Антонина Ванина - Свинцовый закат Страница 37

— Ну что вы, Семпрония, Общество находится на полном содержании у государства, и мы совсем не алчные. — Выдержав необходимую паузу, полковник добавил. — Желаннее всего ваша благосклонность.

Семпрония медленно подошла к сидящему мужчине и изящным жестом положила ладонь на крепкое плечо. Не отрываясь, она смотрела на полковника сверху вниз, а ладонь уже скользила по его шее.

— Моя благосклонность вам, граф? — с придыханием спросила она, готовясь обвить его и второй рукой.

— Мадам…

Полковник перехватил её ладонь, чтобы запечатлеть поцелуй. Поднявшись с места, теперь уже он взирал на Семпронию свысока.

— Боюсь, — наконец заговорил полковник, — я не настолько платежеспособен, чтобы искать вашего расположения.

— Довольно! — Семпрония вырвала руку из его широкой ладони и отступила прочь. — Я не публичная девка, чтобы спать исключительно ради денег. Я благосклонна только к тем, кто мне нравится и никак иначе.

— Бросьте, Семпрония, — примирительно произнёс он, — мы оба знаем, что я вам не нравлюсь.

— Тогда к чему этот разговор? Или вам просто не даёт покоя моя свобода как женщины, и вам не терпится задеть меня насмешками?

— Не моя вина, что вы понимаете сказанное превратно и даже извращенно.

— Вот как! — фыркнула она и снова опустилась на софу. — Значит, это я виновата, что вы предложили мне связь и сразу же отказались?

— Помилуйте, Семпрония, ничего такого у меня и в мыслях не было. Говоря о благосклонности, я имел в виду доброжелательное отношение к Обществу. Лучшим выражением этого могло бы стать ваше содействие в наших делах.

— Каких ещё делах?! На что вы меня подбиваете?

— Успокойтесь, ничего компрометирующего вашу честь и имя. Всего лишь незначительная услуга. — Полковник приблизился к обиженной женщине и продолжил ласково искушать. — Она не будет вам ничего стоить, напротив, подарит взамен так желанную вами свободу от внимания Общества.

— Ровно о тех пор, пока вам не понадобится новая услуга? — уточнила Семпрония.

— Скорее всего, — вынужден был признать полковник. — Но у вас всегда есть возможность переехать на Континент.

Семпрония одарила мужчину испепеляющим взглядом.

— Чего от меня хочет ваше Общество?

— Устройте приём.

— Приём? — удивилась она.

— Только не говорите, что не подумывали об этом. По-моему, это прекрасный повод влиться в светское общество Лондона. Балы, салоны, приёмы — это ведь ваша стихия, разве нет? С ними и вечная жизнь не так пресна и тосклива. Вы же поселились в квартале актеров писателе и музыкантов, разве не для того, чтобы оказаться в самом центре богемной жизни? Только представьте, приём, где вы хозяйка и муза. Уверен, ваше появление в обществе произведет фурор и на следующий же день весь город только и будет делать, что говорить о вас. А сильные мира сего даже станут искать с вами встречи…

Пока полковник говорил, в глазах женщины пропадали искорки гнева и, наконец, на лице появилась мягкая улыбка — видимо ему удалось задеть потаённые струны её души.

— А главное, — напутствовал полковник Кристиан, — пригласите на этот вечер вашу соседку, миссис Эмери.

— Эмери?

— Более известную в театральных кругах как Флоренс Фарр, — на всякий случай пояснил полковник.

— Теперь понимаю ваше равнодушие ко мне, — лукаво заметила Семпрония. — Но, кажется, вы забыли попросить ещё об одном приглашении?

— Вы правы, — согласился полковник и снова обманул ожидания Семпронии. — Пришлите его в штаб-квартиру Общества Томасу Вильерсу.

18

Томас Вильерс был крайне раздосадован, что один кровопийца, пользуясь служебным положением, отправил его в логово другого, точнее другой. Знали бы гости бельгийской эмигрантки Натали де Бур, что никакая она не бельгийка, и совсем не Натали.

Семпрония мило улыбалась каждому, кто одаривал её заинтересованным взглядом, и никому кроме Томаса не могло и в голову прийти, что бокалу шампанского, который она изящно держала в руке, Натали-Семпрония предпочла бы свежую кровь из естественного сосуда.

Томас невольно вздрогнул, когда она неслышно подошла к нему из-за спины.

— Милый юноша, — приникнув к бокалу, Семпрония изобразила фальшивый глоток, — кажется, объект ваших воздыханий уже здесь. Что же вы не спешите навстречу своему светлому чувству?

— Мы с мисс Фарр не представлены друг другу, — признался Вильерс.

— Граф уже успел меня немало удивить, но вы…

С этими словами Семпрония покинула молодого человека, а он принялся внимательно вглядываться в лица гостей, надеясь заметить ту, кого прежде видел только на фотографии.

Томас ожидал встретить женщину в жизни куда менее эффектную, нежели в сценическом образе и гриме. И вот, наконец, он нашел её и понял, как был неправ — бездушная техника непростительно приуменьшила её красоту, ангельски кроткую и безмятежную. Даже самый талантливый художник не смог бы передать мягкость её каштановых локонов и бездонность умных глаз, умиротворенную улыбку и утонченность каждого движения. Она казалась ожившей античной статуей, скрывающей свое совершенство под неброским нарядом.

Флоренс Фарр с равнодушным видом слушала, что вполголоса нашептывает ей Семпрония и внимательно смотрела в сторону Томаса. Трудно было сказать, о чём она думала, и что выражал этот её величественный взгляд. Заинтересованность? Пренебрежение? Скуку от того, что на неё с замиранием сердца любуется очередной поклонник, с внешностью страдающего поэта, темноволосый и голубоглазый, и такой непростительно молодой?

Вняв речам Семпронии, Флоренса первой подошла к оцепеневшему Томасу, первой с ним заговорила. Что это был за голос! Глубокий и чарующий он проникал в самое нутро слушателя и мягко обволакивал. Завороженный Томас был готов внимать Флоренс часами, лишь бы волшебство голоса не кончалось. И она говорила, а он смущенно соглашался с любой её репликой.

Когда легкая и свободная речь перешла в завораживающий шепот, он понял что пропал, навсегда и бесповоротно.

— Вам, верно, скучно здесь. Мне, признаться, тоже.

Том озадачено смотрел на Флоренс не силах оторвать взгляда и даже вымолвить слова. Она же ласково улыбнулась и украдкой прикоснулась к его руке:

— Если вы последуете за мной через пять минут, никто и не заметит нашего исчезновения.

И она немедля грациозной походкой вышла из гостиной, оставив Вильерса наедине с бурей захвативших его эмоций. Никто не смотрел в сторону Тома, будто его и не было здесь вовсе — все гости были слишком увлечены друг другом и восторженными пустыми беседами. Томас еле выждал назначенный срок и кинулся к выходу. У двери ему встретилась Семпрония, и она не скрывала заговорщической улыбки: