Александр Анохин - Без Нас Страница 42

Молчишь…. Если ты на меня обиделся, то это не самый подходящий момент. Или… он тоже умер, но вместе с телом…. Я остался один. В пустоте, где даже нельзя спрятаться от своего одиночества. Единственное, что меня сейчас успокаивает — это то, что мое одиночество не долго продлится. Осталось ведь совсем чуть-чуть.

И точно. Мои мысли стали воспроизводиться в моей голове все медленнее и менее точно от того, какими Я их задумал. Все заканчивается. Обычно в таких ситуациях закрывают глаза. Но у меня их нет. И наверняка взрыв их уничтожил.

…Я…больше…не хочу…страдать….Я…мне…так…жаль.

— Эй, хватит спать! — раздался крик, и на меня обрушилось что-то тяжелое.

Я мгновенно подскочил с кровати, закрываясь руками от невидимой угрозы. Мои руки сразу же опустились, как только Я услышал смех Кости. Он стоял рядом с кроватью, держа в руках подушку.

— Ты что здесь забыл? — рыкнул Я.

Такого радостного пробуждения Я не ожидал. Костя тоже не рассчитывал на такое приветствие.

— Вот что ты за человек! — улыбка пропала с его лица. — Брат, в кои-то веке, приехал в гости, а он!

Я понял, что сказал слишком резко, поспешил исправиться:

— Да конечно Я рад тебя видеть! — усмехнулся Я. — Какой разговор!

Улыбка снова засверкала на лице Кости. Как же меня иногда выводит из себя эта улыбка. Хотя у меня улыбка точно такая же.

— Может, тогда обнимешь меня?

Тихо ворча, Я обнял брата и мысленно отметил для себя, как же Я давно его не видел.

— Ты бы хоть предупредил, что приедешь. — сказал Я, выпутываясь из его объятий.

— Зачем? — удивился он. — Чтобы вы тут устроили, праздничный ужин со слезами умиления?

— Так вообще-то принято.

Костя усмехнулся и с разбегу плюхнулся в кресло и крутанулся на нем в сторону окна.

— Ну и срач ты тут устроил. — его голос звонко разносился по комнате. — Так и знал, что один ты не справишься.

— Так проще. — отмахнулся Я. — Только не смей тут ничего убирать, хорошо?

Костя крутанулся в мою сторону и рассмеялся:

— Убирать? Слишком много чести — ты здесь так тщательно всё захламил, что даже весь настрой пропадает.

— Родители в курсе, что ты пришел?

— Нет. Я решил устроить сюрприз.

Сюрприз — это хорошо. Но он был не меньше приятным, если бы он предупредил бы нас заранее.

— Мама соскучилась по тебе. — совершенно по-детски отметил Я.

— А чего скучать? — удивился брат. — У неё дома есть точно такой же, с таким же лицом. Зря мы что ли близнецами родись?

Я посмотрел на него с нескрываемой улыбкой — его доводы всегда поднимали мне настроение.

— Нет, конечно, точно такой же, но…. - он на секунду задумался, и продолжил с большим азартом. — Но я красивее и умнее.

Самодовольно отметил он и рассмеялся.

Костя? Ты здесь?

Нет. Это было давно.

Так давно, что это можно считать неправдой.

Почему Я это вижу? Я не хочу это вспоминать — слишком много ужасных моментов связано с этим отрезком времени. Слишком много.

Открыть глаза оказалось не так-то просто. Правый глаз открылся одновременно с возвращением в моё тело сознания. Я лежал на спине и рассматривал ночное небо. Опять ночь. Опять Я лежу на земле. И… боль. Её нет.

Так не бывает. Я уверен, что стоит мне только пошевелиться и она сразу вернётся. Левый глаз так и не открывался. Теперь все мои усилия были направлены на его открытие. Я напрягал все мышцы на лице, но все было бесполезно. Ладно. Тогда попробую позже.

Луна была не единственным источником света ночью — компанию ей составляли звёзды. Тысячи маленьких точек были разбросаны по всему небу. Я вдохнул глубоко и сразу же закашлял — дышать было тяжело и одновременно больно. Я был прав — боль вернулась.

Я на секунду задумался над случившимся и начал восстанавливать в памяти предшествующие события. Андрей взорвал гранату. И меня вместе с собой. Я находился рядом с ним в момент взрыва — Я должен был умереть вместе с ним. Но Я жив. Или мне дали третий шанс?

— Костя. — тихо позвал Я. — Что произошло?

Костя не ответил — вокруг было гробовая тишина. Даже не было слышно ни насекомых, ни птиц. Костя, где ты можешь быть?

Вопрос о «третьем шансе» оставался открытым. Проверить эту теорию было возможно только одним способом. Нужно было встать. Каждое действие нужно делать медленно. Сначала опереться на руки, затем подниматься самому. Земля послужила мне опорой. Сначала свое место заняла правая рука, а левая наотрез отказывалась меня слушаться. Да что с ней может быть? Неважно, по ходу буду и её использовать. За счёт одной руки Я стал поднимать себя — было очень тяжело. Слабость была во всех мышцах. Теперь левая рука. Я повел плечом в сторону и попробовал опереться и на вторую руку. Но вместо упрощения своего подъема, Я снова упал на землю. Левая рука не нашла точку опоры. Она просто провалилась вниз и увлекла меня за собой. При падении Я снова ударился головой. Теперь боль разошлась по всему телу. Голова, тело и левая рука, а точнее боль которую они приносили, были готовы снова меня отправить в беспамятство. Мне оставалось только лежать и стонать, в надежде, что боль скоро пройдет.

Сложно было определить сколько Я пролежал прежде чем рискнул повторить свою попытку. Кажется, Я снова терял сознание, но силы не спеша возвращались ко мне. И теперь Я мог подняться с помощью только одной руки. На левую руку надежды не было. Она меня подвела — видимо, была травмирована при взрыве.

Скрепя зубами от напряжения, Я все-таки смог подняться и сесть на землю. Недалеко от меня лежал мертвый Андрей. Он лежал на спине с не успевшими распрямиться коленями. Даже отсюда было видно, что его грудная клетка была разорвана взрывом. Штанины были порваны в некоторых местах в клочья. Даже гадать не нужно было, что большую часть осколков получил именно он. Меня откинуло на несколько метров от него.

Я усмехнулся — кому-то ещё один шанс не дали. Он мёртв. Я жив. Всё сложилось вполне неплохо. Но на будущее — нужно быть осторожнее. Нельзя недооценивать людей, даже таких, как он.

Но теперь, мне стоило заняться более важными вещами. Что там с моей рукой? Она болела в районе мышцы плеча. Я чувствовал руку, но только в том месте, где она болела. Я сделал несколько рывков, но рука не желала подниматься.

— Да чтоб тебя! — Я начинал злиться.

Ну не может всё быть так хорошо. Если Я остался в живых, то значит чем-то пришлось пожертвовать.

Я медленно стал поворачивать голову, боясь увидеть нечто ужасное. Да не может быть там ничего страшного — Я сам себя накручиваю.