Челси Ярбро - Служитель египетских богов Страница 42

Однако ни следующее утро, ни еще один день не одарили его озарением, хотя он прилежно терся возле матросов, прислушиваясь к их разговорам. Пара туманных, таивших намек высказываний не дали ему ничего. Кем же на деле является тот загадочный человек и каковы его цели, спрашивал ежечасно себя любопытствующий монах, но ответа не находилось. Дело дошло до того, что Гюрзэн решил остаться на корабле и плыть до Эдфу, к родному монастырю, но эту идею он тут же отбросил, понимая, что братия вряд ли позволит ему покинуть пределы обители прямо по возвращении.

Наконец корабль прибыл в Фивы, и Эрай Гюрзэн неохотно сошел на причал, так ничего и не узнав о таинственном незнакомце. Проследив за разгрузкой обширного багажа, он нанял две повозки и покатил к вилле своей работодательницы.

Хотя закатное солнце еще не коснулось черты горизонта, во всех окнах дома горел свет, а во дворе суетились слуги. Река грозила выйти из берегов, поэтому внешние стены виллы тщательно укреплялись, а съестные припасы, хранившиеся большую часть года в подвалах, переносили в специальные помещения. Гюрзэн подвел повозки к конюшне, дождался, когда вещи разгрузят, и прошел во двор, где его обступила добрая половина прислуги. Поговорив немного с теми знакомцами, у которых нашлось что сказать, копт поспешил в дом.

— Мадам вас ждет, — сообщил Реннет в своей обычной бесстрастной манере. — Хорошо ли прошло путешествие? — с подчеркнутым опозданием поинтересовался он, показывая тем самым, что мог бы и не снизойти до разговора с неверным.

— В основном, — коротко ответил Гюрзэн, входя приемную, что по-прежнему все еще была кабинетом. Нашарив взглядом фигурку, склонившуюся над огромным столом, он осенил ее благословляющим жестом.

— Отлично, — сказала Мадлен, приложившись губами к кольцу на пальце монаха. — А я уж забеспокоилась, не забыли ли вы к нам дорогу.

— Дорога у нас одна — по реке, — ответил Гюрзэн, окидывая взглядом вороха испещренных значками листов. — Вижу, в мое отсутствие вы не сидели без дела.

— Не подтрунивайте надо мной, — улыбнулась Мадлен. — Я лишь копировала все, что возможно. Нил раньше срока выходит из берегов, вот и пришлось потрудиться. — Она обвела рукой заваленное бумагами помещение. — У нас будет время все разобрать, когда река разольется. А сейчас сядьте и расскажите мне о Каире. Вы отдали мою монографию месье Совэну?

— Да, — коротко ответил Гюрзэн, оглядываясь на дверь, и, убедившись, что та плотно закрыта, продолжил, чуть приглушив голос: — Я предъявил ему ваше рекомендательное письмо, а через два дня удостоился аудиенции. — Два дня ожидания в стране с отлаженной системой бюрократических проволочек — не срок, и это лишний раз убедило копта в высоком статусе удивительной женщины, что сидела сейчас перед ним и сверлила его выжидательным взглядом. — Он задавал много вопросов о вас, а когда закончил беседу, попросил передать вам свои наилучшие пожелания. Я привез от него письмо. — Увидев, что Мадлен удовлетворенно кивнула, монах счел возможным заметить: — Превосходнейший человек этот месье Совэн.

Мадлен хмыкнула.

— Женат, шесть детишек и прорва работы, дорогой брат Гюрзэн, поэтому оставьте свои намеки.

— Я ни на что и не намекаю, — поспешил возразить монах.

— Ну конечно, — протянула Мадлен, усмехаясь. — Каждый раз, когда в поле вашего зрения появляется мало-мальски приличный и знакомый со мной мужчина, вы тут же делаете далеко идущие выводы. Иногда они совпадают с реальным положением дел, но чаще не совпадают. В чем причина такой повышенной подозрительности? Хотите, скажу? В том, что я не желаю жить так, как вы считаете нужным.

— Не желаете или… не в состоянии? — вырвалось вдруг у копта.

— Возможно, — Мадлен чуть сдвинула брови. — Давайте-ка прекратим этот спор. — Лучше велите Реннету принести себе что-нибудь. Вы ведь с дороги. — Она откинулась на спинку стула и, помедлив, спросила — А как поживают три больших сундука, что должны были прийти из Марселя?

— Они в конюшне, над стойлами, — ответил Гюрзэн. — Страшно тяжелые, но в целости и сохранности, не сомневайтесь. — Он протянул руку к колокольчику и опустил ее, ибо Реннет появился в дверях.

— Чем вы прикажете потчевать вас, досточтимый Гюрзэн? — спросил слуга деланно доброжелательным тоном.

— Тем, что не очень обременило бы вас, достойный Реннет. Буду рад, если в доме отыщутся мед и вино. — Только сказав это, монах понял, как он изголодался. — И принесите немного хлеба.

— Слушаюсь, — сказал Реннет, удаляясь.

— А каково положение дел на раскопках? — поинтересовался Гюрзэн после ухода слуги.

Мадлен чуть заметно дернула бровью и приложила палец к губам.

— По-разному. Как только вздулась река, все землекопы запросились домой, чтобы приготовиться к севу. — Она брезгливо поморщилась, но голос ее звучал беззаботно. — Нас навещали — и англичане, и итальянцы. Все, похоже, остались довольны, но я лично думаю, что они держат нас за глупцов, ибо мы роемся на восточной стороне Нила, тогда как западная представляется им гораздо более перспективной. По слухам, там столько сокровищ, что негде воткнуть лопату.

— Но вы так не думаете, — рискнул уточнить монах.

— Нет, конечно, как и профессор Бондиле. Он намерен доказать всем, что храм, который мы сейчас изучаем, ничуть не бедней, чем огромные кладбища на другом берегу. Там хоронили — тут жили. По крайней мере, так было в Фивах. Восток для живых, запад для мертвых. — Мадлен посмотрела на дверь, которая через мгновение отворилась. Вошел Реннет, держа в руках огромный поднос, уставленный любимыми лакомствами Гюрзэна. Там были инжир, изюм, фиги в сиропе, три вида выпечки, мед в сотах, бутылка вина и засахаренный миндаль. Вершил композицию пузатый чайник со сладким, приправленным мятой чаем.

— Чудесно, — умилился монах. — Я так давно не пробовал ничего вкусного, что уже начал отчаиваться когда-либо сесть за подобный стол. Но вы, Реннет, доказали, что мои страхи были беспочвенны. — Он придвинул к себе чайную чашечку и наполнил ее ароматным горячим напитком. — Да благословит вас Господь.

— Нет Бога, кроме Аллаха, — решительно заявил слуга.

— Как пожелаете. — Гюрзэн приложился к чашке. — Настоящий нектар, — сказал он, хотя торопливый глоток обжег ему небо, и, покосившись на погрузившуюся в работу хозяйку, добавил: — Я сам тут управлюсь и вам позвоню.

— Как скажете, — поклонился Реннет и выскользнул в дверь.

Когда шаги в вестибюле затихли, монах еще раз благословил пищу и бросил быстрый взгляд на Мадлен.

— Число шпионов растет, мадам?