Лаура Уиткомб - Призрачная любовь Страница 43

— Ты когда-нибудь каталась на велосипеде? — с улыбкой спросил он.

— Нет.

Когда мы вернулись на автостоянку, Джеймс направился к велосипедной парковке:

— С этим ничто не сравнится.

Сняв блокиратор с колеса, он сел на велосипед:

— Спокойно, милая.

Джеймс обхватил меня за талию и усадил на выгнутый руль. Мое сердце гулко стучало в груди.

— Мне страшно.

Несмотря на смех, я говорила чистую правду.

— Доверься своему мужчине, — ответил он.

Я вскрикнула, когда он оттолкнулся ногой от асфальта и быстро закрутил педали. Мы выкатились на улицу.

— Старайся держать равновесие, — сказал Джеймс.

Велосипед наклонился в правую сторону, и мы совершили поворот гораздо быстрее, чем мне хотелось бы. Пока Джеймс проезжал мимо ряда припаркованных машин, я закрыла глаза. Но затем страх исчез, и на меня снизошло спокойствие. Я снова открыла глаза. Такой вид перемещения казался очень знакомым. Прежде я действительно не ездила на велосипеде. Однако, будучи Светом, вы примерно так и летаете. Я вбирала в легкие прохладный воздух. Ветер развевал мои волосы, как тонкие ленты. И вскоре я с удивлением заметила, что мы уже мчались по улице Амелии.

Гараж был заперт. Джеймс помог мне спрыгнуть. Он беспечно бросил велосипед на лужайке.

— Зачем ты привез меня сюда? — невинным тоном спросила я.

Он взял меня под руку и повел по ступеням к обшарпанной двери:

— Сегодня я имею честь угощать вас ланчем в моем доме.

— Как неожиданно, сэр!

Он со смехом ощупал выступ над дверью и достал спрятанный там ключ. Услышав музыку, я настороженно остановилась.

— Наверное, Митч забыл выключить радио, — сказал Джеймс.

Когда мы вошли в дом, я застыла на пороге гостиной. Либби, облаченная только в свою хитрую улыбку, сидела верхом на Митче. Тот полулежал на кушетке, и на нем тоже не было ничего, кроме его татуировок. Я спряталась за спиной потрясенного Джеймса, который, похоже, не верил своим глазам.

— Упс! — сказала Либби.

— Привет, — поздоровался Джеймс.

— Как поживаешь? — добродушно спросила она.

Я тихо попятилась к входной двери и вышла на крыльцо.

— Что за черт! — рявкнул Митч.

— Извини, — сказал Джеймс.

Он повернулся боком, отворачиваясь от обнаженной пары.

— Почему ты не на работе?

— Я пришел домой на ланч, чертова задница!

Несмотря на громкое бренчание гитар по радио, я услышала шорох одежды.

— Тебе, между прочим, полагается быть в школе, — напомнил Митч.

— Я оставил дома учебники, — ответил Джеймс. — И сейчас у меня тоже ланч.

— О господи! — проворчал его брат, выключая радио. — Как ты меня достал!

Судя по звукам, он подошел к Джеймсу. К счастью, я стояла на крыльце, и Митч меня не видел.

— Ты же говорил Райне, что скорее съешь свою руку, чем свяжешься с Либби! — прошептал Джеймс.

— Заткнись, придурок.

— Я не вижу ничего плохого в том, что ты передумал.

Либби вышла в прихожую, поправляя топик.

— Мы решили съездить куда-нибудь и перекусить, — сказал Митч.

— Только поедем на моей машине, — добавила Либби. — Мы возьмем с собой Билли?

— Нет, он вернется в школу, — с раздражением ответил Митч.

— Я могу взять твою тачку? — спросил Джеймс. — Ты же уезжаешь вместе с ней.

— Нет, проклятье! Даже не думай об этом.

— Я просто съезжу в школу и вернусь домой, — настаивал Джеймс.

Наступила пауза, затем Митч вздохнул:

— Если что-нибудь случится, ты — труп.

Либби вышла на крыльцо и заметила меня.

— Это моя подруга, — сказал ей Джеймс.

— Привет.

Она помахала мне детской ладошкой. Митч тоже спустился по ступеням крыльца. Он лишь раз посмотрел на меня, направляясь к подъездной дорожке.

— Убери свой хлам с лужайки и не забудь закрыть гараж, — сказал он, усаживаясь в красную машину Либби.

— Будет сделано, — заверил его Джеймс.

Я вошла в гостиную, которую уже видела раньше. Теперь я могла чувствовать запах этого места. Комната пропахла пивом и хвойным дезодорантом. Как только дверь закрылась за нами, Джеймс начал целовать меня. Он прижимался ко мне с такой силой, словно его уносило в море, нахлынувшее из моих глубин. Он обнял меня за талию и, приподняв, понес в свою комнату. Мои пальцы ног едва касались пола. Мы упали на постель, и я вскрикнула, едва не разбив нос о раму кровати.

И я снова поразилась этому неприкрытому желанию близости. Словно секс был чем-то новым и неизведанным — нашим собственным изобретением, магической алхимией, которую могли создать лишь мы с Джеймсом. Мне удалось снять его рубашку, но металлические пуговицы на брюках оказались слишком тугими.

— Помоги мне, — со смехом попросила я.

Джеймс помог.

— Что ты хочешь на ланч? — спросил он меня.

Я уже не могла говорить. Он целовал меня в шею, словно упивался солоноватым вкусом кожи. К моему удивлению, по моим щекам покатились слезы.

— Я сделал тебе больно?

Он нежно убрал прядку волос, закрывшую мои глаза.

— Нет.

Чуть позже я заметила, что мое платье по-прежнему было на мне. Джеймс оставался в носках и ботинках. Его джинсы нелепо свисали с лодыжек. Я засмеялась и попыталась спихнуть ногой одну штанину. Увидев, что мои слезы прекратились, Джеймс с облегчением вздохнул. Он сбросил одежду и обувь, затем аккуратно раздел меня догола. Я с улыбкой наблюдала за ним. В комнате пахло газетной бумагой. Я чувствовала абсурдную гордость за то, что снова стала Живой. Ко мне вернулись чувства. Я могла осязать этот мир. Чтобы насладиться новыми ощущениями, я лизнула кожу на его плече.

— Джеймс! Мне хотелось бы провести с тобой целую ночь.

— Да, если бы ты была в моей постели, меня не мучили бы кошмары, — сказал он.

— Тебе снятся плохие сны?

Он смущенно нахмурился, не желая говорить об этом.

— Рассказывай. Что тебе снится?

— В таких снах я всегда кричу на Митча. Во всяком случае, мне кажется, что это Митч. Я предупреждаю его о какой-то опасности, а он не слышит меня.

— Мне хочется проводить с тобой каждую ночь, — прошептала я.

— Однажды так оно и будет.

Джеймс накинул на нас покрывало и крепко обнял меня. Увидев мои поджатые губы, он торопливо добавил:

— Уже скоро. Вот увидишь.

— Когда?

— Нам почти восемнадцать. Став совершеннолетними, мы сможем зарегистрировать брак и создать семью.

— Зачем нам притворяться, что мы юные подростки? Ведь это ложь, не так ли? Давай уедем в другой город и объявим себя двадцатиоднолетними молодыми людьми.

Ему понравился мой план.