Мария Королькова - Идеальное создание (СИ) Страница 33

На лиловом бархате лежали  аккуратные сережки из бирюзы, оправленные нежным серебром (подарок мистера **** на свадьбу Донна и Шелли, привезенный им из далекой Индии), витиеватое кольцо с крупным гранатом, ажурный браслет в виде маленьких цветочков с крошечными изумрудиками внутри каждого, который так хорошо сидел на тонком запястье своей хозяйки и конечно же рубин-крупный прямоугольный рубин, обрамленный золотом высшей пробы – казалось в его тонких розовато-красных гранях ярким бурлящим  пламенем кипит жизнь. Жизнь, которой так не хватало его прежней владелице. Шелли очень редко надевала это украшение, на его фоне ее болезненная бледность казалась еще более заметной. Китти внимательно всмотрелась в манящую гладкую поверхность камня. В детстве ей казалось, что там, за гранями, есть другой мир, зазеркалье, в котором тоже кипит жизни, там, в рубиновом мире живет какой-то народец, который так же отмечает Рождество, чистит рубиновый снег, по вечерам зажигает яркий огонь в камине и дарит друг другу подарки. Как завороженная, рассматривала она яркий камень. «Хоть ты и камень, но ты живее любого существа в этом застывшем доме», - со вздохом сказала она, убирая украшение на место.  Кроме того, в глубине шкатулки Китти нашла маленькие золотые сережки, в форме искусно выделанных бабочек. «Премилые», - улыбнулась она.

А приподняв лиловую обивку, она заметила небольшую выемку на дне шкатулки. Опустив туда пальчик, Китти извлекла старинное  потемневшее от времени кольцо. Кольцо было довольно простым, без камней и особой огранки, но для Китти оно было ценнее самых крупных бриллиантов. Это было обручальное колечко ее бабушки. Она улыбнулась, рассматривая старомодное колечко.

«Тебя то я и надену на свое венчание», - улыбнулась Китти. Затем она закрыла шкатулку, убрала ее подальше под подушку и счастливая заснула.

Следующее утро выдалось солнечным и морозным. Китти встала раньше обычного.  Наскоро приготовив завтрак дляДонна, она надела одно из своих выходных платьев и поспешила из дома. Открыв дверь, она тут же провалилась в сугроб, так как снег около их домика несколько дней уже никто не чистил, а перед рождеством его выпало предостаточно. Подобрав подол своей теплой накидки, она пробралась к воротам, а оттуда вышла на их маленькую улочку, где уже с самого утра соседские мальчишки кидались друг в друга снежками. Ей тоже досталось в этой перепалке. Когда она проходила мимо, маленький ледяной комочек угодил ей точно в щеку, и рассыпавшись, тут же начал таять, протекая за воротник. Впрочем, Китти не осталась в долгу, и быстро слепив довольно плотный шарик, она  метко попала им в соседского сорванца.  Мальчишки, хохоча, припустили от нее по улице, а она лишь поправила капюшон и отправилась дальше, пытаясь придать лицу серьезное и строгое выражение.

Спустя полчаса она оказалась на главной улице их городка. Главный и единственный салон женских платьев располагался здесь же-в самом центре, неподалеку от магазина сладостей и их главной местной достопримечательности-городского театра.

Разумеется, здесь с самого утра уже было полно народу-первые модницы города готовились к рождественским балам и светским приемам. Под изящной лиловой вывеской, на которой был изображен стройный женский силуэт и тонкими витьеватыми буквами было выведено «Салон женского платья мадам Лили», уже стояло несколько карет, а за стеклянной дверью то и дело мелькали фигурки, несущие в примерочные комнаты образцы тканей, журналы и выкройки. Несмотря на ранний час, жизнь в салоне бурлила.

Китти аккуратно толкнула стеклянную дверь и скользнула внутрь под звон серебряного колокольчика, возвестившего о ее приходе. Разговоры в салоне неожиданно смолкли. Мадам Лили, одетая в свое удобное рабочее черное платье, такая же худая и изящная как и лиловые буквы на ее вывеске, показалась из примерочной, держа в руке журнал и сантиметр.

-Ааааа, Катерина Хиллз, входи, входи. Я скоро освобожусь.

Китти кивнула и присела на большой пуф у стены. Перед ней на столике лежала кипа журналов с выкройками и модными в этом сезоне парижскими платьями и шляпками. Китти было не так уж интересно, однако, что бы скоротать время, она пролистала один журнальчик.

Вышколенная помошница мадам Лили, одна из таких же худых и обладавших безупречным вкусом девушек, как и сама владелица салона, принесла Китти чашку горячего шоколада, и Китти благодарно ей улыбнулась.

Из примерочных комнат выпорхнули две девицы лет двадцати не больше. Китти видела их раньше, но не смогла припомнить фамилий. Весело хохоча, они потащили к карете несколько огромных круглых коробок, перевязанных лиловыми лентами.

Мадам Лили, с видом человека, довольного своим трудом, вышла из примерочной.

-Входи, Китти. Уже присмотрела что-нибудь себе?

-Да. Если не возражаете-вот это платье-простое. Я бы хотела его из зеленого сукна.

Мадам Лили внимательно посмотрела выкройку.

-Ну кого сейчас удивишь зеленым сукном? Нам привезли золотую парчу. Темное золото подойдет к твоим волосам и зеленым глазам. Доверься мадам Лили. Идем со мной.

И эта строгая худая женщина увлекла Китти за собой в примерочную.

 Надо сказать, мадам Лили обладала редким талантом портнихи и отменным вкусом. Будучи двадцатилетней девушкой, она отправилась во Францию изучать мастерство портнихи и добилась в этом деле редких успехов. Она настолько хорошо разбиралась в фасонах, выкройках, цветах и последних модах, что случалось такое, что в их небольшом провинциальном городке девицы были одеты лучше столичных модниц.

Закончив свое обучение, мадам, однако не пожелала остаться в Париже, хотя там ей сулили хорошее место, а вернулась к себе домой и открыла свой собственный салон, который пользовался огромным успехом. Стеклянная дверь приводила первых модниц города в неистовое возбуждение. Каждое утро, ровно в 9 худая изящная рука хозяйки вешала на двери табличку "открыто" и девушки со всех концов города стремились к ней.

Девушки, работавшие в ее салоне, подобно монахиням, носили черное и исполняли все, что им скажет хозяйка, и подобно богиням, обладали безупречной фигурой, а кроме того из под их рук выходили чудесные вышивки и  как  искуссные волшебницы, они превращали нежные куски мерцающих тканей в изящные платья, способные украсить любую. Словно волшебными палочками орудовали они своими иглами, колдуя над очередным нарядом.