Виталий Астапенков - Happy Гор Day (CИ) Страница 4

Джип остановился. Девушки выбрались наружу. Пока Юля с Оксаной восхищённо ахали, Света пару раз присела, разминаясь, и шагнула к дверце багажника. Там уже копошился Виктор Викторович, быстро выгружая многочисленные свёртки, пакеты, рюкзаки. Только сейчас, оглядев воочию всю груду захваченного барахла, Света подумала, что следовало всё-таки устроить таможенный досмотр до выезда. Судя по всему, девчонкам до чёртиков надоела городская жизнь, и они решили переселиться в горы.

Кстати… Она оглянулась. Одна переселенка, Юля, застыла столбиком, уставившись на тянувшуюся вверху гряду, подсвеченную снизу и справа заходящим солнцем, и размеренно жевала жвачку, напоминая невозмутимо-меланхоличного верблюда. Вторая опасливо заглядывала внутрь сараюшки, держась рукой за дверной косяк. Дверь вдруг качнулась на единственной петле с противным скрипом, и Оксана испуганно отскочила. Обернулась, посмотрела на Свету и независимо передёрнула плечами – подумаешь, мол, боялись мы этих сараев!

Света призывно махнула ей рукой и окликнула Юлю, выводя ту из состояния прострации. Девушки подошли. Виктор Викторович покончил с выгрузкой – джип заметно приподнялся – и, захлопнув багажник, устроился за рулём.

– Куда вы на ночь глядя? – спросила Юля. – Переночуйте с нами, а утром поедете.

Света было подумала, что подруга просто не хочет отпускать машину, в которой можно переночевать с комфортом, но тут ей стало стыдно, и она, прижав к груди три скатанных спальных мешка, потащилась в сторону сарая. Отходя, она слышала, как Виктор Викторович подробно разъясняет, что и где ему отрежут, если супруга прознает о ночёвке с тремя девицами, ради которых он бросил в пивбаре друзей с футболом и чипсами. Во всяком случае, жена решит именно так. Впечатлённые девчонки сочувственно-испуганно поойкали, клятвенно заверяя хранить тайну совместного ночлега, но Виктор Викторович лишь саркастично хмыкнул, завел двигатель и уехал, быстро потерявшись в наползающих сумерках.

Девушки помахали ему вслед, Юля смахнули невидимую слезу, и шустро перетаскали весь скарб в сарайчик, как раз успев до темноты. Света с Юлей приладили дверь, пока Оксана раскидывала по сторонам наваленное внутри сено и раскатывала спальники. Потом выбрались на резко посвежевший воздух и развели костёр. Варить ничего не стали, просто разогрели тушенку. Хотели три банки, но обошлись двумя, так как Юля гордо напомнила подругам, что сидит на диете и уже похудела на сколько-то там калорий. Скорее всего, тушенка была низкокалорийная, поскольку Свете с Оксаной пришлось довольствоваться одной банкой на двоих, а Юля умяла целую, да ещё ворчала, что привычка вставать из-за стола с лёгким чувством голода давно заклеймена, как западная пропаганда, направленная на резкое снижение народонаселения России.

Потом напились чаю, затушили костёр и отправились в сарай устраиваться на ночь. Здесь было не так холодно, как снаружи, только очень темно и пахло. Света приладила фонарь и заставила девчонок перебрать содержимое рюкзаков, распорядившись выкинуть всё лишнее. Подруги постонали, обозвали Свету диктаторшей, но подчинились, копаясь в пожитках и ворча что-то насчёт Великой французской революции, и её адепта доктора Гильотэна, практика антиабсолютизма. Памятуя о двух ослицах и верблюде, Света проигнорировала эти намёки, дождалась окончания великой чистки, после чего со спокойной совестью забралась в спальный мешок и мгновенно уснула.

Она проснулась от какого-то звука. Точнее, ей показалось, что от звука. Проснулась сразу, без той полудрёмной одури, заволакивающей голову по утрам, когда спать укладываешься далеко за полночь, а вставать приходится в шесть. Она открыла глаза и подумала, что могла бы и не открывать. Никакой разницы. Темень и тихое шебуршание прелого сена под задувавшим в огромные щели ветерком, напоминающим жужжание. Справа доносилось ровное посапывание спящих подруг. Где-то поодаль слышалось негромкое попискивание – возились мыши. Темнота постепенно как бы разбилась на куски, одни больше, другие меньше, а между ними чернеющая серость, и лишь чуть погодя Света сообразила, что это наваленные кучи сена, которые они сгребли по сторонам, расчищая место для ночлега.

Она повернулась набок, поворочалась и закрыла глаза. Потихоньку стали накатывать ласковые волны, погружая в себя всё глубже и глубже с мерным рокочущим гудением, складывающимся в звуки: «гуу-жу…гуу-жу»…«жуу»…«хожу»…«хожу»… И на краешке начинающегося сна Света вдруг осознала, что слышит эти слова наяву. «Хожу…хожу…».

Она вытащила из спальника руку, расстегнула молнию и села, прислушиваясь. Было тихо, если не считать привычные уже звуки шуршания, мышиной возни да сопения спящих девчонок. Но сквозь всё это явственно различалось «хожу…хожу…». Света поёжилась, ей стало жутковато. Она подумала было разбудить подруг, и тут же выругала себя, обозвав паникёршей. Ночью дома – чёртов первый этаж! – снизу частенько доносились странные звуки, и всякий раз это оказывался не Чёрный водопроводчик, по легенде управляющей компании чинящий трубы круглые сутки приставучим жильцам. И не призраки невинных барабашек, о которых последнее время любят разглагольствовать на телевидении. Нет, обычные бомжи, забравшиеся в подвал. Так и здесь, прежде чем визжать, вопить и топать ногами, следовало бы выяснить, вдруг этот Ходилка местный абориген, забредший проверить сарай с сеном. И бормочет не «хожу…хожу», а «ходят и ходят тут».

С другой стороны, Свете совсем не хотелось выбираться из уютного спальника и разбираться с местными страшилками. Ну, ходит там что-то и ходит, не кусается – и ладно. Она опять устроилась поудобнее, однако теперь сон не шёл. Она повертелась с боку-на-бок, но организм напрочь отказывался отдыхать. «Чего тебе не хватает?» – мрачно подумала Света, переворачиваясь в очередной раз. «Мужика под бок», – вдруг ответствовал организм. Света испуганно ойкнула и снова села. На миг ей показалось, что проснулась Юля, мысль явно была её. Но нет, девчонки продолжали дрыхнуть, наплевав на загадки заброшенного сарая.

Ругаясь про себя разными нехорошими словами, Света выбралась из спальника, нашарила лежавший рядом фонарик и, не включая, направилась туда, откуда доносилось невнятное бормотание. Шагнув пару раз и ухитрившись не споткнуться, она уткнулась вытянутой рукой во что-то трухлявое и неприятное на ощупь. Осторожно провела ладонью – сгнившая доска стенки сарая – и случайно опёрлась сильней, чем следовало. Рука по локоть провалилась в деревяшку и вынырнула наружу за стеной. Девушку по инерции бросило вперёд, впечатав носом в стенку. Последняя на сей раз выстояла, в отличие от Светиного носа.