Татьяна Корсакова - Волчья кровь Страница 38

– А что, они тут разные водятся?

– Ну, тебе виднее, это ж тебе все мерещится.

– Мне не мерещится. – Яся вспомнила пойманное в плен зеркала женское лицо и вздрогнула. – Сначала волки завыли, потом в коридоре послышались шаги, а через минуту в моей комнате кто-то… застонал.

– В каком смысле? – Закревский плюхнулся на расстеленную кровать.

– В прямом, я у двери была, когда услышала вздох. Или стон, не разобрала с перепугу.

– Ветер. – Суженый провел пятерней по взъерошенным волосам. – А шаги – мало ли кто по коридору может ходить!

– Я тоже подумала про ветер и шаги, а потом свет погас, и все началось. – От воспоминаний холод сделался нестерпимым. – Подай одеяло.

– Сама возьми. – Суженый с явным неодобрением покосился на ее вполне приличную ночнушку, в меру длинную, в меру закрытую, только ни хрена не греющую, перевел взгляд на босые ноги.

Яся не стала спорить – не до того сейчас, выбралась из кресла, подошла к кровати, выдернула из-под Закревского одеяло и завернулась в него с головой.

– Ну, и что там со светом? – спросил суженый.

– Он погас, и в темноте что-то стало происходить, кто-то появился, понимаешь?

– И с чего ты взяла?

– Вот с этого. – Выбираться из теплого одеяльного кокона не хотелось, но ради поисков истины комфортом можно поступиться.

Отпечатки пальцев на Ясином плече суженый рассматривал с особым вниманием, даже не поленился встать с кровати.

– Что это?

– Она меня так схватила. Сзади, в темноте… Понимаешь? – Вопрос прозвучал жалко. Кто ж, находясь в здравом уме и трезвой памяти, поймет такое! – Я хотела свечи достать, чтобы зажечь. Ганна, служанка, сказала, что с проводкой в замке не все в порядке, свечи вон оставила. – Яся кивнула на туалетный столик, где рядом с вращающимся зеркалом лежал канделябр. Это она его, что ли, опрокинула? – Вот, я как раз к столу бежала, когда она меня схватила и потянула. А потом в зеркале появилось отражение…

Суженый слушал внимательно, даже пялиться на обнаженное Ясино плечо перестал.

– Подожди. – Она одернула ночнушку и снова завернулась в одеяло. – Ты запах чувствуешь?

– Дымом пахнет.

– А еще чем?

– Вроде больше ничем.

– А мне кажется, мокрой шерстью… Не чувствуешь?

Закревский, отрицательно мотнув головой, спросил нетерпеливо:

– Так что там у нас с отражением?

– В зеркале была женщина. Страшная…

– Женщина, говоришь? – Закревский подошел к столу, щелкнул одного из грифонов по клюву, повертел зеркало. – Страшная?

– Да.

– Ты, я смотрю, излишне самокритичная, – ухмыльнулся он. – До красавицы тебе, конечно, далеко, но сказать, что ты такая уж страшная…

– Это не мое отражение было! Я шатенка, а та, другая, она с черными волосами. И лицо у нее такое… мертвенное, как маска. Я увидела и закричала.

– Ну, что ты орала, это уже, наверное, весь замок в курсе. Дальше что было?

– Ничего. Зажегся свет, и все.

– Призрак исчез?

– Как видишь.

– Интересное кино. – Суженый поскреб отросшую щетину, в задумчивости прошелся вдоль стен, проверил крепления гобеленов, выглянул в окно и вынес наконец свой вердикт: – А я тебя предупреждал.

– Ага. – Спорить с ним на сей раз совсем не хотелось.

– Теперь ты мне веришь? – В голосе Закревского слышалось удивление.

Яся кивнула.

– Ну, и какие у тебя теперь планы на будущее? Все еще хочешь стать моей женой? – Тон, которым все это говорилось, можно было назвать ехидным, но все же от Яси не укрылось некоторое волнение.

– Уже не хочу. – Она тряхнула головой и поправила сползшее с плеча одеяло. – Но у меня к тебе условие, даже два.

– Ишь какая прыткая! – Закревский усмехнулся. – Условия ставит. Ну, что тебе нужно?

– Во-первых, ты что-то там вякал про отступные.

– Денег хочешь, ехидна?

«Ехидну» Яся решила оставить без внимания.

– Сто тысяч меня вполне устроит.

– Рублей? – Закревский приподнял бровь.

– Долларов.

– А не многовато ли для шалавы подзаборной?

– В самый раз. Понравилась мне, понимаешь, красивая жизнь. Хочу быть владычицей морскою.

– Ага, только ты, видать, запамятовала, что с ней стало в финале.

– Это не мой случай. Просто дай мне денег. Чек меня вполне устроит. Обещаю завтра же убраться восвояси.

– Пятьдесят. – Закревский уселся на широкий подоконник, посмотрел на Ясю сверху вниз. – И радуйся, что я вообще с тобой это обсуждаю.

– Семьдесят! – Эх, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Это ты у себя на помойке научилась так торговаться?

– Неважно, семьдесят – и по рукам.

– Ладно, договорились! – Закревский согласился так быстро, что Яся уже пожалела, что не назначила сумму побольше. Заплатил бы как миленький, но теперь уж что, дело сделано. – А второе условие? – поинтересовался он, сощурившись.

А вот со вторым условием было сложнее, Яся даже не знала, с чего начать.

– Можно я у тебя до утра побуду? – спросила, как в холодную воду нырнула.

– Э, подруга, ты совершенно не в моем вкусе! – Он, протестующе замахав руками, спрыгнул с подоконника.

Не в его вкусе. Можно подумать, она ему что-то предлагает!

– Ты тоже не герой моего романа! – Хорошо еще, что свет неяркий, не видно, как горят уши. – Мне просто страшно очень, понимаешь?

– Нет! – Закревский качнул головой. – Но переночевать можешь, так и быть. Пошли! – Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты.

Опасаясь, что суженый передумает, Яся, как была в одеяле, бросилась следом.

Комната Закревского практически ничем не отличалась от ее собственной.

– Хотел бы сказать, чувствуй себя как дома, но, сама понимаешь, не могу. – Суженый глядел на Ясю со смесью жалости и брезгливости. – Так что располагайся! – Он кивнул на кресло, точную копию того, что стояло в ее комнате. – Или, если хочешь, можешь на коврике.

В роли коврика выступала все та же волчья шкура, и Ясю передернуло.

– Спасибо, ты очень любезен, – буркнула она, плюхаясь в кресло.

– Не хочешь? – Закревский удивленно приподнял брови. – А я думал, что тебе на коврике привычнее.

– Пошел к черту!

– Смотри, как бы я тебя сейчас куда не послал, – усмехнулся он. – Напросилась в гости к уважаемому человеку, так и веди себя должным образом, забудь свои помоечные замашки.

Ох как же Ясе хотелось расцарапать его нахальную морду! Но здравый смысл победил. Ночевать в своей комнате она боялась до дрожи в коленках, лучше уж потерпеть. Тем более что и терпеть-то осталось совсем ничего. Уже третий час ночи, еще чуть-чуть – и рассветет.

– А как насчет договора? – запоздало вспомнила она. – Чек давай!

– Ты думаешь, я таскаю с собой чековую книжку? – Закревский ухмыльнулся, и Яся отчетливо поняла, что, если сейчас же, сию секунду, не принять меры, денег от этого крохобора ей не получить никогда.