Юрий Салов - Люди и портреты (СИ) Страница 40

— Рации собраны у нас, по технологии «Сони». Товар очень качественный. — хвастался довольный Николай.

— Хорошо, с этим все понятно. — Павел, удовлетворенный осмотром представленного ему образца, включил и выключил обе рации, положил их обратно в коробки. — Так вот, Татьяна пригласила меня к четырем.

— Понял. — Николай положил свою рацию в чемодан. — После обеда я уже буду фактически совершенно свободен. Напомни мне, пожалуйста, какой у нас план.

— Я приезжаю к ней к четырем. Ты подъезжаешь следом за мной, останавливаешься неподалеку и ждешь. Получив от меня сигнал, подъезжаешь к дому и звонишь. Объясняешь, что ты турист, не местный и заблудился. Твоя задача — задержать ее хотя бы на пять-семь минут. Но если задержишь на десять, я не буду против.

— Ну, с такими блондинками я всегда находил общий язык. — хитро прищурился Николай.

— Вот и славно.

Павел открыл сумку, положил туда коробку с рацией.

— Ну, все. — сказал он.

— Давай, Паша. — улыбнулся Николай.

Тумасов, покинув прохладный кабинет, окунулся в жаркое бакинское лето. Он сел за руль и захлопнул дверцу. «БМВ» плавно развернулась, и, вздымая облако пыли, набирая скорость, поехала по направлению к центру города.

«Точность — вежливость королей»: это изречение вполне подошло бы к Павлу, без десяти четыре надавившего серую пуговку звонка у Татьяниного дома. Через несколько минут изучения гостя в специально сделанную прорезь в цельной металлической калитке послышался скрежет отпираемого замка.

— Привет, Паш. — прошелестела она. — проходи в дом.

На ней был надет длинный, не подходящий ей по размерам толстый черный резиновый фартук, словно у мясника на скотобойне. Он весь был в каких-то затертых пятнах и разводах. От фартука шел запах краски и смолы, вроде олифы.

— Я купил все, что ты сказала.

— Отлично. Тогда бутылки положи в холодильник, а виноград помой и сложи в емкость на кухне, там есть такая… пластиковая.

— Может тебе его сразу в мастерскую принести?

— Нет! То есть да… не сразу. Лучше принеси выпить.

— Вино?

— Пожалуй.

— Ладно, захочешь-придешь. Я тогда на кухню.

Проходя по внутреннему коридору на кухню, Павел снова услышал странный зуммер, удививший его накануне. Это определенно не был звук открываемой мастерской. Тогда что? Гараж? Но двери в гараж были и так открыты. Снедаемый любопытством, Павел стал тщательно мыть виноград.

Он принес бутылку и стаканы прямо в мастерскую. На Татьяне уже не было уродливого резинового фартука, она облачилась в просторный старый джинсовый комбинезон, повсюду заляпанный краской.

— Принес?

— Угу. — Павел поставил бутылку на столик, открыл, наполнил стакан на две трети и протянул Татьяне. — Много еще осталось?

— Достаточно. — она выпила залпом и повернулась к мольберту. — Хоть в академии отстрелялась — сегодня последний экзамен по своему предмету принимала. Теперь я могу сосредоточиться на картинах. — Что скажешь, кстати? — она указала кистью на холст.

На картине был изображен седой старик в колпаке с горбатым носом, поедающий дыню. В руке у него был старинный загнутый наружу нож с длинным лезвием, которым он отрезал куски от дыни.

— Неплохо. Мне нравится. Хотя она немного старомодна. — подумав, отметил Павел.

— Старомодна?

— Немного.

— Почему?

— Таня, ну здесь один только цвет доминирует. У тебя картина похожа на кусок сырого мяса.

— Все красное? Что из того? Вот это типично дилетантский подход. На самом деле у красного есть множество самых разных оттенков — бургундия, малиновый, бордо, терракота и так далее вплоть до лилового. Я просто использую полную палитру оттенков, смешивая разные компоненты.

— Ты права, чтобы угодить зрителям, нужно меняться каждый день.

— Это не так трудно. Спроси меня. Я рисую все что угодно — от портретов до графики.

— Например, фильмы не успевают выйти на экраны и уже устаревают.

— Классики не устаревают. Каждый раз, когда я смотрю их фильмы, например Феллини, они кажутся мне новыми. В них что-то есть. Они раскрывают иные грани. В свою очередь эта картина написана не в старомодном, а в классическом стиле. Паш, принеси виноград. У меня от созерцания этого старика с дыней самой есть так захотелось! — расхохоталась Татьяна.

— Сейчас схожу. — Павел потянулся и вальяжно отправился на кухню. Открыв кран, он положил гроздья в дуршлаг для промывки, а сам достал из внутреннего кармана джинсовки рацию.

— Внимание, начинаем. — негромко, но отчетливо произнес он.

— Держи! — принес он Татьяне полную тарелку.

Она взяла с тарелки гроздь и стала шустро ее ощипывать. — Какой сладкий. — отметила Татьяна, положив в рот сразу несколько ягод.

Раздалась мягкая трель звонка, совершенно не похожая на услышанный Павлом ранее сигнал.

— Кто это еще? — скривилась Татьяна, жуя виноград.

— Без понятия. Может, кто-нибудь из твоих студентов? — пожал плечами Павел.

— Да какие там студенты, — Татьяна необычно решительно направилась к выходу. — сейчас посмотрим.

Уже на пороге она повернула голову и окинула оценивающим взглядом поверх Павла мастерскую. И скрылась за дверью.

Какое-то мгновение Павел стоял на месте, переводя дыхание и прислушиваясь, а затем рванулся в дальний конец мастерской, неряшливо завешанный тканью, где он ощутил в предыдущий раз непонятный холод из стены. Ткань держалась снизу на петлях, которые были закреплены на вмурованных в стену металлических штырьках. Павел снял петли с них — ткань моментально съехала вверх, под потолок, обнажив стену, выложенную крупными синими и белыми плитами в шахматном порядке. Ничего себе обивка, подумал Павел.

Время!

Время!!

Время!!!

Павел взглянул на часы — у него в запасе не более трех минут, несмотря на весь артистизм и обаяние Николая. Искать нужно, искать!

Павел стал стучать по квадратам — там пустое пространство. Он постучал правее — уже глухая стена. Где-то должна быть дверь. Но где золотой ключик от этой двери?

Время!

Время!!

Время!!!

У него осталось пара минут, не больше! Он осмотрелся по сторонам. Голые выкрашенные стены, ничего подозрительного.

Это должно быть что-то простое. Что-то одновременно сложное и простое. Чтобы можно было попасть к тайнику в любом состоянии. Чтобы не забыть путь к нему.

Искать нужно, искать!

Он обратил внимание на странно расцарапанную обычную электрическую розетку внизу напротив декорированной стенки. Люди не любят нагибаться?

Он подскочил к розетке, нагнулся на корточки. Действительно, вся в странных царапинах, словно ее ковыряли. Павел достал перочинный нож и поддел розетку. Та неожиданно поддалась. Выдвинув ее вперед, Павел увидел крохотный выступ, вроде рычажка.