Алексей Филиппов - Плач Агриопы Страница 42

- Позже! — Он нашёл в себе силы обернуться. — Здесь трупы. Дохляки. Я видел троих. Одному смотрел прямо в лицо, вот как тебе сейчас. Двое лежали на полу, а этот, первый — сидел в кресле, как князь недоделанный. И знаешь, он был весь чёрный. И распухший, как утопленник.

- Чёрный? — Людвиг неожиданно встрепенулся. — Вы сказали: чёрный?

- Да, — неуверенно повторил Павел. Он всё ещё страстно желал надавить на газ и умчаться как можно дальше от гнилого особняка, но удивился реакции Людвига. Тот словно бы услышал что-то, чрезвычайное важное, и требовал от Павла быть предельно точным в словах. — Все открытые части тела у него как будто в синяках. И нарывы — вздутия с гноем и кровью — на лбу, на шее, везде.

Латинист переменился в лице, двинулся на Павла, прошёл мимо и устремился к задней двери «Линкольна».

- Идите за мной, — обронил он на ходу. Павел, ничего не понимая, послушался и захромал следом.

- Вы сказали: у покойников в доме потемневшая кожа и нарывы. — Людвиг распахнул дверь и осветил «гробовой отсек» «Линкольна» сильным фонарём; откуда взялся фонарь, Павлу не пришло в голову спросить. — Посмотрите. Не на дочь — на жену. Похоже?

Едва Павел бросил взгляд на Еленку — тут же отшатнулся, как громом поражённый. Её лицо потемнело, руки распухли и покрылись кровоподтёками. А на шее и щеке вздулись два странных нагноения. Каждое было словно обведено по окружности ярко красным ободком воспалённой и влажной кожи. Еленка что-то бормотала, иногда вскрикивала, билась головой. Что касается Таньки — её состояние оставалось прежним. Если бы не это — Павел, наверно, свалился бы рядом с девчонками на одеяло и стал бы терпеливо ожидать вместе с ними конца. Может, он наконец-то сумел бы подхватить ту же заразу, что и они? Может, наконец-то всё бы закончилось — пусть так, если иначе не выходило? Управдом ощущал, что смертельно устал.

- Господи! — Выдохнул он. Ни на что другое его не хватило.

- Послушайте! — Людвиг, совсем как первоклассник, выпрашивающий мороженое, потянул Павла за рукав. — Да послушайте же! Что вы застыли, как столб? Нужно что-то делать!

- Что? — Павел — тихо и медленно — прикрыл заднюю дверь катафалка. — У тебя есть предложения?

- К дому, где вы сейчас были, можно подъехать на машине? — Слова в устах латиниста звучали тягуче, словно он обдумывал что-то и говорил — одновременно.

- Да, — кивнул управдом. — Но я туда больше — ни ногой.

- А конюшня. Вы её нашли?

- Думаю, да, — Павел понимал, куда клонит Людвиг, и это его чертовски пугало.

- А вы уверены, что это место — то самое? — Людвиг окинул взглядом въездные ворота и забор.

- Да, — еле слышно проговорил управдом. Он мог с уверенностью это утверждать. Запечатлев в памяти страшное чёрное лицо упыря, он запомнил и другое: на столе, перед мертвецом, лежала большая фотография в красивой серебряной рамке. На ней был изображен импозантный мужчина в строгом костюме позади Еленки с Татьянкой. Мужчина широко улыбался, но стоял чуть в стороне; вытянулся в полный рост, держался прямо. Бывшая жена с дочерью сфотографировались, полуобнявшись. На лице у Еленки было написано спокойное добродушие, зато Танька лыбилась, как майская роза.

- Тогда решайте… — Людвиг скрестил руки на груди. В это мгновение он походил на Лермонтова перед дуэлью.

- Да пойми ты… — Павел чуть не разрыдался в голос, — там жутко. К страху я уже привык, притерпелся. Это другое…

- Может, это единственная возможность, — Латинист не отводил взгляда, и Павел потупился. — Как думаете, даже если вашу жену примет здешняя больница, вы успеете её туда довезти?

- Я не смогу… Не войду туда снова, — всхлипнул управдом.

- Нам не нужно заходить в дом, — терпеливо пояснил Людвиг. — Достаточно добраться до конюшни.

- А если там тоже… — Павел замешкался, подбирая слова. — Если тоже — покойники? Кто-нибудь из обслуживающего персонала? Конюх, или чесальщица гривы?

- Я зайду первым, — Павлу послышалось, в голосе Людвига прозвучало скрытое презрение. — Если там болезнь — уезжаем немедленно.

- Хорошо, — прошептал управдом, внезапно решившись.

- Что вы сказали? Я не расслышал, — уточнил Людвиг с показной невинностью.

- Я сказал: хорошо. Сделаем по-твоему, — выкрикнул Павел. Не глядя на собеседника, он прошагал к водительскому месту и приготовился к возвращению в ад. И — да: он ворвётся туда на боевом механическом коне.

Людвиг не переставал удивлять зрелостью не по годам. Ни разу ещё он не выказал слабости или испуга. И суждения Людвига, и его рассудочность, и готовность к поступкам могли принадлежать пожившему на этом свете и немало повидавшему человеку. Когда же всем этим богатством распоряжался хрупкий юнец, вчерашний подросток, это не могло не настораживать. Наблюдая, как латинист откатывает створки ворот, словно не слыша зловещего скрипа петель, Павел поймал себя на мысли, что именно так и относится к попутчику: настороженно. Как будто тот — отличный чистопородный пёс, подобранный на улице. Собака — всем на загляденье, но кто знает, что она учинит в следующий миг — вытащит тонущего ребёнка из полыньи, или перегрызёт глотку случайному прохожему.

Через пару минут катафалк, под лёгкий шорох шин, катился по саду. Павел ехал медленно, — пешком и то ходят быстрей. Он не смог бы объяснить, почему еле тащился по территории поместья. Людвиг, впрочем, и не спрашивал. Зато, с всегдашним своим любопытством, задавал вопросы о другом.

- Где вы видели мертвецов? — латинист, взмахом руки, указал на верхний этаж особняка. — Там, наверху, в спальне?

- Откуда ты знаешь, что спальня — там? — С подозрением поинтересовался управдом.

- Бывал в похожих местах, — отмахнулся Людвиг. — Не важно. Так где вы обнаружили тела?

- А я вот не бывал, — слегка обиделся Павел. Его раздражала манера Людвига: отмалчиваться самому, при этом выпытывать информацию у собеседника. — Наверное, это была библиотека. Там стеллажи — книжные полки от пола до потолка.

- Один из покойников — хозяин дома?

- Наверное, — неуверенно подтвердил управдом.

- А остальные два — обслуга?

- Почём мне знать? — Павла покоробил пренебрежительный тон латиниста, — оба, по-моему, мужчины — один в рабочей робе, тёмно-синей, вроде халата, другой — в рубашке и шортах. Его я разглядел хуже — он лежал на полу, лицом вниз, но что мужик — почти наверняка.

- Хм. Странное дело, — задумчиво промычал Людвиг.

- Что тут странного? — Разозлился Павел. — Если начал — договаривай!

- Не горячитесь, — латинист словно бы встряхнулся, обратил на собеседника внимание. — Мне кажется странным, что сразу несколько человек перед смертью собрались в библиотеке, а не лежали в кроватях, дожидаясь врача. Вы, кстати, уверены, что все они — мертвы?