Сергей Софрин - Проект «Асгард» Страница 37

Рядом со мной должен остаться один. От двух других я избавлюсь по возвращении из отпуска. Постепенно, под разными предлогами перестану общаться — и точка…

2 июня 1999 года

Шеф сейчас в Стокгольме на какой-то конференции. Есть возможность подзаработать деньжат «в одно лицо». Договорился с операционной сестрой и анестезиологом — в выходные будем пахать ниву Поля Чудес.

10 марта 1889 года, база «Розайт»

Торквилль инкогнито отбывает в Австрию. С ним отправляется сам Мастер Воннегут и его секретарь Мартин Траст. Последний — очень интересная личность. Своего рода уникум в области сыскного дела. По высочайшей протекции частным образом консультировался у полицейского главы сэра Чарльза Уоррена и попутно вел деликатные расследования, подчиненные интересам Британской империи. Замечательный боксер и пловец, неплохо владеет пятью иностранными языками, обаятелен, легко сходится с людьми, имеет обширные знакомства с политиками, член масонской ложи. Вероятно, Мастер планирует использовать его таланты для поиска алхимического младенца.

29 марта 1889 года, база «Розайт»

Моя помолвка откладывается на неопределенное время. Фицрой Баннестер — бедный отец Эдит — лежит при смерти. Эскулапы утверждают, что свалившая его лихорадка смертельна. Я не нахожу себе места — такое ощущение, будто на моей шее затягивается петля неумолимого рока: служба ненавистна, организация обо мне забыла, помолвка расстроилась…

10 апреля 1889 года, база «Розайт»

Баннестер умер, мир его праху. Сообщений от Торквилля нет. Эдит в письме умоляет приехать. Может, пустить себе пулю в висок?

12 мая 1889 года, база «Розайт»

Наш алхимический младенец — будущий король-маг, водитель наций явил себя миру! Необыкновенный Будда белой расы человечества, как и предрекал К. Т., нашелся в Браунау, что в Зальцбургском Форштадте, двадцатого апреля сего года. В местечке, о котором предания гласят, будто здесь медиумов рождается больше, чем во всей Европе и Америке вместе взятых. Выходит, наши усилия увенчались успехом? Вернувшийся из Австрии бедняга Торквилль сомневался…

Сначала он и вовсе молчал, но потом, где-то день на третий, разговорился:

— У него нет никаких обещанных Воннегутом особых отметин! — Отвечая на мои очередные расспросы о младенце, нервозно заявил он. — Ни родинок, ни пятен, ни сросшихся пальцев — ничего. Обычный щенок из плебейской семьи, отпрыск какого-то жирного истеричного таможенника! Траст выбрал его по ошибке — просто время и место совпали. Проведенное секретарем Мастера следствие — сплошная профанация, методы дознания — смехотворны. Я разочарован, и разочарование мое не знает границ! Опыт К. Т. либо не удался вовсе, либо Воннегут с Трастом скрывают ото всех истинного мессию. Они же помешались на конспирации.

Торквилль несколько раз сглотнул и, странно вытянув шею, словно к чему-то прислушиваясь, замер.

Знаешь, кем мы представлялись австриякам? Владельцами крупной сети скотобоен и колбасно-беконными королями из Гамбурга, следующими в Вену для изучения рынка сбыта своей продукции! В Вену через Браунау!..

Он вновь сглотнул, а затем ни с того ни с сего гомерически загоготал, повизгивая в конце каждого цикла накатившей истерики. Его лицо исказила жуткая судорога.

— Они в Вене собирались торговать ливером!.. — Давился он, выпучив глаза и брызжа во все стороны слюной. — Ливером зарезанных нами шлюх!.. Копчеными колбасками из их омерзительных кишок, паштетом из печени продажных алкоголичек!..

Опасаясь, что кто-нибудь случайно услышит вопли внезапно обезумевшего Торквилля, я, примерившись, сильно ударил его под ложечку кулаком. Несчастный, сложившись пополам, медленно повалился на ковер в моей гостиной и забился в судорогах. Изо рта у него пошла пена, зрачки глаз, обнажая белки, закатились, голова застучала по полу. Через пару минут он, всхлипывая, затих… Прибывший по вызову доктор констатировал смерть вследствие апоплексического удара… Я, спасая страшную тайну организации, вынужденно способствовал гибели друга!

Как такое могло произойти!? Неужели, Торквилль надорвал в Уайтчепл свою психику и потом не сумел справиться с расшатавшимися нервами? Это на него не похоже… Мне кажется другое — Провидение отсеивает сомневающихся и слабых, готовя нас к грядущим великим дням безжалостного восхождения к вершине Зиккурата. Оно посылает неверующим смерть…

Господи, тот, в которого мы веруем, укрепи меня и помилуй!

Фатальный выбор Славяна

22 мая 1889 года, Лондон

Тело Торквилля предано земле. После похорон я имел беседу с Воннегутом и его весьма юным гостем из Германии, неким Карлом Гаусхофером[22]. Они показывали мне коллекцию японских непристойных картинок и интересовались моим мнением насчет их художественной ценности.

— Скажите, друг мой, — в своей обычной манере начал разговор Мастер, — что Вы здесь видите?

— Ну-у-у, — смущенно произнес я, — это…, как бы сказать…, порнографический сюжет…, вероятно, момент коитуса…, я, право, плохо владею материалом…

— Тогда не затрудняйте себя более подбором нужных слов. Я вам подскажу: Вы видите кульминацию общения полов, божественное единение мужского и женского начал, смысл физического творчества вселенной. Разве это — порнография? На Востоке другая культура — без ханжеского пуританства, провоцирующего тайный блуд. У азиатов нет запретных тем, их искусство всеобъемлюще — оно не понимает нашего лицемерного морализаторства по поводу эротики. Вы чувствуете, куда я клоню?

— Не совсем.

— Я так и думал.

Воннегут отдал стопку картинок Гаусхоферу. Он убрал ее в карман и взамен достал из него какой-то пакет.

— Возьмите. — Кивком головы указывая на пакет, приказал мне Воннегут. — Мы приготовили Вам сюрприз — хороший счет в банке и отличную брачную партию с леди Джейн Траст, родной сестрой моего секретаря. Она молода и прекрасна, ее приданое — впечатляюще. Свадьбу сыграем на следующей неделе тут, в Лондоне.

— Но я не способен! — Воскликнул я. — У меня же есть невеста! Моя Эдит! Я решительно…

— Способны. — Спокойно, но властно перебил мою отчаянную тираду Мастер. — Способны и должны! Ради нашего общего блага и ради своего будущего во внутреннем круге «Асгарда». Отныне Вы назначаетесь его представителем в Южной Америке, конкретно — в Аргентине. Там у нас большие интересы. Неужели Вы думаете, что сможете выполнять свои новые обязанности, имея в женах Эдит Баннестер, простую девушку из Лондонского предместья, не посвященную в наши дела домохозяйку? Это ли не тайный блуд — порочная ежедневная двуличность?