Оксана Павлычева - Проклятый Ангел. Легенда чертовой дюжины. Книга первая. Страница 44

« Сегодня ее должны забрать. Она готова?»

« Готова? Боюсь, что ей вообще все равно.» – Послышался смешок.

« Неуместная шутка. Я спрашиваю, вы ее подготовили?»

«Да, Мария Васильевна.» – шаги становились все ближе, затем стихли. – «Хорошо. Нужно будет оформить.» Снова шаги, только теперь удаляющиеся. И снова все стихло. Милина не решалась открыть глаза, не решалась даже сделать вздох. Наконец, убедившись, что все тихо, девушка нерешительно подняла голову – никого не было. На всякий случай, бестия легла обратно. Алекс придет за ней уже сегодня. Значит, потерпеть нужно совсем недолго. Только как не выдать свою «немертвость»? Хотелось есть. Очень медленно тянулось время. В нетерпении Милина постукивала пальцем по груди. Почему, почему Алекс не забрал ее раньше? Почему позволил оказаться здесь? Неужели ее воскрешение противоестественно даже для него?

Прошла, казалось, целая вечность, прежде, чем снова послышались шаги и голоса.

«Все готово. Можете забирать девочку.»

« Благодарю» - это голос Алекса. Милина едва не улыбнулась.

Шаги становились громче и ближе.

«Все в порядке?» - осведомился женский голос. Интересно, как эта дамочка считает – смерть это порядок?

«Да, да.» - голос Алекса был рассеянным.

«Тогда мы подготовим машину и пришлем ребят».

«Хорошо. Хотя… не надо машину – пусть погрузят в мой автомобиль. Он просторный. Я сам увезу.» Повисла пауза. Наверно, женщина выражала изумление мимикой.

«Боюсь, что это невозможно, да и зачем? Наши ребята все сделают. Вам ни к чему лишние хлопоты.

«Возможно, Вы правы. Только прошу аккуратнее с…»

« Конечно, конечно!» - воскликнула женщина. «Не волнуйтесь».

Шаги удалились, снова повисла тишина. Теперь Милина знала, что настал особо ответственный момент - нужно включить все актерское мастерство, хотя какое мастерство? Милина всегда была плохой актрисой, но сейчас – ни один вдох, ни один звук не должны выдать девушку. Она мертва. Мертва. Мертва. Снова шаги и очень громкие голоса, затем наступила кромешная темнота. Ее что, закрыли крышкой?! Если ее закопают, то это навсегда. Гроб станет последним пристанищем бестии. Не было слышно никаких звуков, зато девушка ощутила, как ее поднимают, затем несут. Ничего не было слышно – поистине гробовая тишина. Через какое-то время ее со стуком (наверное со стуком – Милина ничего не слышала), поставили. Снова немое неведение происходящего. Через определенное время девушка почувствовала движение – ее везли домой. Дорога была бесконечно длинной. Время тянулось нескончаемо долго, к тому же темнота резала глаза подобно яркому свету. Нет, наверно даже хуже. Милина боялась попросту ослепнуть. Хотелось скорее все это закончить. Скорее… Машина остановилась. Милина ждала. Ее снова подняли, затем понесли, наверно, в дом. Снова поставили, наверно со стуком. Неужели нельзя аккуратнее?! Ведь Алекс просил их. Наступило мучительное ожидание. Неужели Алекс не откроет крышку? Милину терзала эта

кромешная тьма. Она душила ее, играя на нервах. Девушка ждала, но никто не спешил освобождать ее. А следовало бы поторопиться – было душно и катастрофически не хватало воздуха. Интересно, сколько она здесь продержится прежде, чем начнет задыхаться? Наконец, свет ослепил глаза. Милина невольно зажмурилась. Интересно, Алекс по-прежнему стоит, или уже лежит в беспамятстве?

- Я уж думал, ты никогда не выспишься. – голос опекуна не выдавал ни малейшего волнения.

- Больше половины дня я притворялась мертвой. Почему ты не забрал меня раньше? – Милина не дождалась ответа. Алекс далеко не всегда отвечал на ее вопросы, и сейчас он проигнорировал вопрос.

- Тебя оформили как покойника, то есть, вычеркнули из списка живых. – Хорошая новость, ничего не скажешь!

- Получается, что меня теперь больше нет?

-Официально, да.

- Замечательно! И что же мне теперь делать?

Алекс пожал плечами.

- Для начала покинь гроб. А потом…потом можно сделать новые документы.

- И переехать в другой город. – закончила за него девушка. – У меня осталось невыполненное задание. Глеб думает, что я погибла. Как я покажусь ему?

- Повелитель больше не нуждается в тебе. – Алекс налил в бокал мартини.

- Что это значит?

- Это значит, что он устал ждать. Он понял, что маленькая девчонка вздумала дурачить его.

- А это в свою очередь означает, что моя мнимая смерть мне только на руку.

- На какое-то время, возможно, тебе удастся скрыться, а дальше… дальше будет видно. – Алекс, допив напиток, направился к двери. Остановившись, он обернулся.

- И кстати, тебе идет свадебное платье.

Глава 13.

Этой ночью Глебу снова снился один и тот же сон, уже которую ночь посещавший его. Один и тот же сон, в котором, он, пробираясь сквозь темный густой лес пытается догнать убегавшую от него незнакомую девушку. Незнакомую ли? Глебу казалось, что он знает ее, знает, как самого себя, и…не знает вовсе. Знакомая незнакомка? Бред, но тем не менее, юноша был уверен, что вот-вот догонит ее, посмотрит в ее глаза, и… Глеб был уверен, что глаза у незнакомки черные, такие же, как и волосы. Длинные вьющиеся волосы, слегка спутанные от цепляющихся веток, развивались, когда девушка убегала. Белое пышное платье, явно путалось под ногами, затрудняя беглянке бег, но девушка была очень быстрой. Плавно, словно плывя по воздуху, брюнетка исчезала в темноте, прячась за деревьями-великанами. Глеб настойчиво преследовал ее. Эта погоня длилась, пока лес не кончился. Взору открылось широкое пространство. Было очень светло, не то что в лесу. Голубое небо, разрисованное фигурными облаками, пугающе очаровывало своей бесконечностью. Нет ничего вечного – всё когда-нибудь кончается. Лес закончился, перейдя в поляну. Обширная, и кажется, на первый взгляд, нескончаемая поляна, заканчивается обрывом. Со всех сторон обрыв. Если подойти к краю, то можно заглянуть в бездну. Если посмотреть в глаза незнакомки, наверняка увидишь тоже бездну. Девушка остановилась. Ей некуда бежать. Глеб услышал тихий голос незнакомки:

- Не ходи за мной, не то погибнешь. Ты и без того уже на краю. Она охотится за тобой. – Девушка обернулась. С губ юноши сорвалась ее имя:

- Милина!

- Прости меня, Глеб. Я так и не научилась плакать. Ты не сможешь меня спасти. – Девушка подошла ближе. Протянув руки, она обхватила ладонями лицо юноши. Уголки ее губ приподнялись в слабой улыбке, которая затем быстро погасла. Руки опустились, девушка попятилась назад.

- Милина, нет! стой! Стой – ты упадешь! Разобьешься!

Девушка грустно улыбнулась.

- Ты так ничего и не понял. Мне жаль, что ты так ничего и не понял! – Брюнетка отступила назад, подходя к самому краю пропасти. Почему Глеб стоял на месте?! Почему не подбежал и не оттолкнул девушку? Он просто стоял и смотрел! – Прости меня, Глеб. Прости! – девушка сделала шаг назад, и бездна поглотила ее. Пропасть словно взорвалась алым огнем, сожравшим несчастную.

- Нет, Милина, нет! – Глеб приложил ладонь к левой груди, из которой фонтаном била кровь, заливая рубашку. Внутри неистово жгло, словно сердце горело тем самым огнем, что бушевал из бездонной пропасти, увлекшей за собой Милину. За спиной что-то загудело, захохотало. Юноша обернулся. Лес еще больше сгустился , превратившись в армию уродливых деревьев-гигантов. Их ветви росли, превращаясь в длиннющие лапы, которые тянулись к Глебу, словно норовя схватить его. Отступать было некуда, разве что в огонь, который не гас, словно приглашая стать новой добычей. Из темноты леса раздался громкий, но глухой голос:

- Теперь ты наш! Наш! Наааш! – Лес захохотал. Глеб вздрогнул, как от удара. Открыв глаза, он понял, что наконец-то проснулся.

Подойдя к зеркалу, Глеб снял футболку. Глубокий шрам на груди был отчего-то воспаленным. Когда юноша надавил на ранку, из нее выступила капелька крови. «Странно, никогда прежде такого не было. Да и с чего бы? Ведь я родился с этим шрамом!» шрам дал о себе знать в тот день, когда Глеб впервые встретил Милину. Она появилась в его жизни, принеся с собой нечто странное, на что Глеб не находил объяснений. Эта девушка вселяла ужас, заставляя разум холодеть, но вместе с тем, Глеб однажды понял, что она самое прекрасное, что было в его жизни. Именно было – ведь теперь ее нет, и в этом полностью его вина. Его глупые предрассудки и подозрения погубили Милину. Она принесла в жизнь Глеба неведомые ему раньше чувства – запутанные, странные, глубокие. Вроде и не чувства вовсе, а словно исходящие из глубокого подсознания предчувствия. Сны, все больше похожие на воспоминания, стали посещать его все чаще, доводя до безумия. Неужели он был так глуп, что думал, будто это все началось с приходом в его жизнь Милины? Неужели он был так слеп, что не видел – все эти странности стали происходить до! – до появления в его жизни этой девушки! И, в конце концов, он был круглым дураком, если не понимал, что вся эта чертовщина родилась вместе с ним – в виде шрама на груди. «Который никогда раньше не кровоточил» - ехидно заметил внутренний голос. Боже! Если и дальше он будет беседовать сам с собой, то… Кстати, Глеб не раз замечал, как Милина подолгу сидела в задумчивости, уйдя в себя. Она не сразу – только раза с третьего окликалась, когда ее звали по имени. Тогда ее лицо выглядело так, словно она только что вышла из транса. Глеб мог бы поспорить, что в такие моменты в голове девушки шел диалог. «Так же, как и у тебя сейчас» - отозвался внутренний голос. Глеб невольно улыбнулся – они с Милиной были совершенно разными, словно две противоположности, и сейчас было забавно и приятно найти хотябы одно сходство. « И очень некстати. Ее больше нет. нет!» - издевался противный внутренний голос. « Ты ведь также, как и все считал, что она виновата во всех несчастьях, что произошли в классе? Но ты искал ей оправдания. Нелепые, глупые оправдания, в которых она не нуждалась. Она не была монстром, она была несчастным человеком – одиночество душило ее. Она была одинока, как и ты. Это еще одно сходство между вами. Теперь Милина приходила к нему лишь во снах – в странных и непонятных снах, порой походящих на безумие, а порой напоминающие прошлое – далекое прошлое. Настолько далекое, что Глебу казалось, будто это происходило не с ним. Если верить в переселение душ или рекарнацию, то Глеб, возможно, подумал бы, что уже проживал несколько жизней и умирал не один раз. И каждый раз не своей смертью. В его снах он попадал под колеса машины, горел в пожаре, умирал от рук грабителей, убивших всю его семью. Глеб вспомнил кошмар, который посещает его чаще остальных: « Он возвращался домой, очень торопился, не смотря на то, что мать разрешила погулять подольше. Нет, не разрешила, а даже велела задержаться, а еще лучше – переночевать у кого-нибудь из соседских мальчишек. Но Глеб ослушался. Он чувствовал – не спроста все это. Мальчик предчувствовал беду. Он не успел дойти до ворот своего дома – трое незнакомых ему мужчин схватили его очень грубо, а один из них даже ударил Глеба кулаком по лицу, разбив губу. «Попался, щенок! – довольно пробасил тот, который ударил. Глеб хотел спросить, что он сделал им плохого, но вместо вопроса получился лишь хрип. Его затащили в дом, надавив на плечи, заставили встать на колени. Неведомая ему раньше ярость вспыхнула в душе юноши, когда его взору предстала избитая мать, стоявшая также на коленях напротив. Один из ублюдков держал возле ее горла кинжал. С левой стороны от Глеба лежал отец. Под его недвижимым телом растеклась лужа крови. Мужчина был мертв. Глеб перевел взгляд с отца, устремив взгляд перед собой. Рука палача резко дернулась и Глеб в ужасе зажмурил глаза. Он хотел кричать, но ему сжали челюсть. Глеб и сам с силой, до боли сжал зубы. Резко его тело метнулось назад, распластавшись на полу. Руки и ноги тут же приковали к полу. Острое лезвие кинжала распороло одежду на груди юноши, затем последовала острая, жгучая боль в левой груди. Глеб крепче стиснул зубы, заглушая крик. По пальцам ударили молотком. «Слышите, как скулит?» - заржал один из палачей. Глеб не мог разглядеть его – глаза застилала пелена боли. Голоса стали слышаться не так ясно. Почему, почему это все происходило словно не во сне, а наяву? Глеб чувствовал все – боль, горечь, ярость. Вдруг лезвие вонзилось глубже, пронзая сердце. Глеб не смог сдержать крика, который вернул его из воронки бессознания, куда его затягивала боль. Разум прояснился, но Глеб по-прежнему чувствовал боль в груди, хоть и не такую сильную. Глеб облегченно вздохнул, поняв, что проснулся. Да, это не обычный сон, но все же и не реальность. Подобные сны повторялись из ночи в ночь. Умирая во сне, наутро он возвращался к жизни. Это длится уже больше двух месяцев - именно столько времени прошло со дня смерти Милины. Верными спутниками Глеба стали пустота и сны-воспоминания.