощь.

– Только не в День…

– Особенно в День «Д»! – Я крепче стискиваю руку Хью, борясь с желанием как следует встряхнуть его, чтобы наконец вразумить. – На тебя это непохоже.

Очень даже похоже, кого угодно спроси. – Он отчаянно избегает встречаться со мной взглядом. – Зато, черт побери, это очень похоже на тебя – вести себя так беспечно и выскакивать за порог, как будто у тебя нет никакой ответственности перед нами. Перед Чарли и Эммой. Ты сама себе остров, правда, Нина? Никаких компромиссов, да? – Хью держит руки в карманах, но такое ощущение, словно он меня толкнул.

– Так. Понятно. Хочешь затеять ссору.

Я заставляю себя сохранять ровный тон. Это нелегко – руки мелко трясутся, – но у меня за плечами годы практики. Мать всегда атаковала неожиданно, ни с того ни с сего, провоцировала, нападая со всех сторон.

Ты что, не слышишь? Еще и оглохла ко всему прочему?

Бекка говорит, ты опозорила ее в школе. Она очень расстроена. Тебе есть что сказать по этому поводу?

Если бы не ты, твой отец сейчас был бы жив. И если я все-таки срывалась, грубила и кричала в ответ – вуаля, мать получала подтверждение, что причина всех бед действительно во мне. Тогда она растягивала губы в медленной улыбке и наконец успокаивалась. «Ну вот, поглядите на нее», – говорила она. Я научилась прикусывать язык, сохранять трезвый рассудок, выходить в ближайшую дверь.

Сейчас ближайшая дверь за моей спиной.

Не знаю, почему ты выискиваешь любые поводы, чтобы уколоть меня побольнее и вызвать мою реакцию, Хью, но отвечать тебе я не стану. Мне это неинтересно. – Я разворачиваюсь и бодро переступаю порог кухни. – Еще чашечку чая?

Закрываю за собой дверь. В распоряжении Хью весь остальной дом. В одном он прав: сегодня терпеть я не буду. Никаких компромиссов.

Марит встает, морщась от прикосновения окровавленных ступней к холодному каменному полу.

– Я пойду.

– Нет. Что? Куда пойдешь? – Представляю себе остров без моря, Лют, окруженный высокими стенами. Тюрьма. Или нет – арена. Ктото наблюдает за нами. Мне почти удается мысленно рассмотреть наблюдателей, но потом образы ускользают. Тянусь рукой к Марит. – Останься, прошу. Тебе здесь рады.

Наши взгляды пересекаются, и, даже если она никогда не слыхала о Дне «Д» и опасности, нависшей над этим домом, между нами возникает понимание: вместе надежнее. И пускай это только иллюзия, но от нее легче. На ум