Вячеслав Маликов - Парень для клана Страница 4

— Я приму тебя в клан.

— Ты что? Вожак, ты сбрендил? — в дверном проёме стоит Лайка, держась за косяк. Стоит всё так же обнажённая, левый бок, левое бедро и левую ногу покрывают многочисленные полоски белого лейкопластыря, которым мы вчера залепили медицинские швы для стерильности. Глупо, конечно, так защищать швы, если их делали нестерильными инструментами. На мой взгляд глупо. Слепой имел на этот счёт совсем другое мнение.

— Лайка, поосторожнее со словами, — голос у командира густеет, становится ниже.

— С каких это пор в клан добровольно приходят? Мы сами должны искать и выбирать людей для клана, а не они нас! — Лайка проходит вперёд, осторожно переставляя ноги. Когда она наступает на левую, она заметно прихрамывает, да и тугие швы не дают ей распрямиться в полный рост. Осторожно сев на диван — от моей помощи она пренебрежительным жестом отказалась — она продолжила:

— Понимаешь меня, Вожка? Слышишь ли ты меня Вожка?

— Слышу тебя! — Вожак багровеет от её насмешливого тона:

— А ты слышишь меня? Там, за оградой, нас ждут. Ты знаешь это не хуже меня. Мало того, что мы потеряли Травинку и Лохматого, мы едва не потеряли тебя…

— Не успей вы…, — хотела встрять девушка, присмирев, но её перебил вожак:

— Не успей мы, тебя бы располосовали на ремни! Дура! А всё потому, что вы не послушались меня! Вожака!

— Да вожак Вожка, — Лайка склонила голову. — Как скажешь.

— Он пойдёт с нами. Он нам уже помог не раз.

— Когда выходим-то? — в проёме другой двери стоит Коготь, меланхолично жуя зелёное яблоко.

— Ближе к ночи, — отвечает вожак.

— Но почему? — Лена стоит поодаль и не смотрит на меня. Это спрашивает Дима. Остальные, как и Лена, стараются не встречаться со мной глазами. Только Дима не бросил меня, и говорит со мной. Хотя и он держится теперь особняком, не подходит близко. Стоит в паре шагов и смотрит в глаза.

— Я… У меня ничего нет в этом мире. Ни любимой работы, ни любимого человека, — объясняю ему. Поймёт ли он? Неглуп, поймёт, я в него верю.

— Понятно, — кивает, жмуря при этом глаза. — Давай обнимемся на дорожку, попрощаемся. Крепко обнимаем друг друга.

— Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти, — говорит вполголоса, чтобы никто не услышал.

— Спасибо, — хлопаю его ладонью по спине. Отвечает мне тем же.

— Идём, — Вожка разворачивается и уходит вослед пропавшим из виду оборотням. Я в последний раз оборачиваюсь на своих друзей. Все смотрят в стороны, лишь Дима ободряюще кивает мне, чуть улыбаясь и жмурясь. Верит, он верит в выбор человека, уважает этот выбор. Только он один из всех. Лена не смотрит на меня. Пусть. Оборачиваюсь на приоткрытые ворота. За ними по темному в сумерках лесу струится туман. Последний раз вздыхаю, и шагаю в эту белесую мглу за теперь уже своей стаей.

Светлана Кочнева Девушка из чужого клана.

— Я не знаю! — мой голос сорвался на визг. С ближайшей сосны взлетела ворона и, громко каркнув, пронеслась куда-то в чащу. На глаза навернулись слёзы, я отчаянно старалась прятать лицо. А то подумают, что я сдалась, ещё чего… Руки были крепко связаны за спиной грубой верёвкой, но я всё равно не смогла бы убежать — слишком вымоталась в погоне.

— Ну-ну… конечно, — Вожка присел на корточки передо мной и, будто обнюхивая меня, по-звериному, заглянул мне в лицо. Я знала их всех. По именам… кто откуда родом и кому сколько лет. Кроме того парня. Он стоял тихим и незаметным на краю поляны и с интересом наблюдал за происходящим. Было видно, что и его погоня дико умотала. Он глубоко и часто дышал, опираясь на какой-то пенёк. Наверное, новый ученик клана…

Некогда мы были одним целым. Мы охотились и таились от людей в сумерках лесных чащ. Мы не входили с ними в контакт, потому что боялись… Нас очень мало. А оборотни испокон веков считались врагами людей. Пусть у нас и нет никаких злых намерений. Всё было хорошо… до того момента, пока в нашей семье не появился второй вожак. Парень, которого мы все прозвали Крестом из-за крестообразного пятна на лбу в волчьем обличие, был очень умён. Он был со всеми нами и одновременно мыслил против всех. Он выделялся… у него не было друзей, но постепенно стали появляться те, кто был верен ему. Должен ему. Крест не раз, и даже не два спасал жизни многим оборотням на охоте. И меня когда-то чуть не пристрелил человек… если бы не он в тот момент… Он был сильным, молодым и красивым оборотнем. И я его по-настоящему любила.

Я резко подняла глаза и, вскинув чёлку, смело посмотрела на Вожку. Он хороший вожак… но в нём нет… харизмы что ли. Чего-то, чего не хватает нам, молодым, диким оборотням.

— Лисс, где их логово? — Его голос был спокоен, хотя он повторял этот вопрос в десятый раз.

— Не знаю, — я пожала плечами и отвернулась. Пусть делают со мной, что хотят. Всё равно наши уже идут по моему следу.

— Врёшь! — рявкнула Лайка, бросившись ко мне и замахнувшись руками в явной попытке расцарапать мне лицо. Я зажмурилась. Но Вожка перехватил её руки и с укором посмотрел на девушку:

— Не надо. Лайка одёрнулась, злобно посмотрела на меня и чего-то прорычала, на что я оскалилась, показав два острых белых клыка.

В кустах что-то метнулось. Я с надеждой бросила взгляд за плечи Вожки и криво улыбнулась.

— Я тебе говорила, что её надо сразу убить. Зачем она нам? Она всё равно ничего не скажет. Ты посмотри на её верно преданные глаза этому ублюдку! Дура! — Девушка облокотилась на берёзу и с ехидством в голосе облила меня грязью. Тут слёзы потекли по моим щекам, я просто не смогла их сдержать. Может, мне показалось? И там в кустах никого не было? И никто не придёт?… Действительно, я не нужна никому… Крест равнодушен абсолютно ко всем. Хоть каждый брачный период он спаривается с новой девушкой-оборотнем, он никому не принадлежит. Его сердце никому не принадлежит. Почему-то, ища поддержки, я посмотрела на того парня у пенька. Ему было явно жалко меня, и я решила играть на этом. Представив самый худший исход, прилив в своё настроение боль и обиду, я громко зарыдала, уронив голову на грудь и зажмурив глаза. Слёзы катились по чумазым щекам, растрёпанные белые волосы липли к горящей коже. Я рыдала, а они молчали.

Краем глаза я заметила, как парень неловко переминается с ноги на ногу, готовый броситься ко мне, но не решающийся. Но он бросился. Бросился, как будто был единственным динамическим элементом среди этих статично стоящих людей.

Он приобнял меня за трясущиеся плечи и начал успокаивать. Я прильнула носом к его шее, сдерживая разошедшееся рыдание.

— Смотри, Малыш, укусит, — Коготь насмешливо наблюдал за моим спектаклем, — ладно ломать сцены-то, Лисс. Решила разжалобить самого неопытного из нас? Малыш достал платок и начал неловко вытирать с моего лица слёзы. Я скорчила плаксивую и болезненную гримасу. Вожка тяжело вздохнул и помотал головой: