Мэг Кэбот - Дьявольские балы Страница 4

— Вот это да! — восклицает он. — Знал же, что-то с ним не то.

— Прекратите! — вопит Лила. — Замолкните все! Вы как фанатики! Да, Себастьян — вампир! И что теперь? Ему запрещено жить?

— Ну, учитывая, что он — ходячая угроза человечеству, веками пожирающая невинных девушек, да, запрещено.

— Так. Стоп! — Адам все еще изумлен. — Вампир?! Да вы что! Это невозможно. Вампиров не существует.

— Да ты еще хуже, чем они! — топает ногой Лила.

— Тебе нельзя с ним встречаться, — говорю ей, не обращая внимания на Адама.

— Но он не сделал ничего плохого! — настаивает Лила. — Даже не укусил, хотя я его просила! Сказал, что слишком любит!

— Да это же еще одна байка! — с отвращением говорю я. — Неужели не понимаешь? Они все говорят одно и то же. И любит он тебя не больше, чем клещ собаку, к которой присосался.

— Зато я тебя люблю, — голос Теда срывается на слове «я». — А ты променяла меня на вампира?!

— Ты не понимаешь! — Лила откидывает назад длинные белокурые волосы. — Он не клещ, Мэри. И не кусает, потому что любит. Но он передумает, ведь мы хотим всегда быть вместе. И завтра вечером все свершится.

— А что у нас завтра вечером? — интересуется Адам.

— Бал, — безжизненно отвечаю я.

— Точно! — лепечет Лила. — Я иду с Себастьяном. На балу он сдастся, хотя сам пока об этом не догадывается. Один укус — и вечная жизнь обеспечена. Здорово ведь! Неужели вы не хотели бы жить вечно, будь такая возможность?

— Нет, не хотела бы, если бы для этого меня должен был укусить вампир. — Внутри разливается боль. Из-за Лилы и всех девчонок, пострадавших до нее. И из-за тех, кто пострадает после. Если я не вмешаюсь.

— Вы встречаетесь на балу? — с трудом спрашиваю я — мешают подступающие слезы.

— Да, — взгляд Лилы по-прежнему затуманен. — Я приду в платье от Роберто Кавалли с открытой шеей. Нас озарит серебристый лунный свет, и Себастьян не выдержит…

— Меня сейчас стошнит, — заявляет Тед.

— Так. Немедленно веди Лилу домой. — Достаю из сумки распятие и два сосуда со святой водой и протягиваю ему. — Если объявится Дрейк, хотя вряд ли, кинь их в него. А затем проводи Лилу и сам тоже иди домой.

— Постой, и это все? — Тед осматривает сосуды и распятие. — Мы позволим ему убить Лилу?

— Не убить, — весело поправляет его подруга. — А обратить! Сделать такой же, как он.

— «Мы» здесь ни при чем, — говорю я. — Вы сейчас отправляетесь по домам. А с Себастьяном я сама разберусь. Главное, чтобы с Лилой ничего не случилось до бала. Зло не может проникнуть в обитаемый дом без приглашения. — Я прищуриваюсь: — Ты же его в гости не звала?

— Ну, допустим, нет, — Лила вскидывает голову. — Да меня бы отец убил.

— Видите? Теперь идите домой. И ты тоже, — говорю я Адаму.

Тед берет Лилу под руку и уводит. Но Адам, к моему удивлению, не трогается с места. Руки у него в карманах.

— Э… Я могу тебе чем-то помочь?

— Да, — спокойно отвечает он. — Начни с начала. Я хочу знать все. Потому что, если ты сказала правду, без меня Себастьян бы тебя по стенке размазал. Так что, вперед. Я слушаю.

Адам

Скажи мне кто, что вечер пятницы я проведу в пентхаусе Мэри, я бы лопнул от смеха.

Но именно так все и вышло. Мы минуем сонного консьержа (которого ничуть не смущает арбалет) и поднимаемся на лифте в квартиру, оформленную, по-моему, в викторианском стиле: мебель как будто из любимых нудных сериалов моей мамы, в них еще девчонок часто зовут Гортензия или Виолетта.

Повсюду книги, и не какой-нибудь там Дэн Браун в мягком переплете, а большие толстые тома с названиями типа «Греческая демонология седьмого века» или «Путеводитель по некромантии». Телевизора нет — ни плазменного, ни жидкокристаллического. Вообще никакого.

— У тебя родители ученые, что ли? — спрашиваю я Мэри. Она кидает арбалет, идет на кухню, достает из холодильника две «кока-колы» и протягивает одну мне.

— Почти.

И вот так всю дорогу! Никаких объяснений.

Хотя никуда Мэри не денется, все выложит. Я ведь ей сказал, что не уйду, пока не узнаю правду. Потому что ничего не понятно. С одной стороны, хорошо, что Дрейк не бывший парень Мэри. С другой стороны… он что, вампир???

— Пошли.

Следую за ней. А что еще остается? Зачем я вообще пришел? В вампиров все равно не верю. Скорее всего, Лила просто влюбилась в сумасшедшего гота, каких иногда показывают по телевизору.

И все же меня гложет вопрос Мэри: как же тогда Дрейк умудрился растаять в воздухе?

В самом деле, как?

В голове крутится еще куча вопросов. Вот один, например, совсем недавно появился: как заставить Мэри смотреть на меня так же, как Лила смотрит на Дрейка?

Жизнь полна тайн, как любит говорить папа, а многие из них окружены еще большими тайнами.

Мэри ведет меня к приоткрытой двери, за которой мерцает свет. Стучит и спрашивает:

— Пап, можно войти?

— Разумеется, — отвечает хриплый голос.

Никогда не видел таких странных комнат! Во всяком случае, в пентхаусах в Верхнем Ист-Сайде.

Я нахожусь в лаборатории. Повсюду пробирки, мензурки и бутылки. Рядом с прозрачным сосудом в клубах пара стоит высокий седовласый зеленоглазый мужчина, похожий на ученого, и варит что-то ярко-зеленое. Заметив Мэри, он улыбается (очень похоже на нее) и с интересом меня оглядывает.

— Привет. Гляжу, ты с другом. Очень хорошо. А то все одна да одна.

— Пап, это Адам, — спокойно говорит Мэри. — Он сидит за мной на истории США. Мы пойдем ко мне в комнату делать уроки.

— Хорошо, — отвечает отец Мэри. Похоже, ему и в голову не приходит, что вряд ли парень моего возраста решил в два часа ночи пойти к девчонке в спальню, чтобы делать там домашнюю работу. — Смотрите, не перетрудитесь, ребятки.

— Нет, что ты. Пойдем, Адам.

— Спокойной ночи, — говорю я отцу Мэри, а он широко улыбается мне и отворачивается к дымящемуся сосуду.

— Итак, — обращаюсь я к Мэри. Мы снова идем по коридору, но на этот раз в ее комнату… слишком уж практичную для девочки: большая кровать, комод и стол. В отличие от Вероники, у Мэри все прибрано, кроме ноутбука и МP3-плеера. Пока она что-то ищет в комоде, гляжу на список песен: в основном рок, немного R&B и рэпа. Слава богу, эмо нет. — Что происходит? Чем занимается твой отец?

— Ищет лекарство, — глухо отвечает Мэри.

Прохожу по роскошному персидскому ковру к кровати. Рядом на тумбочке стоит фотография красивой улыбающейся женщины, слегка прищурившейся на солнце. Откуда-то знаю наверняка — это мама Мэри…

— Лекарство от чего? — Беру фотографию, чтобы лучше разглядеть. Точно, губы, как у Мэри. У нее обычно уголки вверх глядят, даже когда она сердится.