Евгений Некрасов - Большая книга ужасов – 67 (сборник) Страница 36

Тетка выскочила из ванной, взяла со стола мобильник, выключила «напоминалку», и все пошло по отработанному сценарию.

– Ой, я забыла, нас же пригласили на Новый год к тете Лене! Помнишь ее?

Отвечать было необязательно, тетка и не ждала моего ответа. Она врала, я знала, что она врет, и она знала, что я знаю. Но по законам театра она должна говорить свой текст, что бы ни случилось.

– Но, малыш, там будут только взрослые. Ты не обидишься? – Я не утруждала себя ответом и корчила тетке рожи. Ненавижу этот театр на дому! – Вот и хорошо. Посидите с ребятами одни, без предков, а мы сейчас все приготовим…

С какими, к черту, ребятами?! Я не убийца, звать сюда ребят. Новый год мы будем встречать вдвоем: я и Тварь. Тетка знает. Дядька знает, знают Машка и мать. Когда в доме поселяется страх, близкие ведут себя как идиоты.

– Хватит кривляться, картошку режь, остыла. И не хулиганьте! Соседей не заливать, петарды в мусоропроводе не взрывать. Я попрошу тетю Марину, чтобы за вами посматривала.

– Я никого не приглашала…

В дверь позвонили, чем и спасли положение. Я уже готова была высказать тетке все о ее вранье, но вскочила и побежала открывать: где там мой новогодний велосипед с дядей Лешей?

Велосипеда за дверью не было, дядя Леша был – замерзший и навьюченный сумками. С ним были Сашка и Фантомас, которых я не звала, но они все равно пришли, и это здорово.

– Вот, Ирка, твои подарки, в канаве нашел! – Дядя Леша шумно опустил сумки и выпрямился, кивая на Сашку с Фантомасом. Друзья вошли следом, отряхивая с шапок снег.

– И ничего не в канаве! – обиделся Фантомас. – Мы с горки катались. Увидели вас, решили зайти за Иркой. Пойдешь? – Последнее он бросил мне нарочито небрежно, как у них принято разговаривать с девочками. По-моему, они меня жалеют. Ну, Сашка и Фантомас. Знают, что в школу я езжу в Москву и что мои школьные подруги, если они есть, не спешат забегать ко мне после уроков. Полчаса на метро, полчаса на электричке – забегаешься. Здесь, в Зеленограде, я тоже не нажила подруг. Парни это видят. Они целыми вечерами во дворе, в хоккейной коробке: зимой хоккей, летом футбол. Им оттуда все видать: кто куда пошел и с кем. Осведомлены не хуже бабушек на лавочке. Видят, что я из школы – одна, с собакой – одна, и жалеют. А может, когда я переехала, им просто стало любопытно: кто это новенький поселился в их подъезде? Год присматривались, а потом вытащили гулять. До сих пор вытаскивают. Они да собака Машкина – вся моя компания.

– Оденусь только. Пройдите, не стойте там…

– Мальчики! – Тетка выглянула с кухни. – Идите чаю попейте, она три часа одеваться будет!

И я пошла одеваться три часа. Комната у нас с Машкой общая, так что пришлось быстренько помириться. Взрослая же девчонка, студентка, понимать должна: мне сейчас не до ее обидок. Да и сама она небось устала дуться.

– Прости, – говорю, – Маша, что я дура. Жизнь такая. Мы тут все не гении, а в полнолуние – особенно.

Машка оторвалась от компьютерной игрушки (экзамены, говоришь?) и вспомнила свою роль в этом домашнем спектакле:

– И ты меня. А при чем здесь полнолуние?

– Ни при чем, ни при чем, если тебе так удобно. – Я оделась и захлопнула шкаф. – Да ты не боись, вы сегодня к тете Лене едете.

– К какой еще тете? Я с девчонками Новый год встречаю. На Панфиловском!

– Твое дело. А я с мальчишками пойду с горки кататься. На заднице.

Машка хрюкнула мне в спину и побежала разбираться с теткой, кто куда сегодня едет, лишь бы не оставаться дома. Сашка и Фантомас все так же стояли в коридоре, вяло отмахиваясь от приглашений тетки (два года знакомы, но они до сих пор ее стесняются). Сашка уже вертел в руках мою ледянку, Фантомас подталкивал ногой мои сапоги. Поторапливали, запарились небось тут стоять.

– Иду-иду. Могли бы и чаю попить, чем стоять – жариться. – Последнее я говорила уже в спину Сашке. Фантомас чуть задержался, посмотреть, как я захлопну дверь, и нырнул за Сашкой в лифт. Двери закрылись, мальчишки синхронно выдохнули (тетки больше нет рядом) и принялись болтать.

– Слышал, тебя на Новый год куда-то увозят? А мы у Виталика соберемся, думали, ты с нами.

– Оставят ее одну, как же, жди! Помнишь, что она месяц назад устроила, когда все уехали?!

– И нас не позвала…

– Я кино смотрела!

– Ага! – заржал Сашка. – У меня от твоего кина люстра неделю раскачивалась. И топот такой по потолку: бум! бум! Скажи честно: устроила сейшн, а нас не позвала.

Мы вышли из подъезда к замерзшему пруду, и Сашка с ходу переключился: оседлал ледянку и – с разбегу вниз! Мы с Фантомасом тоже не отстали. В штаны и за шиворот тут же набился снег, и неприятный разговор кончился сам собой. Мальчишки не умеют ворчать долго.

– Идем на трамплин! – Сашка отряхивался на середине пруда и махал в сторону крутого склона на другом берегу. Там такой трамплин – почки отобьешь. Как раз то, что мне сейчас нужно.

Я въехала Сашке под ноги, уронила и опрокинулась на четвереньки сама. Сзади уже подъезжал Фантомас. Он вопил: «Разойдись!» – но мы не успели. Фантомас влетел в меня, кувыркнулся, потер нос и пожаловался:

– У тебя там что, бронежилет?

– Конечно! Мы же на трамплин собрались!

Крутой склон мы штурмовали с разбегу. Сумасшедшие вроде нас уже протоптали там лесенку, но подниматься по ней было неинтересно. Сашка бежал впереди враскорячку, ледянка в его руке болталась, как единственное крыло раненой клуши. Мы бы посмеялись с Фантомасом, но, думаю, сами были не лучше.

Фантомас вообще-то не Фантомас, а Гондурас. Была у него раньше такая привычка: если рассказывает о чем-то плохом, говорит: «Гондурас». «Математичка нам вчера Гондурас устроила – контрольную без предупреждения». Или: «Ну и Гондурас у тебя в комнате!» Его и прозвали Гондурасом. Ему нравилось, он так и представлялся: «Гондурас». И тетке моей тоже. Она потом несколько дней переспрашивала: «Как-как зовут этого мальчика? Водолаз? Дикобраз? Фантомас?» Я и рассказала мальчишкам по приколу. Они взяли на вооружение, и Гондурас быстро стал Фантомасом.

Трамплин был отлично раскатан: мы вылетали за середину пруда, врезались в трусов, которые катались на той стороне с пологим склоном, – в общем, веселились как могли. Сашка придумал кататься на пузе, но быстро остыл к этой затее: сказал, что у него на трамплине челюсть хлопает. Фантомас посоветовал привязать ее шарфом и даже попытался Сашке в этом помочь, за что был осыпан снегом и вывалян в сугробе. Я тоже попала под раздачу: мне надоело смотреть на борьбу в снегу, я решила поколотить их ледянкой. В ответ получила двумя.

О том, что сегодня полнолуние, я вспомнила, когда мы уже возвращались в обход пруда, в сумерках, мимо елочного базара и разукрашенной гирляндами палатки Али. Настроение сразу упало: и оттого, что полнолуние, и еще жутко не хотелось заходить к Али при мальчишках. Если бы я подошла к любой другой из палаток в ряду, с газировкой там или цветами-игрушками, вопросов бы не возникло. Но Али торгует гвоздями-шурупами и всякой скобяной дребеденью, и мальчишки обязательно увяжутся за мной посмотреть, что мне такое понадобилось.