Ричард Матесон - Смертельный номер Страница 4

«Когда же закончится этот проклятый бурлеск?» — подумал я.

Но он продолжал развиваться.

Вторая Кассандра подняла правую ладонь. Первая тоже.

С едва заметной усмешкой вторая внезапно поймала из воздуха алый носовой платочек — небольшой дежурный номер, выполняющийся с помощью собственного рукава.

Первая Кассандра не сводила с нее глаз. Вторая торжествующе улыбнулась, предвкушая триумф.

На что первая с такой же улыбкой поймала из воздуха такой же алый платочек.

Вторая откинула голову с испуганным смешком. Так же рассмеялась и первая.

Impasse,[2] двойники, стоящие один другого.

Но вот вторая Кассандра подбросила платочек в воздух. И первая подбросила.

Но вторая резким движением подхватила его на лету, и платочек мгновенно исчез.

Несмотря на отчаянные усилия, первой Кассандре не удалось предотвратить падение платочка, и он, грациозно порхая, опустился на пол.

Вторая издала торжествующий возглас и уставила обвиняющий палец на первую, которая хмыкнула, что должно было означать: «Что ж, всех не перебьешь».

Вторая открыто изучала первую.

— Неплохо, — признала наконец она.

— Чертовски хорошо, — произнесла первая все еще голосом Кассандры.

С лица второй улыбка уже исчезла.

— Ты уверен, что он не вернулся с прогулки? — требовательно спросила она.

— Стал бы я делать это, если бы он был дома? — ответила первая, но уже… голосом Брайана.

— Мы не должны так рисковать, — неодобрительно заметила вторая Кассандра. — Ступай, будь добр, наверх и переоденься.

При этих словах ледяная рука страха сжала мои внутренности, но я по-прежнему не сводил с них глаз.

«Что же они замышляют?»

— Сначала я тут все приготовлю. — И Брайан неопределенным жестом обвел кабинет.

Кассандра нахмурилась.

— Мог бы и пораньше заняться делом.

— У меня ведь есть и другие заботы, не так ли? — отозвался он, и холод снова проник в мои жилы.

Кассандра скорчила нетерпеливую гримаску.

— Отлично, только постарайся управиться побыстрей!

Она направилась было к двери, но Брайан удержал ее за руку. Кассандра раздраженно обернулась.

— Что тебе?

— Ты определенно решилась? — спросил он. Вот тут я по-настоящему испугался.

— Брайан, мы уже сотни раз это обсуждали.

Произнесла она эти слова так сухо и решительно, что мне стало ясно: какое бы дело эти двое ни замышляли, идея принадлежит ей, а не брату.

— Не мешкай, пожалуйста, — продолжала она. — И уноси отсюда ноги. С минуты на минуту может прийти Гарри.

— Уже иду. — Кассандра-Брайан, расстроенная, оценивающе глядела на своего более выдержанного двойника.

Поняв значение этого взгляда, настоящая Кассандра взяла обе руки брата в свои и успокаивающе улыбнулась.

— Брайан, дорогой, все будет хорошо. Не тревожься!

Он промолчал, и теперь уже она выглядела озабоченной.

— Могу я в этом положиться на тебя?

Его взгляд и ответ казались одинаково печальны.

— Было когда-нибудь не так?

Она посильней сжала его пальцы.

— Тогда продолжай.

И направилась к дверному проему, ее каблучки мелко застучали по дубовому полу. Неожиданно она обернулась.

— Если услышишь, что подъезжает машина Гарри или звонит дверной колокольчик, ради всего святого, выметайся отсюда.

— Ясно.

В его голосе прозвучали угрюмые нотки. Это было единственной формой протеста, на которую он осмеливался в отношении сестры. Гнева Брайан себе не позволял, поскольку обожал сестру.

Прежде чем оставить кабинет, Кассандра выкинула еще один фортель, который усугубил мое беспокойство: глянула мне прямо в глаза (прежде она такого не делала) и высунула язык. Этот едва ли не детский поступок встревожил меня больше, чем насмешка или грубость.

— Почему бы тебе не оставить его в покое? — недовольно поинтересовался Брайан.

Она не ответила, лишь бросила на него выразительный взгляд.

Затем Кассандра исчезла, а Брайан подобрал с пола упавший платок и направился к камину. На него, как на ассистента Макса, была возложена подготовка реквизита для работы. Ни одна из деталей не должна была быть пропущена.

Вызванное его заступничеством чувство благодарности, которое на минуту возникло во мне, мгновенно исчезло, едва я заметил злобный взгляд, который он бросил на куклу в гробу, изображавшую Макса.

Кассандра и Брайан замыслили какой-то недобрый план, и этот план касался моего сына. Теперь я не сомневался в этом, но поделать ничего не мог.

Хотите знать, в чем суть настоящего крушения личности? В тех чувствах, которые я испытывал, сидя тогда в кресле. Беспомощно следил за тем, как Брайан берет в руки серебряную спичечницу, поднимает крышку, вынимает спичку, чиркает ею о дно спичечницы и зажигает первую из черных свечей. Чем-то встревоженный, я посмотрел на входную дверь, но не слышал ни звука подъехавшей машины, ни звона дверного колокольчика.

Тем не менее Гарри Кендал — импресарио Макса — уже входил в кабинет.

ГЛАВА 3

Я смотрел на него, и вихрь неопределенных надежд заполнял мою грудь.

«Может быть, тут кроется ответ, — думал я. — Решение проблемы, о которой я не имею ни малейшего понятия».

Позвольте, я опишу Гарри Кендала, это поможет вам лучше оценить ситуацию.

Слегка за пятьдесят, с проседью в густой шевелюре, загорелый, худощавый, поддерживающий хорошую форму постоянными тренировками. В общем — полный достоинства мужчина. К сожалению, это было достоинство скорее мафиози, чем, к примеру, профессора.

Стоял июль, и он, конечно же, был одет в униформу, обычную для нью-йоркского шоу-бизнеса: легкий костюм в едва заметную белую и синюю полоску, белоснежная рубашка, темно-синий галстук. Ничто не бросается в глаза, но все наилучшего качества.

В правой руке — летняя шляпа, в левой — натуральной кожи портфель с золотой монограммой. Цена последнего — минимум 450 долларов по прейскуранту. Гарри Кендал — не тот человек, который станет себе в чем-либо отказывать.

В полной тишине прозвучали его первые слова:

— Вот и я, крошка.

Это было подобно грому. Тревога, которую выразило лицо обернувшегося Брайана (Кассандры), оживила мои надежды. Не имея понятия о том, что у них с сестрой на уме, я подумал, что этот неожиданный сюрприз разрушит хотя бы ту часть их замысла, что включала лже-Кассандру.

Итак, я весь отдался наблюдениям, улыбаясь (внутренне, разумеется) ухмылке Гарри, с которой он воскликнул: