Сергей Москвин - Предельная глубина Страница 38

Путь занял гораздо больше времени, чем предполагал Игорь. Девушки то и дело спотыкались, запинаясь в темноте за коряги и корни деревьев, хотя перед выходом из лагеря Игорь снабдил всех самодельными факелами. Теперь, кроме всего прочего, приходилось следить, чтобы никто из них по неосторожности не поджег тайгу, устроив столь опасный в это время года лесной пожар.

– Далеко еще? – остановившись, устало спросила Марина. Она шла за Зоей, Петровский замыкал цепочку.

– Километров пять, – прикинул расстояние Игорь. – За час доберемся.

Хотя первые четыре километра они шли почти два часа. К счастью, ни девушки, ни профессор не смотрели на часы.

– Давайте передохнем. Я так устала, – вздохнула Марина.

Зоя тоже едва держалась на ногах, но в отличие от подруги не капризничала. Вот только место совсем не подходило для привала. Ложбина, кругом заросли густого папоротника – стоит присесть хотя бы на минуту, и одежда насквозь промокнет от росы. Да и куда присесть? Поваленное дерево, через которое они только что перебрались, так плотно обросло мхом, что Игорь даже не сумел определить его породу.

– Сейчас будет сухая поляна. Там и передохнем.

Про поляну он сказал просто так, но на Марину и остальных это подействовало – группа двинулась дальше.

К рассвету они все-таки добрались до берегового полигона.

– Вот и пришли, – бодрым голосом объявил Игорь, чтобы поддержать еле переставляющих ноги девушек. Хотя по берегу предстояло пройти еще не менее полукилометра.

– Что это? – изумленно пробормотала Марина, увидев перед собой бетонные коробки дотов, деревянные и каменные заборы, блиндажи, траншеи и ходы сообщения. Зоя, да и университетский профессор имели не менее озадаченный вид. – Игорь, кем вы служите? Я вас боюсь.

– Инструктором по боевой подготовке, – нехотя ответил Игорь. – Идемте. Нам надо спешить.

Подавая пример остальным, он резво зашагал к полигону.

У ворот КПП, отделяющего полигон от военного городка, им навстречу выбежал дежурный сержант. Вместо положенного по уставу штык-ножа на груди у него висел автомат.

– Товарищ старший лейтенант! Командир части приказал: как только вы с товарищем майором вернетесь, чтобы… шли сразу к нему. – Увидев, что контрразведчика нет, сержант скомкал окончание фразы, потом перевел взгляд на остановившихся за спиной Игоря девушек и их научного руководителя и удивленно спросил: – А это кто?

– Ученые из Ленинграда. Они попали в беду и нуждаются в помощи, – не стал вдаваться в подробности Игорь.

Вид измученных переходом людей и их промокшая от росы одежда наглядно подтверждали его слова. Но служебные инструкции дежурного по КПП не предусматривали оказание помощи попавшим в беду ученым. Сержант явно растерялся.

– Извините, товарищ лейтенант, но без указания командира части я не могу никого впустить. – Он понизил голос и доверительно прошептал: – У нас тут ночью такое случилось, ужас!

Игорь разозлился. Что бы ни произошло в части за время его отсутствия, это не могло идти ни в какое сравнение со внезапным нападением помощника Петровского. Однако посвящать сержанта в подробности своей схватки с культуристом Игорь не собирался.

– Хорошо. Пропустите хотя бы на КПП. Девушкам надо согреться. – Он повернулся к Зое. – Я сейчас получу разрешение у нашего командира и вернусь за вами.

Зоя не ответила, лишь благодарно улыбнулась. Она так устала, что с трудом могла говорить.

На КПП удалось вернуться лишь через час. До последнего момента Игорь считал, что готов ко всему. Но то, что он услышал в кабинете командира части, просто не укладывалось в голове. Минувшей ночью оставивший пост часовой пробрался в казарму и там хладнокровно расстрелял шестнадцать своих товарищей, пока его самого не застрелили примчавшиеся караульные. При этом погиб разводящий, которого часовой заколол штык-ножом, после того как в автомате обезумевшего закончились патроны. Рассказ Игоря об обстоятельствах гибели майора Трутнева на командира части и замполита произвел не меньшее впечатление.

– И после всего этого вы привели их сюда?! – воскликнул Добровольский. – Да я почти уверен, что они шпионы, а никакие не ученые!

Игорь отрицательно покачал головой.

– Никак нет, товарищ капитан первого ранга. И для девушек, и для профессора случившееся стало таким же шоком, как и для меня.

Неожиданно для Игоря его поддержал Захаров.

– Я справлялся в Ленинградском университете. Они действительно отправили в наши края научную экспедицию под руководством доктора наук, профессора Петровского.

Добровольский перевел недоуменный взгляд на замполита.

– Так вы что, знали об этих ученых? Почему же тогда молчали?!

Заглянувший в кабинет начальник узла связи избавил Захарова от необходимости давать объяснения своим поступкам.

– Товарищ капитан первого ранга, – взволнованно произнес он, – вас по прямому проводу Москва!

Добровольский встал из-за стола, резким движением одернул помятый китель.

– Никому не расходиться. Ждите меня здесь.

И вслед за начальником узла связи вышел из кабинета.

Игорь решил, что сейчас, когда они остались вдвоем, Захаров начнет расспрашивать его о подробностях случившегося в лагере экспедиции. Но замполит угрюмо молчал и лишь барабанил пальцами по поверхности стола. Через пять минут вернулся Добровольский. Вид у него был мрачный.

– К нам направлен представитель спецотдела военной контрразведки, – объявил он с порога. – Приказано встретить и оказать максимальное содействие в его расследовании.

Игорь не до конца понял, почему командир части так удручен этим известием, но переспрашивать не стал. Сейчас его беспокоило совсем другое.

– Товарищ капитан первого ранга, я оставил участников экспедиции на КПП, – напомнил он Добровольскому. – Они очень устали и продрогли. А девушки к тому же сильно напуганы…

– Вот только проблем с учеными нам еще не хватало! – взорвался Добровольский. – Посадить их на машину, отвезти на станцию, и пусть убираются в свой Ленинград или куда подальше!

– У них в лагере осталось все снаряжение, научное оборудование, результаты экспериментов. Без этого они не уедут, – стараясь сдерживать нарастающее в груди раздражение, возразил командиру Игорь.

– Они свидетели гибели Трутнева, – добавил Захаров. – Если мы их сейчас отправим, это может не понравиться московскому следователю.

Добровольский плотно сжал губы, потом схватил из настольного письменного прибора остро отточенный карандаш и принялся крутить его в руках, пока не сломал. Видимо, это в какой-то мере помогло ему справиться с нервами. Потому что, выбросив обломки карандаша в стоящую под столом корзину для бумаг, он заговорил уже более сдержанным голосом: