Стефени Майер - Полуночное солнце Страница 39

Она наклонилась, но я успел первым поднять его. Ей не пришлось мочить свои тонкие пальчики в холодной воде. Она вздрогнула, выпрямилась... и увидела меня, нахально подпершего спиной её грузовик.

— Как это тебе удаётся? — недовольно спросила она.

Да, всё ещё сердится.

Я протянул ей ключ. — Удаётся что?

Она раскрыла ладонь, и ключ мягко упал в неё. Я глубоко вдохнул, втягивая в себя её запах.

— Появляться прямо из воздуха, — объяснила она.

— Белла, это не моя вина, что ты такая исключительно ненаблюдательная, — это я так шутил. Было ли хоть что-то, что скрылось бы от её острого взора?

Слышала ли она, с какой нежностью я произносил её имя?

Но ей мой юмор, похоже, не понравился. Она окинула меня гневным взором, сердце её забилось быстрее. Я гадал, отчего — от злости или от страха? Через мгновение она опустила глаза.

— К чему ты вчера устроил эту комедию с затором на дороге? — спросила она, не глядя на меня. — Я думала, ты просто решил притворяться, что меня не существует. А ты, оказывается, хочешь, чтобы я умерла от раздражения!

Всё ещё ужасно злится. Да, придётся немало потрудиться, чтобы она начала думать обо мне лучше. Я вспомнил, что решил быть с ней предельно честным...

— Это всё ради Тайлера. Я должен был дать ему шанс. — Меня разобрал смех. Просто не смог сдержаться, вспомнив её вчерашнее выражение лица.

— Ты… — задохнулась она и замолчала — слишком уж была взбешена, чтобы продолжать. Вот оно — то же самое выражение. Титаническим усилием мне удалось не расхохотаться вновь. Она и без того была вне себя.

— И я не притворяюсь, что тебя не существует, — закончил я. Мне казалось, я выбрал верный тон — небрежный, слегка поддразнивающий. Она бы не поняла, если бы я выказал ей истинную силу своих чувств. Я бы перепугал её. Так что молчи о чувствах, Эдвард, и держись легко и непринуждённо.

— Значит, ты действительно пытаешься довести меня до смерти? Раз уж фургону Тайлера это не удалось?

Во мне вспыхнул гнев. Неужели она действительно так думает?!

С моей стороны было неразумно так реагировать на её оскорбление. Она ведь не знала о произошедшей со мной ночью перемене. Всё равно я никак не мог успокоиться.

— Белла, ну что за чушь! — рявкнул я.

Её лицо вспыхнуло. Она повернулась ко мне спиной и зашагала прочь.

Я тут же раскаялся. Какое право я имею сердиться на неё?

— Подожди, — взмолился я.

Она не вняла мольбе, так что я пошёл за ней.

— Пожалуйста, прости меня, я был груб. Я не говорю, что был неправ... — Действительно, как она могла вообразить, что я желаю ей зла? — ...Но всё равно говорить с тобой в таком тоне было грубо.

— Почему бы тебе не оставить меня в покое?!

"Поверь мне, — хотелось мне сказать, — я пытался".

И кстати, я отчаянно в тебя влюблён.

Держись легко, Эдвард.

— Я хотел тебя спросить кое о чём, но ты сбила меня с мысли. — На меня вдруг снизошло озарение, и я понял, как мне действовать дальше. Я улыбнулся.

— У тебя что — раздвоение личности? — подозрительно спросила она.

У её подозрений, похоже, были основания. Мои настроения всё время менялись, я метался из крайности в крайность, эмоции — новые и пока непонятные — бурлили и требовали выхода, а приходилось их обуздывать...

— Опять ты сбиваешь меня с мысли, — пожаловался я.

Она вздохнула.

— Ну ладно. Что ты хотел сказать?

— Я вот подумал... в субботу на будущей неделе... — На её лице появилось выражение изумления, сменявшегося потрясением по мере того, как я продолжал: — Ну, ты знаешь... в день весенних танцев... — Я в очередной раз подавил смешок.

Она оборвала меня, наконец, взглянув мне в глаза: — Ты что, шутишь так?

Да.

— Ты дашь мне закончить?

Она молча ждала, закусив мягкую нижнюю губу.

Увидев это, я на мгновение отвлёкся. Моя реакция поразила меня самого. Что-то странное, неизведанное шевельнулось в самой глубине моей давно забытой человеческой сущности. Я постарался стряхнуть с себя оцепенение и продолжил играть свою роль:

— Я слышал, ты собираешься в этот день в Сиэттл, вот я и предлагаю поехать вместе. Ты не против? — Я пришёл к выводу, что недостаточно просто расспрашивать её о планах, лучше принимать в них участие.

Она непонимающе смотрела на меня. — Что?

— Хочешь поехать в Сиэттл вместе? — Наедине с ней в машине... Моё горло вспыхнуло при одной только мысли об этом. Я вдохнул полной грудью. Привыкай.

— С кем вместе? — Опять её глаза были огромными и растерянными.

— Со мной, конечно, — медленно и раздельно сказал я.

— Как... почему?..

Неужели ей было так трудно поверить, что мне просто хотелось насладиться её обществом? Должно быть, я настолько плохо вёл себя раньше, что моё нынешнее поведение не укладывалось у неё в голове.

— Видишь ли, — сказал я так небрежно, как только мог, — я всё равно собирался поехать в Сиэттл в ближайшие недели. Кроме того, мне кажется, твой грузовик может заартачиться по дороге. — Было ясно, что лучше поддразнивать её, чем пугать своей серьёзностью.

— Пока что мой грузовик всегда меня слушался. Но спасибо за заботу, — голос её звучал по-прежнему изумлённо. Она снова двинулась по направлению к учебным корпусам. Я держался рядом.

Она не отказала мне напрямую, так что я решил этим воспользоваться.

А если она скажет "нет"? Что я тогда буду делать?

— А может твой грузовичок доехать туда на одном баке бензина?

— Не понимаю, какое тебе до этого дело, — проворчала она.

Пока ещё не отказ. А её сердце вдруг опять забилось быстрее, и задышала она теперь чаще.

— Разумное использование ограниченных природных ресурсов — дело каждого!

— Честно говоря, Эдвард, ты ставишь меня в тупик. Я думала, что ты не хочешь быть моим другом.

Трепет объял меня, когда я услышал своё имя из её уст.

Как же умудриться сохранить лёгкий, беспечный тон и одновременно остаться честным? Ладно, быть честным важнее всего. Особенно в ответе на её последнее высказывание.

— Я сказал, что будет лучше, если мы не будем друзьями, но я не говорил, что не хочу этого.

— Спасибо, вот теперь всё понятно, — саркастически усмехнулась она.

Дойдя до столовой, она остановилась на пороге и вновь встретилась со мной взглядом. Удары её сердца опять участились. Она боялась меня?

Я тщательно подбирал слова. Нет, я был неспособен оставить её, но, может быть, она достаточно умна и осторожна, чтобы оставить меня — до того, как станет слишком поздно?

— С твоей стороны будет более... благоразумно не быть моим другом. — Вглядываясь в глубину её глаз цвета растопленного шоколада, я позабыл о своём намерении держаться легко. — Но я устал бороться с собой. Не могу больше оставаться вдалеке от тебя, Белла. — Прозвучало чересчур пылко, но что поделаешь...