Майкл Боккачино - Шарлотта Маркхэм и Дом-Сумеречье Страница 39

— Да, думаю, на сегодня все.

Мальчики ликующе переглянулись, с трудом веря нежданному счастью. Генри захлопал в ладоши.

— Отлично! Мы, кажется, договаривались прогуляться к озеру?

Мальчишки умчались на велосипедах далеко вперед, с упоением трезвоня в звонок на руле при виде каждого прохожего, а я держалась рядом с мистером Дэрроу. Мы проехали мимо булочной и мясной лавки, мимо кузницы и кондитерской, где продавались столь любимые мальчиками карамельные ириски, мимо церкви Святого Михаила и домика священника. И катили все дальше, пока облетевшие осенние деревья-«спицы» не заслонили от нас деревню Блэкфилд. Мы отыскали поросшую травой полянку с видом на озеро. На другом берегу четко просматривался Эвертон.

День выдался теплый не по сезону, словно лето решило совершить свой последний выход, прежде чем наступит зима. Я сняла с багажника корзинку для пикника и начала распаковывать ленч, но стоило мне отвернуться, как мальчишки разделись до трусов и прыгнули в воду.

— Вы простудитесь насмерть! — встревоженно крикнула я, но мистер Дэрроу лишь рассмеялся и уселся на одеяло.

— Значит, нам больше достанется!

Я подняла глаза и смущенно улыбнулась.

— С вами все в порядке? — спросил он.

— Да. Боюсь, я просто не высыпаюсь в последнее время.

— Вы слишком много работаете, а это никому не на пользу. Особенно детям.

— В них энергия бьет ключом.

— Поэтому мне бы и хотелось побольше с ними общаться, вот как сегодня. Проводить время вместе, получше их узнавать. Стать им отцом, а не какой-то абстрактной фигурой, что вечно запирается в своем кабинете и там дрыхнет. — Он снова улыбнулся.

Я попыталась не думать о том, как он чертовски обаятелен, — да только ничего не получалось.

— Вот почему мне так приятно у вас работать, мистер Дэрроу. Вас действительно заботит благополучие ваших детей.

— Меня зовут Генри.

— Сэр?

— Можете звать меня Генри, если хотите. Мы не дома. Тут большинство правил не действует.

— Мистер Дэрроу, я все еще у вас на службе.

— Чушь. Вы — член семьи. И поскольку я могу называть вас Шарлоттой, это будет только справедливо.

— Хорошо, Генри.

— Шарлотта.

Мы глядели друг на друга — безмятежно, молча, чувствуя себя как дома в обществе друг друга. Но тут на одеяло плюхнулись мальчишки, мокрые, как собаки.

— А поесть тут дают?

— А что я вам говорила про полотенца? А ну, немедленно вытритесь! — возмутилась я.

— Но я же мокрый как рыба! — Джеймс втянул щеки между зубов и выпятил губы. — Пффии?

Я схватила ближайшее ко мне полотенце и решительно пустила его в дело, крепко зажав головы мальчиков под мышками. Генри потрясенно наблюдал за нашей борьбой.

— Ну вот! Сойдет на первый случай. — Я выпустила своих пленников и отвернулась разлить чай из закупоренной фляги. За спиной у меня раздался хохот — и ожидаемые два всплеска. Я оглянулась на Генри. — Вы никак не могли их удержать?

— А мне хотелось еще раз полюбоваться, как вы их вытрете. Впечатляющее было зрелище! — Он озорно улыбнулся и побежал к кромке воды, на ходу выкликая: — Ленч! Ленч подан!

Когда мистеру Дэрроу наконец удалось заставить сыновей вылезти из воды, он собственноручно растер их полотенцем (я помогать отказалась!) и повел их обратно, не сводя с меня глаз. Я остро чувствовала, как сердце трепещет и бьется в груди, и радовалась, что Генри оказался за пределами досягаемости, — а то я, чего доброго, разыграла бы наяву сцену из его сна и выставила бы себя дурочкой на глазах у детей.

Что за облегчение — снова погреться на солнышке после стольких часов, проведенных в Сумеречье! Аккуратно расправив вокруг себя юбку, я сидела на одеяле, всей грудью вдыхая мягкий озерный воздух. Генри снял шляпу и опустился рядом, блаженно вздохнул, улыбнулся краем рта — измученное, страдальческое выражение в кои-то веки исчезло с его лица.

— Как насчет покататься по озеру? — обронил он, не открывая глаз.

— Что за чудесная мысль! Вы тогда займитесь лодкой, а я разниму детей.

Выбравшись из воды, мальчишки затеяли драку, и растащить их оказалось непростым делом. Пол уже успел с силой ткнуть брата кулаком в плечо и в бедро, и тот жаждал возмездия. Я пригрозила утопить обоих как никчемных котят, и они, поверив мне на слово, притихли и мирно устроились в разных концах лодки. Генри оттолкнулся от берега, и мы заскользили по воде.

Вокруг озера высились холмы и тут и там росли купы деревьев. Вдалеке виднелась колокольня церкви Святого Михаила, над трубами деревенских домиков поднимался дым и стелился по ветру, разливая в воздухе аромат свежевыпеченных пирожков и жареных орехов. Лодка лениво покачивалась, подхваченная неспешным течением.

— Ну, расскажите, мальчики, что вы узнали от Шарлотты?

— Что если мы не выучим уроков, она с нас шкуру спустит, освежует, точно индийских тигров! — взахлеб принялся рассказывать Джеймс, в восторге от сравнения с грозным хищником.

Генри широко улыбнулся и, не удержавшись, расхохотался во все горло.

— С детьми необходима твердость, мистер Дэрроу.

— О, безусловно! — Он ненадолго умолк, пытаясь отдышаться. — Я и не подозревал, мальчики, что обрушил на вас такой катаклизм! То-то довольна была бы ваша мама!

— Пап, так она в самом деле очень довольна! — воскликнул Джеймс прежде, чем Пол или я успели остановить его.

Пол вскочил на ноги и накинулся на брата. Лодка опасно накренилась и перевернулась совсем. Падая в воду, я инстинктивно схватила Генри за руку; мы с громким плеском плюхнулись в холодное озеро, подняв фонтан брызг. До берега было все еще недалеко; но я на всякий случай подтащила к себе Джеймса и зашлепала по дну, выбираясь на сушу, ни дать ни взять крыса-утопленница. Одежда неприятно липла к телу, с каждым хлюпающим шагом из карманов выливалась вода. Все вчетвером мы рухнули на траву. Генри достал было носовой платок, убедился, что и он мокр насквозь, и отбросил его в сторону.

— Пол, да что, ради всего святого, на тебя нашло?

Мальчик, явно занервничав, покосился сперва на меня, потом на отца.

— Боюсь, это моя вина, мистер Дэрроу. В последнее время Джеймс частенько привирает, — Джеймс открыл было рот, чтобы оправдаться, но я сурово воззрилась на него, недвусмысленно веля умолкнуть, и малыш прикусил язык, — и я пытаюсь отучить его от этой дурной привычки. Пол просто переусердствовал, помогая мне.