Николай Бахрошин - Идол липовый, слегка говорящий Страница 42

Повезло ему. Пошел мудрец купаться на озеро и начал тонуть. Крестьянин этот оказался рядом и вытащил. Мудрец ему на радостях – проси, мол, чего хочешь. Хочешь, золота тебе дам или в ученики к себе возьму…

– Он рисковал, – заметил Саша.

– Кто, крестьянин? – удивился Иннокентий.

– Мудрец. Вдруг бы действительно в ученики пошел. Тут бы и кончилось все философское спокойствие мудреца.

– Ну, не так уж он и рисковал. Знал людей все-таки. Словом, крестьянин попросил у него вот что: сделай, мол, так, Мудрейший, чтобы каждое мое желание исполнялось, а то ничего у меня не получается. «Хорошо, я подумаю, чем тебе помочь. Приходи завтра ко мне», – сказал тот. На следующее утро крестьянин пришел. А мудрец говорит: «Есть, мол, у меня один талисман, к нему – заклинание, способное вызвать могущественного духа Ханси. Тот может исполнить любое желание. Если хочешь, я тебе все это дам. Но помни только одно: дух все время должен быть занят исполнением твоих желаний. Значит, ты все время должен чего-то желать. Иначе, если он останется без работы, он тебя съест…»

Крестьянин, понятно, обрадовался: мол, не беспокойся, Мудрейший, да у меня, мол, желаний хватит на сотню духов, никто без работы не останется, натерпелся за свою непутевую жизнь…

– Понятно, – сказал Саша. – И на сколько хватило этого бедолаги с его желаниями?

– Пару месяцев выдержал, – ответил Иннокентий. – Начал он по-простому, мол, забор поправить, поле вспахать, воды принести, хижину подлатать. Дух – под козырек, а на следующее утро докладывает: все сделано. Потом крестьянин сообразил, конечно, на кой черт ему сдалось это поле, забор, старая хижина, когда дух Ханси выполняет любые приказы. Тут он сразу захотел дворец, золота полные подвалы, дев прекрасных и трепетных, вин заморских… Зажил в общем.

А через два месяца проснулся и понял, что хотеть-то ему больше нечего. Просто, как назло, нечего! Не знает он, чего еще пожелать. Но и помирать не хочется… Испугался в общем. Снова побежал к мудрецу. Мол, Учитель, спаси, избавь от твоего подарка, ничего мне не нужно, ни дворцов, ни золота, дай только пожить на белом свете. Сожрет ведь проклятый дух и тапочками не подавится!

А дух уже за ним поспешает. Ага, кричит, дело к обеду движется, где мой откормленный хозяин? «Погоди, дух, – говорит ему мудрец. – Видишь, бегает собака, хвост колечком. Распрями-ка ей хвост напоследок». Тут Ханси и занялся. Только распрямит, а хвост опять скручивается. Так и бегает за собакой. Через год надоело могучему духу Ханси собачий хвост крутить…

– А уж собаке-то как он надоел, надо думать… – вставил Саша.

– Наверняка. Но собак редко спрашивают об этом… В общем, приходит он к мудрецу и говорит: «Отпусти меня, ради бога, обратно в подземное царство, а я, так и быть, не буду этого бедолагу есть, пусть живет. Пусть забирает себе и дворец, и золото, только отпусти меня, Мудрейший…» На том и порешили. Такая сказка…

– Хорошая сказка! – одобрил Саша. – Только не– справедливая.

– Почему?

– Получается, крестьянин – дурак дураком, а ему и дворец, и золото, и наложниц. За какие заслуги, спрашивается?

– За заслуги дают ордена. И то чаще не тем, кто их заслуживает. А жизнь вообще – штука несправедливая, – сказал Иннокентий.

– А какая?

– Своеобразная. Это слово больше подходит.

– И все равно, – не сдавался Саша, – как-то не гладко получается…

– Ага, ты еще скажи: вот я бы на месте этого крестьянина уж пожелал бы так пожелал!

– Хотелось бы… Но после здравого размышления, пожалуй, не стоит. По сути, пожелал бы я не намного больше, чем тот крестьянин. Желания наши просты и примитивны, ты это хотел сказать?

– В том числе.

– Разве что полетать по Вселенной, посмотреть… – размышлял вслух Саша.

– Между прочим, это всего лишь дух, – заметил хранитель. – Довольно дикий и крайне необразованный. Уж никак не профессор астрофизики.

– Или, допустим, стать властелином мира?

– Это только одно желание, – заметил хранитель. – Хватит, чтобы прожить день.

– Тогда – не знаю… Тогда – совсем хорошая сказка. И даже со счастливым концом, – согласился Саша.

– Это не сказка, между прочим.

– Неужели быль?

– И не быль, конечно.

– А что?

– Точка зрения, – ответил хранитель, доставая из воздуха очередной огонек и закуривая очередную вонючую папиросу.

Где он только их брал, «Беломорканал» 1962 года выпуска Моршанской фабрики табачных изделий?

Тоже чудо?

С виду толстый Ерошка не казался сильным. Но греб умело и быстро. Лодка скользила по тихой утренней воде неслышно и плавно, только мерно всплескивали поднимающиеся весла. По озеру тянулась белесая рассветная дымка, звуки разносились далеко и отчетливо. Солнце еще не выкатилось над хвойным берегом, а разные птахи уже заливались, предчувствуя его появление.

Пристроившись на носу, Саша сначала задремал. Он никогда не любил эти радостные подъемы с утра пораньше, вместе с птичьими трелями и солнечными лучами.

Человек – не птица, у него крыльев нет, давно замечено. Зато есть уютная кровать и теплое одеяло, под которым все приличные люди по утрам видят седьмые–десятые сны, а не скачут спозаранку как ошпаренные, всегда считал он. Или, что еще неприятнее, облитые холодной хлорированной водой из-под крана. По сути, просто акт мазохизма. Если начать день с истязания собственной плоти, то – законный вопрос – до каких садистских высот можно докатиться к вечеру?

Дремать на носу лодки было неудобно. Темная глубина за бортом тревожила и не давала до конца провалиться в сон. Провалишься – можно и за борт брякнуться. Спал он всегда крепко и беспокойно одновременно.

Когда лодка перевалила за середину озера, Саша окончательно стряхнул с себя сонный дурман и, перевесившись за борт, умыл лицо озерной водой. Закурил одну из последних сигарет в пачке. Дальше, в перспективе, – только пакет с самосадом и самодельная деревянная трубка. Их ему, как заядлый курильщик курильщику, подарил Ерошка, когда окончательно убедился в Сашиной неспособности вертеть самокрутки, которые у того на глазах рассыпаются. В ответ Саша подарил ему экземпляр «Экспресс-фактов» с автографом на своей статье о предполагаемом взрыве Вселенной, который случится через четыре с половиной года и девять дней. По поводу девяти дней возможны разночтения, честно предупредил он читателей. Может, не девять дней, а восемь или десять. Это как звезды лягут…

Саша помнил: Гаврилов, подписывая эту статью в набор, даже расчувствовался и пробормотал нечто философское вроде: «Все там будем…» Интересно, кстати, что он имел в виду – конец света или палату в дурдоме?

Ерошка с удовольствием пролистал подаренную газету, хихикая рассмотрел фотографии знаменитостей в нескромных позах и пообещал спрятать ее поглубже в сундук, чтоб, упаси господи, не увидел кто из старших. Устами младенца, получается… Прав казачок – воспитанные люди свой интерес к подобной прессе прилюдно не демонстрируют. Еще один щелчок по самолюбию, если разобраться…