Чак Хоган - Штамм Закат Страница 44

Впрочем, как скоро выяснила Талия, новости оказались куда хуже, чем она ожидала.

— В настоящий момент мы сворачиваем запуск «Инде-вора», — объявила глава ЦУПа Николь Фэйрли.

— Сворачиваете? В смысле, откладываете? — переспросила Талия, стараясь не выдать голосом разочарования.

— Откладываем на неопределенный срок. Здесь, внизу, много чего происходит. Некие неприятные процессы. Нам нужно переждать все это.

— Что? Опять проблемы с маневровыми двигателями?

— Нет, ничего технического. «Индевор» в порядке. Это проблемы не конструкционного характера.

— Так… Ладно…

— Если честно, я не понимаю, что тут происходит. Возможно, вы там заметили, что последние несколько дней к вам не поступают никакие новости.

В космосе нет прямой связи с Интернетом. Астронавты получают данные, видео и электронную почту по каналу связи в поддиапазоне частот «Ки».

— У нас что, снова вирус?

Все ноутбуки на МКС соединены во внутреннюю беспроводную сеть, отделенную от базового компьютера.

— Нет, этот вирус не компьютерный.

Талия уцепилась за поручень, чтобы оставаться перед экраном в неподвижности.

— Хорошо. Я перестаю задавать вопросы и просто слушаю.

— У нас тут самый разгар какой-то загадочной глобальной пандемии. Она явно зародилась на Манхэттене и теперь вспыхивает в самых разных городах, распространяясь безостановочно. Одновременно стали поступать сообщения о пропажах больших групп людей — по всей видимости, между этими явлениями существует прямая связь. Поначалу исчезновения приписывали тому обстоятельству, что люди заболевали и оставались дома, вместо того чтобы идти на работу, и, таким образом, им просто требовалась медицинская помощь. А теперь повсюду беспорядки. Ими охвачены целые кварталы — сейчас я говорю о Нью-Йорке. Волна насилия выплеснулась даже за государственные границы. Первые сообщения о нападениях на людей в Лондоне пришли четыре дня назад, затем то же самое стало происходить в токийском аэропорту Нарита. Понятно, что каждая страна выставляет, так сказать, свое боковое охранение и защищает свою международную репутацию, стараясь предотвратить коллапс торговли и туризма, — хотя, в моем понимании, каждая страна сейчас должна, по сути, именно такого коллапса и добиваться. Вчера в Берлине Всемирная организация здравоохранения устроила пресс-конференцию. Половина участников не явилась. ВОЗ официально повысила уровень пандемической угрозы с пяти до шести баллов — из шести возможных.

Талия просто не могла во все это поверить.

— Затмение солнца? — вдруг спросила она.

— Это ты о чем?

— Покрытие Солнца Луной… Я наблюдала за ним отсюда, с орбиты… Большое черное пятно — тень Луны — ползло по северо-восточным штатам. Оно распространялось, как… как мертвая зона. Думаю, у меня было… Меня посетило предчувствие несчастья.

— Хм… Похоже, именно тогда все и началось.

— Просто это очень странно выглядело. Пятно казалось таким зловещим…

— Здесь, в Хьюстоне, у нас было несколько крупных инцидентов. В Остине и Далласе неприятностей побольше. Центр управления испытывает нехватку кадров — у нас осталось около семидесяти процентов персонала, и численность продолжает убывать с каждым днем. Поскольку обслуживающего персонала не хватает на всех уровнях, у нас сейчас нет иного выбора, кроме как отложить запуск.

— Да. Я понимаю.

— Русский транспортный корабль, который прибыл к вам два месяца назад, выгрузил большое количество еды и батарей — достаточно для того, чтобы вы продержались там год, если дело дойдет до рационирования.

— Целый год? — переспросила Талия с большим нажимом, чем она считала допустимым, и ей это не понравилось.

— Я говорю о самом крайнем варианте. Надеюсь, здесь всё возьмут под контроль, и тогда мы вернем вас на землю, возможно, через две-три недели.

— Отлично. Значит, до той поры — опять-таки сублимированный борщ.

— Это же сообщение сейчас получают от своих космических агентств командир корабля Демидов и инженер Меньи. Мы здесь прекрасно понимаем твое разочарование, Талия.

— За последние несколько дней я не получила ни единого мейла от моего мужа. Почту вы тоже воздерживались пересылать?

— Нет, не воздерживались. Несколько дней, говоришь?

Талия кивнула. Она тут же нарисовала в своем воображении Билли, как всегда это делала в подобных случаях: вот он стоит на кухне их дома в Западном Хартфорде — посудное полотенце перекинуто через плечо — и, склонившись над плитой, готовит какую-нибудь грандиозную еду.

— Пожалуйста, свяжитесь с ним. Сделайте это для меня, ладно? Важно, чтобы он узнал об отсрочке.

— Мы уже пытались войти с ним в контакт. Никакого результата. Он не снимает трубку ни в вашем доме, ни в своем ресторане.

У Талии пресеклось дыхание. Она сглотнула комок, вставший в горле, но тут же постаралась взять себя в руки.

«С Билли все в порядке, — подумала она. — Это я тут кружусь над планетой в космической станции. А Билли там, внизу, стоит обеими ногами на земле. С ним все в порядке».

Перед Центром управления полетом Талия постаралась продемонстрировать силу духа и полную уверенность в себе. Но вот внутри… никогда еще Талия не ощущала, насколько далеко она находится от мужа, как в этот момент.

Когда Гус в сопровождении «сапфиров» и Анхеля прибыл к месту назначения, квартал уже полыхал.

Они увидели дымы еще с моста на пути в город: густые черные клубы поднимались в северной и южной частях, в Гарлеме и Нижнем Ист-Сайде, а также во многих кварталах центра. Создавалось впечатление, что город подвергся согласованному вооруженному нападению с разных сторон.

Утреннее солнце стояло уже высоко. В городе было тихо. Гус и вся его команда промчались на машинах по шоссе Риверсайд, огибая брошенные на мостовой автомобили. Смотреть на дымы, вздымающиеся над кварталами, было все равно что взирать на человека, истекающего кровью. Гус попеременно испытывал то ощущение крайней беспомощности, то чувство жуткой тревоги: город вокруг него стремительно превращался в полный срач. Время, время, время — вот что сейчас было важнее всего.

Крим и все остальные джерсийские панки, глядя на горящий Манхэттен, испытывали даже некоторое удовлетворение. Они словно бы смотрели фильм-катастрофу. Но для Гуса это был не фильм: перед его глазами в пламени исчезали, уносясь вместе с пеплом ввысь, его кровные владения, его вотчина.

Квартал, к которому они направлялись, был в самом центре сильнейшего пожара в северной части города: все улицы вокруг ломбарда погрузились во мрак под густым черным пологом дыма, отчего солнечный день странным образом превратился в грозовую ночь.

— Вот бляди! — воскликнул Гус. — Они перекрыли солнце.

Вся правая сторона улицы бешено полыхала огнем — за исключением ломбарда на углу. Его большие витрины были разбиты; защитную решетку кто-то отодрал от стены, и она, скрученная винтом, лежала на тротуаре.

Во всем остальном городе царила тишина, какая бывает лишь холодным рождественским утром, но квартал, где стоял ломбард, — на пересечении авеню и 118-й улицы — в этот темный дневной час кишел вампирами, осаждающими дом Сетракяна.

«Они пришли сюда за стариком», — понял Гус.

По квартире над ломбардом разгуливал Габриэль Боливар, методично обходя все комнаты. Вместо картин на стенах висели зеркала с серебряной амальгамой, словно какое-то странное заклинание превратило произведения искусства в обыкновенное стекло. Размытое отражение бывшего рок-идола вместе с ним перемещалось из комнаты в комнату в поисках старого Сетракяна и его сообщников.

Боливар остановился посреди комнаты, куда ранее пыталась проникнуть мать мальчишки. Оконный проем за железной клеткой был заколочен досками.

Никого.

Похоже, они все-таки ускользнули. Боливару очень хотелось явиться сюда в компании матери мальчишки. Ее кровная связь с сыном могла бы сослужить хорошую пользу. Однако Владыка поручил это дело Боливару, и да будет такова воля его.

Вместо Келли работа ищеек выпала на долю «щупалец» — новообращенных слепых детей. Боливар вошел в кухню и увидел там одного из них — мальчика с огромными, сплошняком черными глазищами, который, припав на четвереньках к полу, «выглядывал» из окна на улицу, используя свое сверхчувственное восприятие.

В подвале'? — спросил Боливар.

Никого, — ответил мальчик.

Однако Боливару следовало увидеть это самому, он должен был удостовериться, что в подвале никого нет, поэтому Габриэль прошел мимо мальчика к лестнице. Оседлав перила и помогая себе руками и босыми ногами, Боливар съехал по винтовой лестнице сначала на первый этаж, где уже собрались остальные «щупальца», вернувшиеся в ломбард, затем продолжил скольжение и оказался в подвале — прямо перед закрытой дверью.