Евгений Кусков - Во тьме Страница 40

Мысленно ругаясь, он проследовал в туалет, воспользовался им по назначению, после чего занялся поиском в других помещениях. Учитывая их печальное количество, Алан управился очень быстро и пожал плечами.

Синтии здесь не было. Вывод? Она ушла. Само собой… вот только как она смогла это сделать — замок на входной двери, которая сейчас заперта, отпирался только ключом (в независимости от того, с какой стороны находишься), а ключ этот сейчас продолжал лежать на тумбочке у кровати, куда Холл его положил ночью. Дубликатов не имелось — по крайней мере, он о них ничего не знал. Квартира на четвёртом этаже — высоковато, да и никаких пожарных лестниц и водосточных труб поблизости не имеется. И потом — за каким хреном Синтии столь загадочно покидать его? Даже если ей отчего-то не пришёлся по вкусу секс, то почему она не ушла, как все нормальные люди?

«Деньги!» — грянуло в мозгу, и Алан пошатнулся.

Он хранил пять тысяч долларов под матрасом. Это была выручка с одной не вполне легальной сделки купли-продажи, напрямую связанной с местом нынешней работы — больницей. Ничего экстраординарного — небольшая кража «лишних» медикаментов, до которых охочи любители получения искусственного расслабления. Как говорится, «наше дело маленькое» — какая ему забота до тех, кто будет гробить свою жизнь его «товаром»? Они всё равно добьются своего — чего же боле? Однако Алан парень осторожный, поэтому, даже зная, что полиция на него и не планировала выходить, решил — тратить «грязную» зелень в настоящий момент не стоит. Пускай пройдёт время, хотя бы пара месяцев. Сделка состоялась полторы недели назад, так что финансовый резерв пока не подлежал обороту.

Если Синтия каким-то образом узнала об этих деньгах…

Он понял, что слишком уж наигранно они встретились прошлым вечером — словно она знала, где его искать. Допустим, она под известным предлогом попала к нему домой, «отработала», а потом, под утро, забрала «зарплату» и слиняла, воспользовавшись однажды сделанным со слепка ключом. Очень вероятный сценарий, мать его так! Особенно учитывая, что эта сучка прозябала в такой же бедности, как и он.

Покрывшись холодным потом, Алан стремительно переместился к кровати и поднял матрас.

Доллары, завёрнутые в прозрачный не шелестящий пакет, находились на своём обычном месте.

Холл, конечно, обрадовался, что его опасения не оправдались, но теперь начал понемногу волноваться за Синтию — куда она делась, в конце-то концов? Не улетела же?

Так или иначе, а на работу нужно попасть, пускай и с непростительным опозданием. Так и не разобравшись в ситуации, Алан покинул свою квартиру.

Его удивление ещё более возросло, когда он узнал, что Синтия не явилась в больницу. На протяжении всего рабочего дня он ожидал, что она придёт и разразится каким-нибудь наскоро выдуманным банальным объяснением столь вольного поведения. Однако минуты текли, часы летели, а её не было. К вечеру Холл уже не сомневался — что-то случилось и это связано с ним, потому что… чёрт, последний раз его МОГЛИ видеть с ней. Это не значит, что видели, но МОГЛИ. Полиция непременно ухватится за эту соломинку и потянет её с такой силой, что, пожалуй, сможет зашвырнуть Алана в камеру. Нет, это в его планы никак не входило.

Он не стал заявлять о пропаже Синтии Чалмер, которая жила одна и не имела родственников в Гринсборо.

Глория Роут просыпалась мучительно медленно. Организм получил свою дозу сна, но будто разучился возвращаться в бодрствующее состояние. Прошла, казалось, вечность с тех пор, как прозвонил будильник, а женщина всё ещё тщетно пыталась собраться с мыслями. Они, подстать телу, едва двигались.

Единственное, что она совершенно точно осознавала — свой сон. Полная ахинея — к ней ночью пришла её подруга Шейла, и они занимались любовью, прямо как те длинноногие сучки в лесбийской порнографии, которую Глория однажды нашла у своего семнадцатилетнего сына под матрасом. Странно, но сновидение было на редкость реальным.

Стараясь думать о чём-нибудь более приятном, женщина покинула постель, буквально выпав из неё. Еле как, словно ей девяносто, а не пятьдесят лет, она поднялась на ноги. Она надеялась, что непонятная слабость и дезориентация быстро пройдут, однако столь желанные симптомы улучшения не наступали.

Глория проследовала в ванную, преодолев внезапно ставший незнакомым путь за долгие полторы минуты, и встала перед зеркалом, упершись руками о раковину. Она взглянула на своё отражение и нахмурилась. Очень тёмные круги под глазами, ужасная бледность и — что самое непонятное — отторгающие даже на вид ранки на шее. Дотронувшись до них, она съёжилась от боли.

Во рту царил неприятный привкус, но вовсе не тот, что возникает из-за нечищеных зубов. Женщина взяла зубную щётку, понимая, что сил не хватит даже на то, чтобы воспользоваться ею по назначению. Тогда она просто выдавила немного пасты себе на язык и разжевала её, чувствую приятный мятный аромат. Отвернув кран, Глория прополоскала рот и вышла из ванной, игнорируя продолжающую литься воду.

«Наверное, я просто чем-то заболела», — решила она. Совершенно ясно — в таком состоянии на работу она не пойдёт, что вызовет определённые проблемы, если не оповестить о причине своего отсутствия.

Двигаясь, как в горячем бреду, женщина рухнула на кровать и нащупала телефон. Опять-таки ощупью набрала номер Шейлы и поднесла трубку к уху.

Прождав десять гудков, Глория обессилено закрыла глаза.

Она почему-то твёрдо была уверена, что подруга не ответит. А звонить ещё кому-нибудь уже не могла.

Отпустив мысли в свободное плавание на просторах сознания, она практически сразу погрузилась в сон, очнуться от которого человеком ей было не суждено.

Глава 40

Семилетняя Сэнди Милтон с нетерпением ждала, когда стрелки часов приблизятся к девяти. Она проснулась ещё полчаса назад, но знала, что мама встанет не раньше вышеупомянутого времени, хотя и была в отпуске и могла себе позволить спать, сколько угодно. Правда, отца это не касалось, но он тоже почему-то до сих пор не покинул родительскую спальню.

«Впрочем, взрослым лучше знать, что им делать и когда», — справедливо считала девочка.

Наконец, нужный час наступил, и она, вскочив с кровати, прилежно застелила её и взяла из ящика стола подарок — у мамы сегодня был день рождения. Сэнди прошлым вечером долго сидела, старательно создавая его — рисунок, изображающий их двухэтажный коттедж, красный семейный универсал «Форд Торус» и, собственно, их самих — маму, папу и дочку. Получилось, на придирчивый взгляд девочки, неплохо. Конечно, она своим продолжающим с каждым днём развиваться умом понимала, что этот подарок чисто символический и как нельзя точно отражает суть фразы, которую Сэнди запомнила на всю жизнь, однажды услышав: «Важен не подарок — важно внимание».

Последний раз критически осмотрев плод своего творчества, она вышла из детской и направилась к спальне. Приблизившись к нужной двери, она прислушалась, ожидая услышать хоть какие-нибудь звуки, но безрезультатно. Что ж, не беда — будет двойной сюрприз.

Девочка повернула ручку. Щёлкнул замок. Она прошла в комнату и застыла, открыв рот.

Её отец лежал на кровати. Безжизненные глаза уставились в потолок. Кровь всё ещё текла из рассечённого горла, заливая простыни.

Расширенные от ужаса глаза Сэнди переместились на мать, сидящую у окна спиной к входу.

— М… м-м-мама? — дрожащим голосом произнесла девочка.

Женщина тотчас подняла голову. Некоторое время она так и сидела — ровно, без малейших признаков сутулости — глядя прямо перед собой.

Её дочь, в шоке глядя на мёртвого отца, невольно сжала в руках лист с рисунком.

Мать обернулась.

Сэнди завизжала.

— В чём дело, моя милая? — по-змеиному прошелестел голос вампирши. — Ты не хочешь поцеловать мамочку?

Она встала и направилась к дочери, потирая окровавленные руки.

Сэнди, продолжая жалобно кричать, бросилась вон из спальни. Затуманенное первобытным ужасом сознание малышки вело её к детской, а вовсе не к лестнице на первый этаж и затем к входной двери. Забежав в свою комнату, она, продолжая держать рисунок, забралась на кровать и забилась в дальний её угол. Свободная ручка схватила любимого плюшевого тигрёнка и прижала к себе.

Дверь с угрожающей неотвратимостью отворилась. Существо, бывшее матерью девочки, приблизилось к ней. Малышка тихо плакала, не издавая ни единого звука и неотрывно смотря на вампира.

— Сэнди, дорогая, я вижу, ты не забыла о моём дне рождения! — тем же неприятным голосом поведала женщина и грубо выхватила у неё листок. Бросив на изображение уничижающий взгляд, она смяла картинку в руках и отбросила в сторону, констатировав: — Какая гадость! Я ожидала большего от тебя!

Горящими жаждущими глазами впившись в лицо дочери, женщина наклонилась к ней, отняв игрушку и выкинув её прочь, следом за рисунком.