Андрей Дашков - Войны некромантов Страница 35

Кое-кто из вудуистов успел добраться до стоянки, и кое у кого в автомобиле было припрятано оружие. Завязалась перестрелка, почти безнадежная для обороняющихся. Вертолет висел над ними, как механический ангел смерти. Слепящий луч прожектора падал вниз, и двенадцатимиллиметровый «мэшин ган» превращал стрелков и машины в решето.

Два человека предприняли попытку спастись, но их «опель» проехал не более пятидесяти метров. Дальше лесная дорога уже была заминирована. Прогремел взрыв, и охваченный пламенем кузов надежно загородил выезд.

Взорвался и черный «рено» на стоянке, разбросав клочья рваного металла и кровавые мешки с костями. На несколько мгновений арена была освещена огненным шаром. Здесь лежало два десятка трупов, среди них один маленький и бледный, до половины утопленный в яме, полной крови, конфет и амулетов. На поляне бродили фигуры в масках и с фонарями – люди из особой бригады пештского отделения имперской тайной полиции искали исчезнувшего агента. Его не было ни среди мертвых, ни среди живых.

В это время Марта Хаммерштайн пряталась под каменной лестницей, уводившей куда-то вниз, и пыталась различить шаги крадущегося в темноте хунгана. Она переживала унизительное и одновременно завораживающе страшное приключение. Мужество понемногу возвращалось к ней, хотя нелегко быть мужественной, когда ты голая, а где-то рядом находится маньяк с опасной бритвой... Подавленая энергия «психо» пробуждалась, поднимаясь из витального центра. Марта ждала момента, когда сможет использовать ее для обнаружения живого объекта.

Сверху доносился приглушенный шум перестрелки, гул вертолетного двигателя и еле слышные хлопки газовых гранат. На этом фоне босые ступни хунгана не производили даже намека на звук. Вероятно, он знал развалины замка и все укромные места как свои пять пальцев, в то время как жертва бродила здесь наугад. Вот и по этой лестнице она почти скатилась минуту назад, порезав ногу. Теперь нога кровоточила, и маленький очаг боли отвлекал девушку от более важных вещей.

Наконец, в темноте появился размытый силуэт, похожий на скопление призрачно слабых звезд, – первый симптом того, что ее биолокатор заработал. Пока это лишь помогало ей констатировать факты. Хунган приближался, двигаясь мягко и тихо, словно кот. Она видела искрящееся щупальце его отставленной в сторону руки, в которой наверняка была зажата бритва. У нее возникло нехорошее подозрение, что он видит в темноте, настолько точными были его движения.

Она попыталась воздействовать на него, но это был крепкий орешек. По правде говоря, Марта впервые встретилась с такой совершенной защитой. Во всяком случае ей не удавалось растворить его агрессию и изменить мотивацию поступков. Она поняла, что он даже чует запах ее крови...

Спустившись по лестнице, он стал приближаться к девушке. Она старалась дышать как можно тише, хотя из горла рвался наружу истерический крик. Она отступала, обдирая кожу на голой спине и протянув руку на съедение притаившемуся поблизости неведомому злу...

Пальцы коснулись чего-то шероховатого. Дерево. Влажное и гнилое... Марта нащупала деревянную дверь, укрепленную металлическими полосами. За дверью была неизвестность, но это лучше, чем смерть... Где же эти кретины из группы прикрытия?! А как тебе спится сейчас, папа? Какие ты видишь сны? Слишком много дурацких вопросов... Дверь пронзительно заскрипела, и хунган, конечно, понял, в каком направлении жертва пытается ускользнуть.

Марта окунулась в сырую затхлую атмосферу с неожиданно сильным запахом земли. Пахло как на свежевспаханном поле после дождя, хотя под ногами были каменные плиты. Она свернула направо и пошла вдоль стены. Лицо накрыла липкая и пыльная вуаль паутины. Несколько драгоценных секунд Марта потеряла, отклеивая ее от себя, но так и не выпуталась до конца.

Она дышала слишком громко и, оглянувшись, увидела, что расплывчатый призрак уже находится на расстоянии пяти шагов. Ее колено ударилось о каменный монолит высотой около метра. Руки лихорадочно ощупали черный бархат пустоты. Ладони легли на полированное дерево, и одна из них, соскользнув, наткнулась на металлическую ручку.

Открытие поразило Хаммерштайн меньше, чем можно было бы предположить.

Она попала в подвальное помещение замка, служившее чем-то вроде склепа. Если это так, то, скорее всего, отсюда не существовало другого выхода. Что ж, игра в прятки была любимой игрой ее детства. Мертвецов она боялась меньше, чем некоторых живых.

Марта сделала шаг вправо, но изголовье гроба касалось стены. Тогда она попыталась обойти гроб с другой стороны, но новый звук, раздавшийся совсем близко, пригвоздил ее к месту. Хунган находился сзади, она знала это точно – его силуэт проецировался на заднюю полусферу ее психоэкрана...

Очень тихий, но непрерывный звук, от которого мышцы превращались в студень, исходил от гроба. Марта протянула к нему руку, и это было еще одной ошибкой. Осязание подтвердило то, о чем она могла бы догадаться: открывалась крышка гроба, поворачиваясь вокруг хорошо смазанных петель.

Запах перегноя ударил в ноздри. Даже хунган остановился, но почему-то это не принесло ей облегчения. Больше, чем угроза быть зарезанной, ее испугало другое: она не «видела» перед собой НИЧЕГО ЖИВОГО.

Марта не успела отдернуть остекленевшую руку. Холодный браслет из твердых, как фарфор, пальцев сомкнулся на ее запястье. Нечто дохлое зашевелилось во тьме... Тонкая струйка жидкости потекла по внутренней стороне ее бедра. Она сдавленно завыла от ужаса и не слышала, как хунган забормотал за ее спиной «Agnus Dei»[20].

Чужая рука сильно и властно притянула ее к гробу, после чего к ее губам прикоснулись резиновые губы, пахнувшие землей. Она дернулась, готовая извергнуть из себя желчь, потому что ничего другого не осталось в ее желудке, но другая рука легла на ее затылок и зафиксировала голову, будто аппарат для операции на мозге. Язык, большой и вялый, словно мертвая рыба, провалился в ее разинутый рот, и с этой секунды Марта осознала бесполезность сопротивления...

Вспоминая потом об этих секундах, она пришла к выводу, что самыми кошмарными были не прикосновения мертвой плоти, не запах пергамента, исходивший из уст, не наличие опасной бритвы за спиной, а невидимость целовавшего ее существа...

Она запрокинула голову и застонала... Рыхлый язык скользил по горлу, не оставляя слюны. Там, где кожи коснулись холодные губы, возникло пятно бесчувственности. Хаммерштайн ничуть не стало легче при этой своеобразной анестезии, особенно после того, как она ощутила безболезненный укус.

Что-то заструилось в ложбинке между грудей, и это «что-то» становилось теплым только в области живота. По горлу медленно полз черный ледник. Сонный морок охватил ее – мутный и неуютный, тяжелый и полный липкого сожаления... Марте захотелось спать, но она чувствовала, что сон будет зловещим и смертоносным, как отдых во дворце Снежной Королевы...