Елена Усачева - Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник) Страница 4

Алиса крепкой рукой наматывала гриву Шишкиной на ладонь. Глаза Шишкиной лезли на лоб, она даже рот распахнула, словно это могло спасти ее кудри. Не спасало. Алиса перехватила волосы в высокий хвост, щелкнула заколкой. Торчащие уши Шишкиной алели. Краснота поползла по щекам, скатилась по шее за пазуху. Красота. Хироси наградил умирающую от смущения Шишкину серией ужасающих гримас. Гайрайго посмотрела на нее немигающим взглядом.

Все, Шишкина, ты убита.

Каору уже вовсю кланялся подходящему Илье. По ходу докладывал:

– Завтра в десять надо выходить. Надо ехать во дворец.

– А дождь? – уточнил Илья.

– Нет дождя, – заверил Каору, прикладывая ладонь к груди. – Два дня. Но возьмите зонтики, лейкопластырь и пакеты с бутербродами. Ходить будем долго.

Санёк развалился на диване, закинув руки на спинку. Забавная страна. Если бы не дождь и масса условностей, она бы ему даже нравилась.

Он расслабился и пропустил удар. Илья перед ним оказался внезапно. Хорошо, под дых не врезал, только изобразил удар.

– Ну, чего ты лыбишься? – Илья навис над Саньком. – Будешь опять выпендриваться, оставим тебя дома!

– А я чего? – сразу закрылся Санёк. – Все же нормально.

– Пока – да, – со значением произнес Илья и отошел.

От этих слов по душе Санька поскреблась тревога. Он глянул на серость за окном. Нет, нет! Это не могло показаться! Там стоял человек. Невысокий японец, в серой шляпе и в сером пальто, с отвислой губой и морщинистыми щеками. Как же Санёк тогда сказал? Какое-то такое слово, которое через день уже и вспомнить не может.

– Зажигаем одиннадцать свечей, – таинственно произнес Каору и даже палец вверх поднял. – Нас одиннадцать. Будет одиннадцать кайданов.

– А обязательно страшные? – пискнула Анель, стараясь сесть так, чтобы быть напротив Хироси.

– Конечно, – щедро разрешил Каору.

– А русские можно? – спросила Шишкина, дергая лицом, чтобы ослабить сильно натянутые волосы.

Алиса посмотрела на нее с осуждением, и Шишкина перестала дергаться. Зато Хироси подарил ей букет улыбок, а Гайрайго – змеиный взгляд.

Щелкнула зажигалка. Огонек вырвался из кулака Каору. Девчонки наперебой заголосили, создавая очередь – каждая хотела зажечь свечу. Алиса села, закинув ногу за ногу. Шишкина присмирела, словно ей еще туже закрутили волосы. Анель придирчиво выбирала свечу, как будто от этого что-то зависело. Кристи с Дашкой кричали и лезли вперед, силой голоса выясняя, кто куда сядет. Каору кланялся. Хироси хихикал. И только Гайрайго переводила очумелый взгляд с одного иностранца на другого. Ей все это было странно. Им, впрочем, тоже.

Холл жадно впитывал звуки. Темнота набухала по углам. Дождь барабанил в стекло. Диваны, отделенные от остального мира загородкой, превратились в остров. Одинокий остров в Тихом океане. Дождь змеиными струйками сбегал со стекла, назойливо вырисовывал профили и силуэты.

Санёк отвернулся. Что это его сегодня так плющит?

– Может быть, Алиса-сан начнет? – склонился чуть ли не до колен Каору.

– Начинайте первые, я послушаю, – царским жестом отклонила предложение тренер.

– Иля-сан? – с неменьшим поклоном повернулся Каору к Илье.

– Вы, ребятишки, играйте, играйте. – Руководитель плотнее укоренился в кресле, доставая сотовый.

Каору снова поклонился. Хироси что-то быстро произнес. Каору хихикнул. Девчонки дежурно заулыбались.

– Тогда я начну. – Очередной поклон Каору был предназначен девчонкам. – Покажу, как надо. Потом будет ваш кайдан. Следом наш.

Он показывал руками, и Санёк невольно заметил, что сидят они на противоположных диванах. Японцы на одной стороне, они на другой. Так в рядочек и расселись.

– Хорошо? Ий?[2]

– Да иее уже некуда, – поторопил Вадя. – Начинай.

– Кайдан о писателе, – произнес Каору и придвинулся к стоящей у него за спиной свече в высоком треножнике.

Дрожащий яркий свет упал на него сверху, четче обозначив щеки, брови, нос, совершенно срезав подбородок.

Санёк нахмурился. Хотелось сказать что-нибудь смешное, чтобы засмеялись, чтобы ушла тревога. И наконец-то исчез призрак из-за высокого, залитого дождем окна.

Глава вторая

Воин Каннай

Слушать, как Каору старательно выговаривает сложные русские слова, было тяжело. От старания он то брови приподнимал, то встряхивал головой, прогоняя непослушную челку. Его мучения тянули за собой ненужные воспоминания вчерашнего дня, когда Каору, так же смешно поднимая брови, объяснял, что происходит…

Свечи трещали. Пламя над головой переводчика прыгало. Светлый день покинул закуток холла, выпустив из углов вечерние сумерки, которые тоже пришли послушать кайдан Каору.

– Один известный писатель сидел у себя дома и писал книгу о воине Каннай. Он уже давно писал, жена дважды звала его отдохнуть и даже занесла ему чашку чая. Писатель поднес чашку к губам, опустил глаза и увидел там лицо воина. Он хотел кинуть чашку, но руки не слушались его. Писатель закричал от страха. И тогда воин начал говорить. Однажды он так же в своей чашке чая увидел отражение самурая. Воин решил не обращать на это внимание и спокойно выпил чай. В конце дня самурай явился к нему домой. Воин сражался смело, но, как только его меч коснулся самурая, тот исчез. Вскоре к воину явились трое слуг самурая: слуги всегда мстят за своего хозяина. Снова завязался бой. Воин еще рассказывал свою историю, когда писатель заметил, что руки его поднимают чашку к губам. Сам не желая этого, он выпил чай. Через какое-то время к писателю пришел издатель, он хотел посмотреть рукопись. Жена ввела его в комнату. Писателя не было. На столе стояла полная чашка чая. В ней мелькнуло лицо писателя.

Каору легко приподнялся и дунул на свечу у себя над головой. Огонек порхнул и исчез. Потянулся вверх сизый дымок, закрутился спиралью, растворяясь в воздухе. Саньку показалось, что дымок, прежде чем пропасть, серым червяком прошелся по венам. От этого неприятно зачесались руки и ноги. Он глянул на Вадю. Тот сидел, приоткрыв рот. В руках бутылка воды. Собирался отпить, но, не донеся горлышко до рта, замер.

– Ой, – прошептала Анель. – Я теперь чай пить не смогу.

– А ты в чашку не смотри, – фыркнула Шишкина и, опомнившись, покосилась на Алису.

Та инспектировала качество лака на ногтях правой руки и качала ногой. Илья улыбался. Санёк тоже решил ограничиться улыбкой. Чего их комментариями баловать?

Японцы переглянулись. Хироси бросил короткое замечание и громко засмеялся. Шишкина восприняла это как вызов и сдвинулась на край дивана. Длинные ноги, сломанные в острых коленках, сократили расстояние между ней и японцами.

– Ну что же, теперь наша очередь. Ий?