Александр Варго - После заката Страница 44

Марина задумчиво рассматривала неровную дыру на рукаве куртки-ветровки — вернее, даже совокупность нескольких рваных дыр. Точно ли она их видит? Или лишь думает, что видит?

Просунула пальцы в дыру насквозь, пошевелила… Очень уж реальная, настоящая… Куда реальней взбесившейся головы.

Вот-вот… Дыра реальна. Способная кусаться мертвая голова — нет. Так кто же тут поработал зубками в припадке безумия, а? Поработал и напрочь о том забыл? Кто вышвырнул голову из холодильника и содрал с нее упаковочную бумагу? Не бойся ее, Кирюша, перешагивай смело, она не кусается, это просто твоя жена сошла с ума, ля-ля-ля-ля-ля-ля, сказала фрекен Бок, запихивая в мясорубку Карлссона, сумасшедшим такое можно, им можно все, интересно, чем были наполнены последние кошмары Маришки Кузнецовой, нет, и вправду интересно, надо же знать, что тебе предстоит…

Марина уже не понимала, что сама загнала себя в ловушку. Версия об энцефалите и его симптомах не стала спасательным кругом и зацепкой над бездной. Она стала шагом в другую бездну — в черный бездонный колодец, поджидавший свою жертву двадцать лет…

— Кис-кис-кис! — ласково позвала Марина, видя, как медленно поднимается дверца кошачьего лаза. И засмеялась — звонко, весело. Сойти с ума — плохо и зазорно лишь с точки зрения людей, мнящих себя здоровыми. Они, глупые, не понимают, какие чудные вещи можно создать при помощи больного мозга… Много лет Марина мечтала о кошке, мечтала и не могла воплотить мечту в жизнь, сначала из-за отца, позже из-за Кирилла, но стоило сойти с ума, — и пожалуйста, все к вашим услугам, вам перса или ангорца?

— Кис-кис-кис, — снова позвала Марина, углядев за поднимающейся дверцей какое-то шевеление. И ткнула туда повелительным жестом:

— Ты — ангорская! Я так хочу!

Но в дверцу медленно, волоча обе задние лапы, протискивалась не ангорская кошка. И вообще не кошка.

Марина не сразу опознала неимоверно грязное, облепленное землей создание.

А затем догадалась: лисица! Раздавленная ею на лесной дороге лисица! Раздавленная, и закопанная потом Кириллом, — неглубоко, у куста сирени, — и теперь вылезшая из могилы.

Обидно, что не ангорская кошка… Но все-таки не так скучно будет ждать мужа. И врачей, которых он, хочется надеяться, вызовет…

— Иди сюда, маленькая! — сказала Марина. — Я тебя вымою, и мы поиграем…

Лиса послушалась. Ковыляла прямо к ней, переступая лишь передними лапами. Вернее, не так уж прямо: хребет был сломан, и осевая симметрия тела нарушилась. Задняя часть тушки вместе с лапами и хвостом торчала в сторону, лисицу заносило, она выравнивала движение, — и приближалась неровными зигзагами.

Но курс держала к ногам Марины.

Совершенно непонятно, для чего мог служить домик, в котором Клава назначила свидание Кириллу.

Назвать его сараюшкой язык не поворачивался — кроме размеров, ничего общего. Ну кто, скажите, возводит сарайчики из толстых, основательных бревен? Куда проще наскоро слепить из бросовой доски-горбыля, пустить на кровлю рулон старого рубероида — и пожалуйста, храни на здоровье что-нибудь не самое ценное, например, мешки для сбора картофеля с ближайшего поля…

Банька? Но в той, как минимум, предполагается печь, не говоря о прочем… Здесь же всей обстановки — две широкие лавки вдоль стен. Ну хорошо, пусть незавершенная банька, — сруб возвели, а потом передумали… Почему тогда именно здесь? Квазибанька стоит на половине пути от фермы к деревне, — и никаких жилых строений поблизости. Вообще никаких строений…

Полное впечатление — кто-то соорудил сие прибежище, сочувствуя юношам и девушкам, не имеющим места для встреч… Может, сами и постарались, чтобы использовать по очереди. Повесишь на дверь условный знак — и все знают: гнездышко любви занято, и не ломитесь в двери…

Бедная Клава так и сделала, не подозревая, что в дверь все-таки вломится разъяренная фурия по имени Марина…

Для Кирилла вычислить убийцу оказалось легко и просто. Как ни странно, помогла одна деталь, промелькнувшая во вчерашнем ночном кошмаре. А именно: он собрался тогда вдребезги разнести взбесившиеся часы лихоедовским колуном. Будучи отчего-то уверен, что тот стоит в сенях дома Викентия.

Позже момент как-то стерся из памяти, но сегодня, когда они носили вещи в машину, Кирилл и в самом деле увидел в сенях колун! С рукоятью, обмотанной синей изолентой. Не тот, понятно, с которым упражнялся Юрок, просто очень похожий.

Он понял: колун уже попадался на глаза, просто не привлек внимания. Но отложился где-то в дальнем углу памяти — и всплыл в ночном кошмаре.

Но теперь колуна в сенях нет… Он лежит здесь. В дальнем углу. Измазанный кровью.

С такой уликой мисс Марпл и Эркюль Пуаро могут спокойно отдохнуть. Или расписать пульку в компании Шерлока Холмса.

Все и без них понятно.

Какое место идеально подходит, чтобы проследить за идущим на гриву Кириллом, и за поспешающей вслед Клавой? Проследить, не сходя с места?

Правильно, высоченное крыльцо стоящего на холме дома Викентия. Единственный и неповторимый наблюдательный пункт во всем Загривье. Только не рассказывайте сказки, что там мог оказаться кто-то другой. Он, другой, постучал бы и вошел. Или ушел бы обратно, не дождавшись ответа на стук.

Нет, на крыльце сидела Марина… Все-таки проснувшаяся достаточно рано. Увидела уходящего на гриву Кирилла, но ничего не сделала: кричать — не услышит, а нестись за муженьком сломя голову — это не для Марины Викторовны. Но затем в том же направлении прошла Клава…

Здесь, сейчас, в псевдобаньке, Кирилл ощущал к жене самую настоящую ненависть. Причем даже не столько из-за убитой Клавы, сколько из-за той, утренней, ситуации: они на полянке, голые (ну, по крайней мере одна из двоих)… И Марина. В кустах. Сука…

Не ежик там шумел — другой зверь… Гораздо крупнее и опаснее.

Лучше бы уж сразу выскочила, устроила бы скандал, даже мордобой…

Так ведь нет, Марина Викторовна занимается такими вещами исключительно на холодную голову.

Впрочем, возможно, наложилась еще одна причина. Тогда, на полянке, Клава говорила очень искренне — о детях, и о прочем… И эта рассудочная сука, упрямо не желающая никого рожать, могла испугаться…

Испугаться, что для Кирилла, давно мечтающего о детях, скандал станет последней каплей. И он сделает то, что давно стоило сделать. Поскольку мифическая беременность — лишь средство продавить покупку дома…

Как бы то ни было, Марина тихо вернулась домой и удачно изобразила только что проснувшуюся… Но хорошо запомнила время и место назначенного свидания.