Сара Бреннан - Очень горячий вампир Страница 4

— Фэйи, пожалуйста, не надо! Я боюсь тебя, — произнес умоляюще и слишком прямолинейно охваченный страхом Крис.

Она остановилась в дверях гримерной, дотянулась до щеки Кристиана и ухватила ее двумя пальцами с острыми кончиками ногтей.

— Я знаю, что боишься, мой маленький вампирный кексик. Теперь давай готовься.

Гримерная Кристиана была пугающе просторной, а ее освещение напоминало ослепительный и давящий свет в телестудии.

Он почувствовал себя еще более подавленным, когда несколько женщин впихнули его в большое кожаное кресло и с отсутствующим выражением на лицах принялись безжалостно орудовать пуховками, покрывая лицо пудрой.

К тому моменту, когда мучительное гримирование наконец закончилось и он вместе с остальными нетвердой походкой отправился на сцену, Кристиан подумал, что, возможно, его первый концерт обернется таким же кошмаром, каким оказалось и его первое интервью на телевидении. Его кожа как будто затвердела и мерцала в свете неоновых ламп.

— Смотришься аппетитно, — нарочито растягивая слова, произнес Брэдли.

— А ты кусни меня! — огрызнулся Кристиан. Потом, закрыв глаза, процитировал фрагмент из «Руководства по вампиризму»: — «Никогда не позволяй себе подобных действий, потому что шутки насчет укусов со стороны любого из противостоящих биологических существ свидетельствуют о дурном вкусе, а кроме того, кровь способна оказывать долговременное воздействие, которое может пагубно отразиться на твоем здоровье».

— Понял, — сказал Брэдли. — «Четыре в одном», сегодня вечером мы готовы достичь новых вершин успеха?

— Э-э-э… Да! — ответил Джош.

— Извини, а что это значит? — спросил Фес.

— Не могу поверить, что ты сказал такое, — произнес Кристиан, искоса взглянув на Брэдли. — И я сильно осуждаю тебя за это.

— Ладно, не обращай внимания, — отмахнулся Брэдли. — Джош, не забывай вихлять бедрами, нам не нужно повторения того, что было на прошлой неделе. Пошли, ребята!

Они вышли на сцену, залитую темно-красным и розовым светом прожекторов; из партера доносились приветственные крики, а позади них подвывали динамики.

— Леди и джентльмены! — начал, подойдя к микрофону, Брэдли. — Настал момент, которого вы все ждали. Перед вами — «Четыре в одном»!

В это время Кристиан перебросил через голову ремень гитары, пристроил ее должным образом у бедра, коснулся пальцами струн и почувствовал себя в привычной обстановке.

— Я написал эту песню сам, — продолжал Брэдли. Наглая ложь! Произнося эти слова, он поводил бровями — как обычно, когда врал. — Она называется «Запирайте на ночь ваших дочерей». И всем присутствующим здесь мамашам я рекомендую: поступайте именно так!

Раздался дружный крик одобрения. Похоже, «все присутствующие мамаши» вознамерились запереть своих дочек для того, чтобы Брэдли достался им самим.

Фес начал отбивать ритм на своих барабанах, и все включились в песню. Это была хорошая, захватывающая песня. Кристиан больше всего любил именно такие моменты, когда каждый играл на своем инструменте, а Брэдли пел и его голос был удивительно хорош для обладателя раздражающего смеха. Эти песни были рассчитаны на таких музыкантов, которые, как Брэдли, Фес и Джош, способны синхронно исполнять весьма замысловатый танец с такими энергичными движениями бедер, что могли травмировать друг друга и уж точно вызывали повышение кровяного давления у толпы зрителей.

Кристиан был очень благодарен Фэйи за то, что она позволила ему не участвовать в танце. Хотя его роль, заключавшаяся в том, чтобы стоять перед воздуходувкой в развевающемся плаще, с падавшими на глаза волосами всякий раз, когда он нагибался, чтобы пошептать в микрофон, оказалась ненамного лучше. Еще больше он был благодарен за открывавшую концерт песню, ту, которую они сейчас исполняли и которой подпевала толпа, поскольку голос Брэдли убеждал их, что они знали ее слова. Иногда Кристиан мог ненадолго умолкнуть, как зрители с задних рядов, и снова стать робким маленьким мальчиком, любившим свою гитару и мечтавшим стать эстрадной звездой. И все же ему нравилось то, что тот мальчик мог быстро вернуться в реальность.

Между шторами кулис, слева от сцены, Кристиан увидел Лауру, подтащившую ящик поближе к сцене, но так, чтобы ее не было видно из зала. Он следил, как она, отряхнув руки, взгромоздилась на этот ящик. Лаура увидела, что он наблюдает за ней, улыбнулась, залилась румянцем и искоса глянула на него, словно они оба участвовали в некой проделке.

Посмотрев на ящик, на котором восседала Лаура, Кристиан понял, что так оно и есть. Он улыбнулся ей в ответ, а затем подарил свою улыбку находящимся в зале, почувствовав симпатию ко всем — зрителям, собратьям-музыкантам и к той девушке, что смотрела на него сбоку из-за кулис. С минуту его сердце билось в унисон с их сердцами, а потом все они исчезли.

Состояние эйфории пронесло его сквозь концертный зал и бросило обратно на сцену, чтобы снова играть первую песню — на бис. Потом было спасительное пространство за кулисами, где все запыхавшиеся участники группы смеялись, а покрытая потом человеческая кожа излучала тепло. Брэдли обхватил Кристиана рукой за талию, тот не воспротивился и даже прислонился к нему. Другой рукой Брэдли притянул к себе Феса, а Джош, вопреки своему обычаю, не пытался держаться на расстоянии от Кристиана. На мгновение они стали командой победителей.

— Это была потрясающая репетиция, — сказал немного погодя Фес. — А когда мы будем давать концерт?

При этих словах Брэдли расхохотался.

Кристиан отошел в сторону и повернулся к Лауре. Она по-прежнему сидела на ящике, ее лицо было обращено к Кристиану, словно бледный цветок в сторону солнца.

Он протянул ей руку, и она ухватилась за нее.

— Хочешь прогуляться со мной? — спросил Кристиан.

— Я обожаю бродить по ночам, — ответила, смущаясь, Лаура. — А ты?

— По-моему, это гораздо лучше, чем гулять днем. Днем, едва я попытаюсь сделать какое-нибудь упражнение, внутри все начинает гореть.

Кристиан сразу пожалел о сказанном. Он здесь с прелестной девушкой, они неспешно бредут в ночи, а он ляпнул нечто такое, что означает примерно следующее: «Да, все вокруг очень мило, и это напоминает мне, что я вампир, пьющий кровь и возвращенный к существованию из мертвых. Только глянь на мои зубы!»

Он попробовал увидеть ночной пейзаж таким, каким он представлялся Лауре, и невольно сощурил глаза. Окружающий мир стал казаться затуманенным, и все, что пару минут назад было четким и заурядным, превратилось в таинственные тени. Стоящее в отдалении на краю дороги дерево, покрытое увядшими листьями, стало устремленным ввысь дубом с яркой блестящей кроной. А лунная дорожка превратилась в серебристую тропу с безграничными возможностями.