Татьяна Корсакова - Волчья кровь Страница 42

Нескольких секунд хватило, чтобы прийти в себя. Вадим окинул гостей быстрым взглядом, вычленил из дюжины присутствующих нескольких известных политиков, двух магнатов, нефтяного и алюминиевого, парочку весьма привлекательных дамочек и одну непривлекательную, но имеющую немалый вес в журналистских кругах и дурную славу найпервейшей светской сплетницы, улыбнулся всем самой обаятельной из своих улыбок и опустился на стул рядом с ехидной, не преминув пнуть ее под столом ногой. А дальше вечер покатился по проторенной колее. Поначалу скованные узкими рамками приличий, гости после нескольких бокалов вина повеселели, расслабились, заговорили разом. Магнаты и политики принялись обсуждать с дедом уже оскомину всем набивший экономический кризис. Дамочки, из тех, что посимпатичнее, украдкой строили Вадиму глазки и бросали презрительные взгляды в сторону его нареченной. Литош развлекал светской беседой попеременно то ехидну, то журналистку. Аглая Ветрова – отошедший от шока Вадим даже вспомнил, как зовут это недоразумение, закутанное во что-то шелковое, небесно-голубое, сильно смахивающее на индийское сари, но с меховой оторочкой, – умудрялась одновременно почесывать за ухом суетливую псину какой-то мелкогламурной породы, благосклонно улыбаться художнику и задавать всякие каверзные вопросы ехидне. Да, прокололся дед, коли допустил, чтобы за столом рядом с его протеже оказалась Аглая. От этой светской гарпии ожидать можно чего угодно, ради сенсации она, не задумываясь, продаст не только родину, но и родную маму. Вот сейчас нареченная как брякнет какую-нибудь нелепицу, и кирдык дедовой затее…

К счастью или к сожалению, Вадим так до конца и не определился, ехидна держала удар стойко, досадных оплошностей не допускала и даже один раз погладила мелкогламурную псину, чем заслужила одобрительную улыбку Аглаи. Еще, глядишь, эти две дамочки найдут общий язык. А почему бы и нет?! Обе ведь жадные стервы, обе с прибабахом. Тут, как говорится, сам бог велел…

Как бы то ни было, а общение за столом проходило в столь плотном режиме, что Вадиму за весь вечер так и не удалось побеседовать с ехидной. А побеседовать ох как хотелось, и лучше бы с глазу на глаз.

Кульминацией ужина стало неожиданное заявление деда, что по очень веским причинам свадьба переносится. Вадим уже было обрадовался, подумав, что так и до «отменяется» недалеко, но реальность убила робкую надежду на корню. Церемонию бракосочетания старший Закревский решил провести завтра…

Дорогим гостям, уже тепленьким и оттого добродушным и расслабленным, идея с переносом свадьбы понравилась.

– Что, не терпится, молодежь? – Нефтяной магнат пьяно икнул и многозначительно подмигнул Вадиму.

– Да, хорошее дело! – поддержал приятеля алюминиевый магнат, отхлебнул вино прямо из бутылки, поморщился и заорал дурным голосом: – Горько!

– Горько, – с иезуитской улыбкой мурлыкнула Аглая и побарабанила малиновыми коготками по столу. Вот кому раздолье: тут же не только свадьба, а еще куча пьяных олигархов. Это ведь какую замечательную статейку можно состряпать…

Под тяжелым дедовым взглядом Вадим встал из-за стола, потянул за собой ехидну. Ехидна не то чтобы сопротивлялась, но по желтым глазюкам было видно, что идея ее нисколько не воодушевляет и целоваться нареченной совсем не хочется. Ну что же, ему в клубе тоже не хотелось…

Поцелуй вышел долгим и, наверное, страстным. Ехидне удалось вырваться из Вадимовых объятий уже полудохлой от нехватки кислорода.

– Ай, молодца! – одобрительно покивал нефтяной магнат. – А повторить?

– Да полно вам! – замахал на него руками Литош. – Совсем бедную девочку засмущали.

– Так принято же! – не сдавался олигарх.

– На свадьбе принято, а у нас пока только репетиция. – Художник наполнил бокал ехидны и громовым голосом заявил: – У меня тост! Давайте выпьем за то, чтобы Рудый замок обрел наконец свою настоящую хозяйку!

Хоть тост и не показался Вадиму таким уж значимым, выпил он не без удовольствия. После поцелуя с ехидной что-то неладное творилось у него внутри, что-то ворочалось и трепыхалось. А чего он хотел?! У нее ж, наверное, как у всякой уважающей себя гадины, есть изрядный запас яда. Вот, отравила…

К огромному облегчению Вадима, ужин хоть и выдался насыщенным, но продлился недолго. В одиннадцатом часу гости разошлись по своим комнатам, чтобы набраться сил перед завтрашним торжеством. Вадим ожидал, что дед попросит его остаться, потребует объяснений, но, вопреки ожиданиям, в ответ на его вежливое «спокойной ночи» старик лишь устало махнул рукой. Чуден мир! Ну и ладно, Вадиму и без дедовых нравоучений есть чем заняться.

В комнату к ехидне он ввалился без стука. А к чему церемонии, когда они уже без пяти минут женаты!

…Кипенно белое подвенечное платье было красивым. Прохладная гладкость шелка, легкая пена кружев, золотая вышивка… И ехидна в нем казалась какой-то другой, незнакомой и невесомой, как призрак…

Рассмотреть платье в деталях Вадиму не позволил возмущенный и одновременно испуганный крик:

– Ах, матерь божья! Хозяин, да что же вы?! Нельзя ведь до свадьбы!.. – Ганна раскинула руки, встала стеной между ним и девчонкой, забормотала что-то себе под нос. Вадим смог расслышать лишь одно – плохая примета. Да уж! Можно подумать, что-то может испортить их чудесный союз!!

– Спокойно! – Он аккуратно отодвинул Ганну в сторонку, привлек к себе нареченную и произнес громким шепотом: – Мне бы поговорить с тобой, любимая. Наедине!

Многозначительного взгляда хватило, чтобы служанка, не переставая причитать и сетовать, убралась из комнаты.

– Ничего не вышло, – ехидна не стала дожидаться вопросов.

– Это я уже понял. – Вадим подошел к креслу, прежде чем усесться, сбросил на пол невесомую пену фаты, потребовал: – Рассказывай!

– Нечего рассказывать. – Ехидна поддернула подол платья, попятилась к приоткрытому окну. – Я думаю, он все знал заранее.

– Кто?

– Твой дед. Он ждал меня у билетных касс. То есть не он сам, а его люди. – Она шмыгнула носом, пробежалась пальцами по изумрудному ожерелью, точно ошейником обхватывающему ее тонкую шею, потеребила тяжелую изумрудную же сережку. А гарнитурчик-то из числа семейных драгоценностей, хрен знает в каком веке сделанный, стоящий дурных денег. Да, расщедрился дед…

– Я уже билет купила, когда они меня под белы рученьки – и к машине, а там твой дед и Гера. Говорить, что потом было?

Дальнейшее Вадим себе примерно представлял, поэтому отрицательно мотнул головой. Дед в очередной раз доказал свое умение просчитывать игру на несколько ходов вперед. И винить в том девчонку нельзя, но как же хочется!