Виктор Точинов - Корабль-призрак Страница 40

— Если же вы, yop tvoiu mat’, надумаете, — сказал он елейным тоном, — совершить, yop tvoiu mat’, акт морского разбоя, сиречь пиратства, то знайте: команда только что предупреждена мною по громкой связи. Радист заперся в радиорубке и не откроет дверь до конца рейса, даже если под ней будут резать на куски его родную тещу. И через десять минут, если не услышит условный стук, выдаст в эфир сигнал: «Захвачен пиратами!». При большой удаче вы успеете унести ноги, но эта чертова лоханка вам уже не достанется. Кстати, для справки: датчане люди добродушные, а их судьи — образец гуманности. Но когда речь заходит о морском разбое, прямо-таки звереют. Не иначе оттого, что их предки сами немало занимались этим промыслом. Вот, yop tvoiu mat’, и подумайте, что вам выгоднее — двадцать лет скрываться от правосудия или честно поделиться? Сдается мне, здесь всем хватит и еще останется.

Лесник не захотел повторять знаменитую сцену торга в «Старом Боцмане», одного раза вполне достаточно. Он сказал деловито:

— По рукам, господин полиглот. Призовые деньги делим фифти-фифти. Вздумаете юлить — пристрелю и скормлю селедкам. А затем попробую уговорить радиста отпереть радиорубку — думаю, пара миллионов крон окажется действенней, чем разрезанная на куски родная теща.

Андерсон хохотнул:

— Так он же, радист, вообще холостой! Не беспокойтесь — слово Андерсона тверже железа. На корабль поднимемся вчетвером — вы двое и я с юнгой. За дело, компаньоны!

Часть вторая НА МОРЕ И НА СУШЕ

Но особый ужас и изумление внушило нам то, что, презрев бушевавшее с неукротимой яростью море, корабль этот несся на всех парусах навстречу совершенно сверхъестественному ураганному ветру. Сначала мы увидели только нос корабля, медленно поднимавшегося из жуткого темного провала позади него. На одно полное невыразимого ужаса мгновенье он застыл на головокружительной высоте, как бы упиваясь своим величием, затем вздрогнул, затрепетал, и — обрушился вниз.

Глава первая. К вопросу о викингах и их рогатых шлемах

Юнгу звали Торстен, и он оказался тем самым впередсмотрящим, что разглядел в тумане «Тускарору». Был юнга не так уж юн — лет двадцать с лишком — и явно имел самый разносторонний жизненный опыт. По крайней мере, Лесник подозревал, что угловатый предмет, который Торстен старательно скрывал под штормовкой, — отнюдь не альбом с семейными фотографиями. Похоже, шкипер Андерсон не слишком доверял консенсусу, достигнутому между ним и нанимателями.

Но все-таки молодость есть молодость — чувствовалось, что Торстен рад предстоящему приключению. Он с готовностью забрал у Диана тяжелую сумку и перескочил на борт покинутого корабля вторым — сразу вслед за Андерсоном. Шкипер принял с борта «Ариты» канат и закрепил его за один из носовых кнехтов. Затем двое матросов перекинули с борта на борт трап, и Диана, аккуратно держась за швартовочный конец, тоже перебралась на эсминец. Замыкающим шел Лесник, неся еще одну большую сумку.

— Собрались устроить пикник посреди моря? — иронически спросил Андерсон, когда все четверо оказались на палубе эсминца. И кивнул на багаж агентов.

— Вы забываете, что мы ученые, — ответствовал Лесник. — Наша задача — за минимальное время провести максимум исследований и анализов, и привезти из этой экспедиции как можно больше информации. Естественно, обрабатывать полученные данные мы будем уже дома, в университетской лаборатории. Но компакт-лаборатория у нас с собой тоже есть.

Шкипер вздохнул и неодобрительно покачал головой, словно хотел сказать: «Ври, да меру знай!» Юный Торстен тоже покачивал головой, но восхищенно, рассматривая оборудование, размещенное на палубе, весьма необычное даже на взгляд дилетантов в морских делах, — каковыми, собственно, и были Лесник с Дианой.

— Кто-то здесь уже побывал, — сказал шкипер, указывая на ракетную установку. — Причем совсем недавно. И загреб все оружие, что сумел найти. А повесят это дело на нас, лишь бы не платить денежки… Что-то мне все меньше это нравится…

И в самом деле, заглушки с подернутых ржавчиной труб малых ракетных установок были сняты, причем относительно недавно — внутренние поверхности не успели даже окислиться. Ракет внутри не было. Направляющие двух других установок, гораздо большего размера, тоже пустовали.

Лесник догадывался, что помянутый шкипером «кто-то» носил имя Говард Харпер. Вполне логично, что покидая терпящий бедствие корабль, лейтенант постарался его разоружить. Непонятно лишь, отчего он не отключил главное оружие «Тускароры» — хроноустановку. Но и с этим вопросом Лесник рассчитывал разобраться…

А вот первоначальный энтузиазм шкипера угас весьма быстро. Похоже, Андерсон начинал жалеть, что ввязался в подозрительную историю.

— И это вот спасательная шлюпка? — риторически вопрошал он, указывая пальцем на предмет, и в самом деле подвешенный на шлюпбалке, но шлюпкой отнюдь не выглядевший — цилиндр трехметровой длины и чуть более полуметра в диаметре.

Лесник подошел поближе, и сказал, осмотрев укрепленный на предмете алюминиевый шильдик:

— Судя по этой табличке — действительно шлюпка.

— Я умею читать по-английски! — немедленно окрысился шкипер. — Но как прикажете спасаться в такой консервной банке, если ты не консервированная сардина?! А как вам нравится указанный там срок очередной проверки — 2051 год?!! Куда вы меня затащили, морской дьявол вас поимей?!

Диана попробовала восстановить историческую справедливость:

— По-моему, никто вас никуда не затаскивал — сами полезли, прельстившись призовыми деньгами.

Но Андерсона было уже не остановить.

— Это что — краска?! Покажите мне идиотов, которые обмазали пузырящимся птичьим дерьмом надстройки и корпус!

И в самом деле, краска — если это действительно была краска — оказалась весьма специфичная. Неровная, словно вспененная поверхность… Хотя насчет птичьего дерьма Андерсон явно погорячился.

Причем по мере приближения к корме странное покрытие находилось в куда менее приличном состоянии — во многих местах отслоилось, обнажив металл, успевший покрыться ржавчиной. На кормовых надстройках, насколько смог разглядеть Лесник, псевдо-краски не осталось вообще. Он пояснил Андерсону:

— Думаю, что таким «птичьим дерьмом» красят свои корабли люди, не желающие, чтобы их засекали радары противника. Да и мы бы спокойно проплыли мимо, останься всё покрытие в целости и неприкосновенности.