Алексей Маврин - Псоглавцы Страница 35

Здесь должны быть следы, думал Кирилл, глядя под ноги. Какие следы могут оставлять псоглавцы? Следы от обуви или отпечатки собачьих лап?.. А если он и вправду наткнётся на псоглавца?.. Кирилл остановился. Нет, такого кошмара ему не надо. Хорошо играть в истребителя вампиров, но не здесь и не в одиночку… Вдруг вон там, за громадой бурта, стоят и молча ждут его псоглавцы — страшные люди с косматыми головами псов, одетые в лохмотья, которые треплет ветерок… Как по торфяной пыли растечётся кровь? Раскатится чёрными тусклыми шариками, словно грязная ртуть?..

Кирилл заметил под пылью какую-то палку и выволок её наружу. Это был узкий обломок доски с ржавым и кривым гвоздём на конце. Хорошее оружие… Может, вернуться? Но тогда он оконфузится перед Лизой… Понтовался, понтовался, и сбежал… Или просидеть здесь час, будто бы всё время смело гулял по этим мёртвым пространствам?..

Кирилл полез под футболку за телефоном, чтобы засечь время, и вспомнил, что оставил телефон в школе, где жил, на подзарядке. Ч-чёрт!.. Кирилл разозлился. Да какие, на фиг, псоглавцы? Просто тоска здесь смертная. Торф, торф, торф… Немецкое слово. По-немецки «голова» — копф. «Смерть» — тод. «Собака» — хунд. Бурт, торф, тод, копф, хунд… Словно глухой собачий лай…

За крутым боком того самого бурта, где он и вообразил себе псоглавцев, Кирилл услышал глухие отрывистые звуки. Псы рычат?.. Волосы на руках у Кирилла встали дыбом. Не хватало воздуху.

Правила поведения при незнакомой собаке: бежать нельзя. Если побежишь, собака кинется вдогонку. Надо спокойно идти своим путём, не глядя собаке в глаза, будто совсем её не замечаешь. Кирилл положил доску на правое плечо и, преодолев онемение в коленях, двинулся вперёд. Одно движение правой руки — и он с силой махнёт доской, чтобы всадить гвоздь прямо в башку псоглавца.

Из-за бурта стало вылезать что-то рыжее. Кирилл сделал ещё один шаг и понял, что за буртом стоит брошенный бульдозер. Весь ржавый. Блестит только исцарапанный изгиб ножа. Окна выбиты. Одна гусеница расклепалась, и раскатившуюся полосу траков занесло пылью. Дверка висит на одной петле. Она шевелится в колыхании воздуха и тихо скрежещет. Этот скрежет Кирилл и принял за рычанье.

Кирилл стоял и смотрел на бульдозер. А бульдозер смотрел на него. Машины ведь умеют смотреть на людей. У них есть если не душа, то какой-то дух, который требует ухода за машиной, горючего, работы… Когда человек покинет машину, забудет о ней, машина примет в себя любого демона, лишь бы он вернул жизнь. Вот сейчас в кабине бульдозера появится псоглавец, протрёт стекло от пыли волосатым локтем и потянет за рычаг. И трактор двинется вперёд…

Это всё для фильма ужасов. Поединок бульдозера и человека среди торфяных буртов. Пыль, ржавчина и чёрный дизельный чад. Триллер. А вместо солярки псоглавец заливает в бак человеческую кровь. Ага. Кирилл прошёл мимо бульдозера, напоказ самому себе грохоча своей доской с гвоздём по борту машины. В огромной России треть всей территории занимают торфяные залежи. Тут не напасёшься бульдозеров и псоглавцев.

Лабиринт заготовленных буртов заканчивался, и дальше вкривь и вкось простирались уже собственно разрезы — плоские карьеры. Путь преградила широкая и довольно глубокая канава. Кирилл понял, что это — дренажный ров. Пространства торфяных залежей — осушенное болото. Клочья кустарников росли там, где на болоте были острова и не отложился торф.

Вышка, которую заметил Кирилл, торчала правее. Рядом с ней громоздились какие-то полуразрушенные сараи с дырявыми кровлями. Наверное, с верхней площадки вышки раньше наблюдали за всей площадью разработок — не загорелось ли где. Сейчас наблюдать было некому, и вдали горело. В полукилометре от вышки Кирилл увидел тёмное марево пожара, шапкой сидящее на горизонте.

Дренажная траншея выходила откуда-то из дымки справа и таяла в дымке слева. Кирилл не увидел ни мостика, ни спуска. Впрочем, борта этой траншеи осыпались и не выглядели слишком крутыми. Дно было разъезжено тракторами, а ведь они как-то скатывались сюда и как-то выбирались потом обратно. Ну, какая здесь глубина? Два-три метра. Кирилл решил спрыгнуть. Подъём он найдёт или изобретёт.

Он потоптался, примериваясь, и прыгнул на торфяной оползень. Ноги выше колен мягко воткнулись в грунт, как в сугроб. Подняв тучу пыли, Кирилл выбрался на тракторную колею и начал ожесточённо топать, отряхивая штанины. Кроссовки были полны торфа.

Сверху противоположный борт канавы казался ему не слишком крутым, да ещё его высоту до половины сократила осыпь. Увязая в ней, Кирилл добрался до откоса… и что? Подпрыгнуть не получится, слишком рыхлая опора. Кирилл доставал руками до гребня стенки, но цепляться было не за что, земля ручьями текла из-под ладоней. Он попробовал продолбить ступеньку носком кроссовки, но непрочный откос не выдерживал, ступенька разваливалась. Что делать? Рыть стену доской с гвоздём, пока не получится пологий спуск?..

Кирилл вернулся обратно на колеи и внимательно огляделся. Он нигде не заметил места, пригодного, чтобы выбраться. Когда-то давно Кирилл слышал или читал про песчаные тюрьмы в пустыне. Человека сажают в песчаный котлован, и всё. Не вылезти никак. Узник копает склон, а склон сыплется и получается точно таким же неприступным. Пока не сбросят верёвку, наружу не вылезешь.

Кирилл понял, что попал в ловушку. Простую такую, примитивную и от этого ещё более страшную. Хитрые ловушки придумывают умные люди. А простые ловушки придумывают умные звери. Какие-нибудь псоглавцы. Вот они сейчас выйдут из дымки, из-за поворота, и куда он денется? Побежит прочь вдоль по траншее? А они бросятся вслед, и на бегу опустятся на четвереньки, чтобы догнать быстрее…

Белое дымное небо, бурые откосы, тишина, шорох грунта… Эти торфяные пространства только кажутся спокойными. Но они полны тайной жизнью — ведь не зря же здесь кипела такая работа… Здесь свои безопасные пути, свои укрытия, свои капканы. Не знаешь — не суйся. Здесь есть свой торфяной ад — горящие котлованы, и, наверное, есть свой торфяной рай — и не дай бог увидеть его.

От страха Кирилл взмок. Орать бесполезно, Лиза его не услышит. Телефона, как назло, нет. Надо спасаться самостоятельно. Кирилл взял наизготовку свою доску с гвоздём и двинулся по дну канавы — за тот поворот, где он вообразил себе псоглавцев. Лучше всего — найти подъём на правую сторону и вернуться к дрезине. Чёрт с этой вышкой.

Кирилл завернул по изгибу рва. Впереди поперёк траншеи лежало звено здоровенной бетонной трубы диаметром примерно метр и длиной метра два. Одним концом труба упиралась в левую стену рва.

Кирилл сразу сообразил, что можно забраться на трубу и прыгнуть с неё на край откоса. Труба даже позволит сделать небольшой разгон. Если повезёт, он уцепится за что-нибудь и выберется. Но только на левую сторону канавы, где вышка, а не на правую, где дрезина.