Лют - Дженнифер Торн Страница 35

Ты проклятье, Нина, ты кровопийца. Ты рождена лишь брать.

– Эй.

Поднимаю глаза на него – на мужа.

– Прости.

– У тебя шок. – Он бережно откидывает мои волосы. Руки у него мелко дрожат. – Ты что-нибудь ела?

– Еще нет. Дети, наверное, тоже проголодались. Я отойду на минутку… э-э, узнаю, что сегодня на ланч. Нина?

Нет-нет, я уже бегу вниз по лестнице, назад к привычному распорядку. Ланч будет означать, что день перевалил за середину, а там и полдник с чаем и печеньем, за ним детский ужин, купанье, колыбельные, ужин для взрослых, напитки, беседы, сон, и все, а завтра опять облачно с прояснениями, а после обеда прольется сильный дождь, который помешает просушить выстиранную одежду на улице. Все остальные дети вернутся с Суннана, школьные занятия возобновятся.

– Осторожней, – сдавленно восклицает Хью, глядя, как я спускаюсь по ступенькам.

Ему кажется, что я слишком тороплюсь, и, возможно, он прав, пусть даже только сегодня, в День «Д». О его голос можно порезаться, мышцы спины одеревенели, точно вешалкиплечики, но он прячет свою тревогу. Это компромисс, знаю. Если мы останемся дома, спрячемся, то Хью поможет нам сделать вид, будто ничего не происходит. По-моему, это неправильно – притворяться, когда другие такой роскоши лишены. Вдобавок и не особо-то работает. Если оно нас выбрало, то все равно найдет. Так все говорят.

10:30

С кухни доносятся умиротворяющие переливы легкой беседы о том о сем, и я спускаюсь на звук, рассеянно ведя пальцами по деревянной обшивке стены. Еще из-за двери я различаю голос Джо, похожий на приглушенное дребезжание медной посуды. Она сидит за кухонным столом вместе с Марит, на которую натянули толстый свитер. Моя аккуратно свернутая куртка висит на спинке стула. Почему, придя домой, я сама не додумалась предложить гостье свитер? Наверное, сказался шок – Хью ведь говорил, что у меня шок, – а может, причина лишь в том, что я всегда была плохой хозяйкой.

Ты вампир. Кровопийца.

Заткнись. У ног Джо стоит холщовая сумка, набитая одеждой. Джо с мягкой улыбкой смотрит на меня и кивком указывает на сумку.

– До меня дошли новости. Бедняжка выскочила на холод в одной майке. Хорошо, что ты привела ее сюда.

– Сперва мы пошли к тебе, – с нотками обвинения замечаю я. Сегодня я вся – сплошной голый нерв. Догадайтесь почему.

– Я заглянула в паб проверить, как там наши старички.

– А-а. – Улыбаюсь в ответ. – Уже пьют? Джо качает головой.

– Начали довольно бодро, но отвлеклись на воспоминания. А потом пришел Мэтти, сказал про Джона и остальных.

Она берет ладонь Марит в свою. Девушка благодарно стискивает ее пальцы, и я вновь восхищаюсь, до чего естественно держится Джо. Кажется, она способна понять любого человека, даже незнакомого, и проявление чувств сдерживает только из вежливости. Она так щедро отдает себя окружающим, тогда как для меня открыться перед посторонним – это огромный труд, я словно бы надеваю маску вместо того, чтобы ее снять.

– Он мне помог, – говорю я. Джо недоуменно склоняет голову набок. – Мэтью. Он очень отзывчив. Даже чересчур. – Джо вздыхает. – Он рассказал, что ты пришла к нему и попросила о помощи. Если бы ты его не вытащила, он так бы и просидел с ними весь день.

В первое мгновение мне кажется, что

«они» – это разнообразные странные механизмы, заполонившие жилище Мэтью, но затем я вспоминаю фотографии и сгорбленную позу, в которой обнаружила его за столом: он как будто надеялся попасть внутрь изображений.

Жена. Дочь. Сегодня годовщина их гибели, следующий день принесения дани после того, который отнял их у Мэтью. «Если бы ты его не вытащила», – сказала Джо, как будто я его от чего-то спасла, однако меня снова пронзает укол вины. Он тихо оплакивал свою семью, а я ему помешала.

– Он сказал, ты видела его штуки. – Джо улыбается.

– Приборы? – Тру глаза, но убедительно изобразить, будто я не помню, о чем речь, просто нет сил. – Не надо было мне интересоваться ими. Американка, да еще вынюхивает военные секреты, – только этого сегодня ему и не хватало.

– Вы не такая американка, – встревает стоящая у плиты Салли.

– Тяну шею, чтобы послать ей улыбку. Спасибо?

Джо слегка пихает меня плечом, и тут неожиданно подает голос Марит:

– Нет-нет, я понимаю, о чем она. Есть такие американцы, которые путешествуют по миру, переезжают из одного места в другое. Они… Не знаю, в общем, у них всегда милый позитивный настрой, и кому-то это нравится, а кому-то нет.

– Что? – Я недоуменно смеюсь.

– Ну, вы понимаете. – Встряхнув волосами, Марит передразнивает: – «О, какое все потрясающее! Какой изумительный фонтан, какое обалденное мороженое – вкуснее на свете нет! Сегодня мы обойдем семь музеев!»

– Хорошо, что тебе не попадались другие, противные американцы. – Я качаю головой. – Я тоже такая? Все просто потрясающее?

«Самую малость», – жестом показывает Джо с гримаской на лице. Я хлопаю ее по руке, она фыркает, а Марит, в отличие от нее, задумывается над вопросом.

– Лучше уж быть такой, чем походить на американцев, которых я видела в новостях, – они реально чокнутые. Обвешаны сотней пистолетов, на груди татуировки… как по-английски называется большая птица?

– Орел? – с удивленным смехом высказываю догадку я. Я думаю, именно эти люди начинают войну. – Марит на миг зажмуривает глаза, сосредоточивается. – Начали войну. Или оказались втянуты в нее.

Она имеет в виду, втянуты русскими, которые представили общественности «доказательства» китайско-европейского заговора для обеспечения контроля над мировыми запасами пресной воды и использовали их как оправдание захвата Финляндии. Кое-кто считает, что они сами взорвали свой же пассажирский самолет, дабы обвинить в этом китайцев. Правда это или нет, мне неизвестно, знаю лишь, что нашлось много американцев, готовых верить в любые теории, вычитанные в интернете.

Помню, как много лет назад мой зять, еще только вошедший в семью, пел дифирамбы русскому правительству – мол, это будет наш следующий сильный союзник, времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними, а наибольшую угрозу представляют для нас Европа и Китай. «Они всегда нам завидовали, – как-то сказал он. – Наши свободы им поперек горла». Бабуля расхохоталась, а мне, чтобы не засмеяться тоже, пришлось выйти из комнаты. Интересно, отправился ли он на фронт добровольцем. Может, его призвали. А может, он нашел лазейку и отвертелся, несмотря на весь свой патриотизм. Моей сестре, скорее всего, призыв не грозит, поскольку у нее дети, но я вдруг осознаю, что не знаю этого