Говард Лавкрафт - Врата серебряного ключа Страница 4

Но вот он повернул ключ в последний раз, и ритуальные действия завершились. Картер понял, что место, в которое он попал, не значится ни на одной карте мира, а время не датируется никакой историей. Однако суть творящихся с ним превращений не была для него тайной за семью печатями. Ведь о них намеками упоминалось в Пинакотических рукописях, и целая глава запретного «Некрономикона» безумного араба Абдулы Альхазреда стала ясна, когда он разгадал смысл загадочных арабесок на серебряном ключе. Перед ним открылся Путь – не тот, уже известный дальний путь, а другой, уводящий из-под власти времени в иную протяженность Земли и, в свою очередь, ведущий к Последней Пустоте за пределами всех земель, планет и вселенных.

Он должен был следовать за Проводником – страшным Проводником, обитавшим на земле миллионы лет назад, задолго до появления первых людей, животных и растений, когда по влажной, окутанной парами планете бродили смутные, забытые тени. Они воздвигли удивительные города, на развалинах которых впоследствии ползали первые млекопитающие. Картер помнил, что в ужасном «Некрономиконе» звучали глухие предостережения против этого Проводника.

«Горе ждет тех, кто осмелится заглянуть за Завесу, – писал безумный араб, – и выбрать Его в Провожатые. Благоразумие должно остановить их, ибо в Книге Тота сказано о страшной силе Его взгляда. Ушедшим вслед за Ним не суждено вернуться – ведь в бескрайних просторах витают призраки тьмы, порабощающие дух. Мерзостный ночной страж попирает Извечный знак. Даже твари, что стерегут тайные врата у всех погребальниц и питаются “злаками могил”, – ничто в сравнении с Ним, охраняющим Путь. Он способен стремительно пронестись по всем мирам и швырнуть любого в Бездну, где того поглотят безымянные силы. Ибо он Умр ат-Тавил, древнейший на свете, и его имя дословно означает – “продолжатель жизни”».

Память и воображение формировали неясные видения с зыбкими контурами посреди бурлящего Хаоса. Картер знал, что они полностью зависят от его памяти и воображения, и в то же время чувствовал, что его сознание еще не пробудилось к жизни и эти видения реально существуют в окружающем его бескрайнем, неизмеренном и невыразимом мире, как будто он, этот новый мир, пытался обозначить себя с помощью символов и заговорить с ним на понятном земному мышлению языке. Ведь наш разум просто не способен охватить всю ширь открывшегося пространства, существующего вне времени и известных нам измерений.

Перед Картером проплывали пышные купы облаков, чьи очертания отдаленно напоминали о земле, какой она была миллионы лет назад, когда по ее фантастическим просторам передвигались чудовищные твари. Нормальный человек не увидит подобного даже во сне. На ней росли небывалые деревья и цветы, высились огромные скалы и горы, а здания ничем не походили на дома, выстроенные людьми. Он видел подводные города со странными обитателями и башни в колоссальных пустынях, над которыми пролетали шары, цилиндры и неведомые крылатые существа, словно выстреленные из необъятного пространства и вновь возвратившиеся в него. Картер старался поточнее запомнить их, хотя они не были связаны ни с ним, ни друг с другом. Да и сам он лишился устойчивого облика и положения, и только потрясенный видениями разум подсказывал ему, какими могут быть его облик и положение.

Прежде он мечтал отыскать чудесную страну своих детских снов, в которой галеоны плыли по реке Укранос мимо Трана с золотыми шпилями, а караваны слонов пробирались по благовонным джунглям Кледа, где луна освещала погруженные в вечную дрему заброшенные светлые дворцы. Но теперь Картер не сознавал, к какой цели должен стремиться. Его обуревали дерзкие, кощунственные мысли, и он знал, что сможет без страха обратиться к всесильному и чудовищному Проводнику.

Зыбкие образы уже не мелькали перед его мысленным взором. Они замедлили движение и понемногу начали обретать некую устойчивость. Он увидел каменные пьедесталы, украшенные резными узорами и расставленные вопреки законам геометрии. С неба струились потоки света, и у него не нашлось слов, чтобы описать их оттенки. Этот необычайный свет словно играл над полукружием пьедесталов, покрытых вязью иероглифов. Ему показалось, что по форме они близки к восьмиугольникам, и на них восседали фигуры в плотных одеяниях.

Еще одна фигура парила вверху под смутно различимой поверхностью. В их изменчивых контурах угадывалось отдаленное сходство с формами, то ли предшествовавшими человеческим, то ли параллельными им, хотя они были чуть ли не вдвое выше ростом среднего земного мужчины. Все они – сидевшие на пьедесталах и паривший над ними – были укутаны в одеяния нейтральных тонов. Картер не заметил у них даже прорезей для глаз. Но, возможно, им не требовались никакие прорези: они смотрели на окружающее иным способом. Как-никак они принадлежали другой, внеземной цивилизации, условиям которой соответствовали все их органы восприятия. Вскоре Картер убедился в правильности своей догадки. Парящее над пьедесталами очертание обратилось к его разуму и заговорило с ним без слов. Хотя одно его имя могло внушить ужас, Рэндолф Картер не испугался. Он откликнулся и так же, без слов, ответил ему. Картер держался с ним в высшей степени почтительно, следуя предписанию страшного «Некрономикона». Недаром весь мир боялся этого призрака еще с тех пор, когда Ломар поднялся со дна моря, а Дети Огненного Тумана явились на землю, чтобы научить людей Древнейшему Закону. Это был он – жуткий Проводник и Страж Ворот – Умр ат-Тавил, которого называли Продолжателем Жизни.

Проводник знал, как знал обо всем на свете, зачем к нему явился Картер, посвятивший всю жизнь снам и тайнам и не боявшийся его. От Проводника не исходили ни злоба, ни коварство, и на мгновение Картер подумал, что безумный араб намекал на его богохульство из зависти или из желания сделать то, что сейчас предстояло сделать ему. А может быть, Проводник приберегал злобу и коварство для тех, кого пугала встреча с ним. Пока продолжалось излучение, Картер пытался перевести в слова направленный на него поток мыслей.

– Я и правда самый древний из всех, о ком тебе известно, – сказал Проводник. – Мы уже давно ждем тебя, я имею в виду – Властители Древности и я сам. Мы рады тебя видеть, хотя ты слишком задержался. У тебя есть ключ, и ты отворил первые врата. Теперь тебе предстоит открыть последние врата. Если ты боишься, то лучше не пробуй. Ты можешь вернуться назад, в мир, из которого явился, но если ты решил идти до конца…

Пауза могла показаться гнетущей, хотя Проводник по-прежнему не излучал никакой злобы. Картер, сгорая от нетерпения, ни минуты не колебался.