Энн Райс - Волки на переломе зимы Страница 44

Тибо вызвался помочь Ройбену с приглашениями тех, кто почему-то оказался забыт, но Ройбен уже исправил свое упущение – днем раньше Феликс постучал к нему в дверь и предложил свою помощь. Было сделано множество телефонных звонков. Редактор «Сан-Франциско обсервера» пообещала привезти всю редакцию. Собрались приехать и трое однокашников из колледжа, и родственники из Хиллсборо, уже летел из Рио-де-Жанейро брат Грейс, дядя Том, со своей красавицей женой Хелен – обоим не терпелось увидеть этот легендарный дом. Решила пуститься в странствие даже Джози, старшая сестра Фила, жившая в доме престарелых в Пасадене. Ройбен всегда любил тетю Джози. Джим сообщил, что возьмет с собой несколько человек из своего прихода, а также несколько волонтеров, регулярно помогавших ему готовить супы для благотворительных обедов.

Бурная деятельность кипела по всему дому. Нанятые официанты под командованием Лизы раскладывали на гигантском столе сотни серебряных столовых приборов, Гэлтон со своими людьми возились на заднем дворе, освобождая за домом прислуги место, куда в день праздника приедут грузовики-рефрижераторы. Кучка подростков, которыми командовали Жан-Пьер и, естественно, Лиза – Лиза отвечала за все, – украшали все двери и окна внутри дома свежими гирляндами.

В маленьком доме такое количество зелени показалось бы неуместным, но в этих просторных комнатах и залах было в самый раз. В подсвечники вставили толстые красные свечи, Фрэнк Вэндовер привез большую картонную коробку со старинными викторианскими деревянными игрушками, которые ближе к концу праздника предстояло положить под елку.

Все это Ройбену очень нравилось. Веселая суета не только отвлекала от забот, но и повышала настроение. Когда же мимо проходили Хедди или Жан-Пьер, он старался не рассматривать их и не пытаться отыскать на глаз признаки той природы, которая объединяла их с несгибаемой Лизой.

А снаружи непрерывно звучал нестройный хор пил и молотков.

Что касается Феликса, он покинул имение еще до полудня, чтобы слетать в Лос-Анджелес и решить там последние вопросы насчет артистов и других ряженых, которым предстоит работать на рождественском фестивале в Нидеке или здесь, в имении, на приеме по случаю завершения фестиваля. На обратном пути он должен был задержаться в Сан-Франциско и проверить, в каком состоянии собранные им взрослый хор и оркестр.

Маргон отправился встретить прилетающий из Австрии детский хор, который тоже должен был выступать во время приема. За это детям пообещали недельную экскурсию по Америке. Ну а после того, как их благополучно разместят в гостиницах на побережье, покончив с этими делами, он собирался заказать доставку горючего для жаровен, возле которых гости будут греться на улице, – во всяком случае так сказали Ройбену и Стюарту.

Фрэнк и Сергей – очень крупные и сильные люди – таскали из подвальных кладовых коробки с фарфоровой посудой, столовым серебром и другими необходимыми вещами. Фрэнк, как всегда, красовался в рубашке-поло и свежих тщательно отглаженных джинсах; каждое его движение, когда он что-то поднимал, нес, ставил или передавал кому-то, было осияно голливудским блеском. Сергей, настоящий гигант с непокорной шапкой белокурых волос, потел в мятой джинсовой рубашке. Судя по выражению лица, ему все это давно надоело, тем не менее он сохранял свою обычную доброжелательность.

Отряд профессиональных горничных инспектировал все дополнительные ванные и уборные в коридорах второго этажа, чтобы убедиться, что они идеально готовы к наплыву гостей. В воскресенье горничным предстояло дежурить возле этих помещений и направлять туда страждущих.

Каждые двадцать минут в двери звонили рассыльные; вокруг дома, терпеливо снося моросящий дождь, уже бродили несколько репортеров, наперебой фотографировавших статуи вертепа и кипучую деятельность по приготовлению к банкету.

Все происходившее в доме и вокруг него приятно будоражило и одновременно успокаивало нервы – тем более что и Феликс, и Маргон были недоступны для любых вопросов.

– Так будет всю неделю, – небрежно бросил Тибо, протягивая Ройбену несколько украшений, которые достал из коробки. – А началось еще вчера.

В конце концов они все же сделали перерыв и отправились для позднего ленча в оранжерею, единственное место, оставшееся не затронутым подготовкой к празднику – цветущие тропические растения ну никак не соответствовали духу Рождества.

Лиза подала тарелки со свежайшей вырезкой и большими цельными картофелинами, обильно сдобренными сливочным маслом и сметаной, поставила миски с дымящейся морковью и цукини и свежеиспеченный хлеб. Развернув салфетку, она ловко положила ее Стюарту на колени. С Ройбеном она, несомненно, проделала бы то же самое, если бы он предоставил ей такую возможность. Ройбену она налила кофе, положив в чашку две порции подсластителя, Тибо – вина, а Сергею – пива.

Ройбен ощущал в ней какую-то мягкость, которой не замечал прежде, но ее движения все же оставались странноватыми. Да еще совсем недавно он случайно увидел, как она, ни за что не держась, взлетела по пяти ступенькам стремянки, чтобы стереть какую-то соринку с оконного стекла.

Сейчас она развела небольшой огонь в белом франклиновском камине и стояла возле стола, без всяких просьб подливая обедавшим напитки. Сергей жадно набросился на еду. Он пользовался только ножом – отрезал большие куски мяса и пальцами засовывал их в рот. Картофель он тоже разломил руками. Тибо, напротив, ел чинно и аккуратно, как директор школы, подающий пример своим ученикам.

– И что, в то время, когда вы родились, все так ели? – обратился Стюарт к Сергею. Ему очень нравилось при любой возможности поддразнивать Сергея. Рядом с этим великаном рослый и мускулистый Стюарт казался маленьким. Взгляд его больших голубых глаз то и дело пробегал по телу Сергея, как будто юноша восторгался его видом.

– А-а, ты до смерти хочешь узнать, когда именно я появился на свет, верно, волчонок? – Сергей говорил глубоким басом, а в подобные моменты в его речи явственно слышался русский или какой-то еще славянский акцент. Он ткнул Стюарта в грудь, но тот успел напрячься и не покачнулся. Сергей взглянул на него, прищурив глаза с веселой снисходительной насмешкой.

– Поспорить могу – в 1952 году на ферме в Арралачах, – заявил Стюарт, – и пасли свиней, пока не сбежали, чтобы вступить в армию.

Сергей иронически хохотнул.

– Ну до чего же умный звереныш. А если я тебе скажу, что я тот самый великий святой Бонифаций, который поставил у язычников-германцев первую рождественскую елку?

– Вот еще! – фыркнул Стюарт. – Сами же знаете, что это всего лишь смешная сказочка. Вы еще скажите, что вы Джордж Вашингтон и на самом деле срубили отцовскую вишню.