Виктория Борисова - Именины каменного сердца Страница 41

Надо постараться жить как жил и не обращать внимания на всякие глупости. Может, еще само рассосется… Во всяком случае, делать вид, что все в порядке, улыбаться как можно шире и позитивно смотреть на мир. Ведь он – счастливчик, не так ли? Везунок. Устроиться на такую работу – все равно что выиграть миллион по трамвайному билету, и возможности его теперь практически неограниченны. Даже с аварией и то повезло, отделался, можно сказать, легким испугом! Значит, надо думать только о хорошем, и, если верить американским психологам, книги которых настоятельно рекомендуют читать менеджерам, оно непременно придет в твою жизнь! Может, это, конечно, и неправда, но попробовать стоит. Другого выхода у него все равно нет.

Он решительно шагнул к дороге и поднял руку, подзывая такси.

Глава 13

К середине февраля город засыпало снегом. Зима как будто стремилась отыграться, наверстать упущенное за долгую слякотную осень, и столбик термометра упал ниже двадцати градусов. Все улицы утопали в глубоких сугробах, так что коммунальные службы не успевали их убирать, у дворников прибавилось работы, и дороги превратились в сплошной каток… Единственное, что хорошо – пробок стало гораздо меньше. В мороз большинство автомобилей заводится с трудом, и редкий «чайник» рискнет выехать в город.

Павел немного успокоился. Жизнь его снова шла своим чередом, видения больше не посещали, и он уже готов был поверить, что так напугавшая его картина мрачного подземелья, наполненного изможденными рабами, была лишь плодом больного воображения.

Постепенно он снова втянулся в рабочую колею и, как раньше, приходил в офис если не с радостью, то с твердым ощущением, что все идет правильно. Хорошая должность, хорошая зарплата – так и должно быть у человека, который хорошо выполняет свои обязанности! Так что ура-ура, вперед и вверх, к карьерным высотам.

Осталась только привычка постоянно носить с собой камешек-сердечко как талисман. Без него Павел чувствовал себя беззащитным, словно новорожденный ребенок, брошенный на холодном зимнем ветру. Один раз, случайно забыв его дома (другой костюм надел!), Павел спохватился только на полдороге и сразу же рванул назад, развернувшись через две сплошные. Паника схватила за горло, на лбу выступил холодный пот, и сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь болью под лопаткой. Думать в тот момент он был способен только об одном: скорее бы добраться до дому! Что можно нарваться на штраф или еще более серьезные неприятности, в аварию попасть, наконец, просто в голову не пришло… Страшно было другое – неужели потерял?

В квартиру он ворвался вихрем, перерыл все вещи и, только когда отыскал, наконец, свою пропажу, смог вздохнуть свободно и минуты две потом просто сидел, сжимая в пальцах черный камешек и улыбаясь блаженной улыбкой идиота.

На работу он в тот день безнадежно опоздал. Пришлось звонить начальнику и врать что-то невразумительное. Добрейший Александр Анатольевич, выслушав его тираду, помолчал недолго, потом вздохнул и строго сказал:

– Пожалуйста, чтобы это больше не повторялось. Вы меня понимаете, Павел Петрович?

И он понимал. Павел зарылся в работу с головой и даже в выходные все время ломал голову, как бы половчее составить исковое заявление или привести ссылки на решения судов вышестоящих инстанций. Конечно, Россия – не Америка и право у нас не прецедентное, но иногда и это производит впечатление на судей…

Вкус к развлечениям он утратил окончательно. Пару раз выбирался в ночные клубы с тем же Антоном Пере-верзевым, который по этой части был просто неутомим, но от гремящей музыки у него сразу закладывало уши, от сигаретного дыма першило в горле, а от вида потных людей, дергающихся на танцполе в мерцающем мертвенном свете стробоскопа, и вовсе становилось как-то не по себе. Просто шабаш какой-то… А удовольствия никакого.

Павел решил для себя, что, пожалуй, староват он уже для клубов, пускай малолетки прыгают, а ему, как человеку серьезному, это совершенно ни к чему. На девушек он теперь смотрел снисходительно – эх вы, глупенькие мордашки, все принцев ищете… Глазенки загораются при виде «золотой» кредитки, пухлые губки капризно кривятся: «Мне «Мохитас»[7] и суши с лососем!» Ждут, пока придет в их жизнь какой-нибудь идиот, который будет покорно выполнять любые прихоти, возить на Канары и ублажать в постели, и все ради молодости и неземной красоты. Невдомек им, что, если смотреть на мужчину как на помесь банкомата с фаллоимитатором, будут попадаться одни уроды, которые только попользуются и выкинут, как тряпку. Что уж скрывать, и сам ничем не лучше, только уж слишком это все противно…

Была только одна женщина, о которой он думал с нежностью и восхищением, прекрасная и недоступная, как вершина Эвереста. Марьяна, эх, Марьяна Шатова, старший менеджер по персоналу, офисная Снежная королева… Теперь Павел упорно искал ее взглядом, и если встречал в столовой или в вестибюле, то потом целый день чувствовал странную, сладкую дрожь во всем теле. Подойти к ней, завести разговор он никогда не решился бы, а потому наблюдал издали, как она идет по коридору, такая легкая, светлая, вся словно устремленная вперед, как волосы взлетают над плечами, как она улыбается или хмурится… Смотреть на нее он, наверное, мог бы часами, жаль только, встречаться им приходилось не так уж часто. По работе они почти не пересекались. Не караулить же у входа каждый день! Павел решался на это только изредка – подъезжал заранее и ждал, пока она пройдет. Чаще нельзя, иначе у службы безопасности могут возникнуть лишние вопросы. Им ведь не объяснишь…

Павел и сам не мог понять причины своего поведения – в конце концов, оба они взрослые люди, и в высшей степени глупо пускать слюни, как влюбленный подросток, наблюдая за объектом своего обожания, – но и поделать с собой тоже ничего не мог.

Оставалось только искать утешения в работе. В самом скором времени предстоял очередной процесс, который много значил для компании, и Павел старался изо всех сил.

В сферу интересов компании попал машиностроительный завод, расположенный не так уж далеко от центра Москвы. Сейчас все предприятия стараются выводить за черту города, а это просто реликт какой-то… Что уж там выпускали – для Павла так и осталось загадкой, но, впрочем, это и не важно. В такие детали он не вникал.

Сначала директору сделали интересное предложение. Но он, против всех ожиданий, встал на дыбы. «Интересы акционеров, рабочие места, социальная политика, ответственность бизнеса перед обществом…» Денег, наверное, мало ему показалось.

Пришлось идти другим путем, в полном соответствии с заветами вождя мирового пролетариата. Против строптивого руководителя было возбуждено сразу несколько уголовных дел (прокурорские «оборотни» работают на совесть!), потом дела эти таинственным образом прекратили «за отсутствием состава преступления». Директор оказался мужиком понятливым – добровольно ушел со своей должности и отбыл со всем семейством куда-то за границу на постоянное место жительства. Зато новому руководству досталось здание, пустой склад, толпа озлобленных рабочих, которым уже несколько месяцев не выдавали зарплату, и немереные долги.