Евгения Грановская - Никто не придет Страница 45

«Ищи на холме».

Да, именно на холме. Теперь уже Маша в этом не сомневалась. Разгадку всех здешних тайн нужно искать именно там.

По пути к холму она зашла в бакалею (вместо старика Чадова там сидела какая-то хмурая, невзрачная женщина) и купила хлеба и копченой говядины. Попросила все это нарезать, после чего упаковала в пакет, а пакет сунула в сумку.

Секунду поколебавшись (воду или что-нибудь другое?) взяла еще пол-литровую бутылку зеленого чая «Nestea». (Купить здешнюю минеральную воду она не смогла себя заставить, слишком велико было предубеждение.)

Расплатившись, Маша вышла из магазина и зашагала к поросшему лесом холму. Пройдя с километр, свернула с улицы к редкому пролеску, отделяющему поселок от холма, и углубилась дальше.

Первое, что она увидела, миновав пролесок, это заросли орешника, растущего вдоль поросших широколиственным лесом склонов широкого лога, спускающегося к поселку.

Прошагав еще немного, она остановилась. Среди молодых деревьев Маша увидела то, что осталось от канатной дороги и фуникулера. А осталось немного – груда ржавого железа и гнилые деревянные щиты, сваленные в овражек.

Маша холодно усмехнулась и с иронией спросила себя: «В конце концов, ты ведь не думала, что фуникулер работает?»

Небо тяжело нависало над лесом. Деревья выглядели неприветливо, как ощетинившиеся ветвями гиганты. Под ногами росла бурая, жесткая трава. В отдалении остервенело и монотонно стучал по дереву дятел.

Маша вдруг почувствовала себя какой-то заброшенной и одинокой, вдали от всего, что ей близко и что она любит. Ощущение одиночества заставило ее сердце сжаться. Чувство одиночества было сильным, почти невыносимым, таким, что у Маши на миг перехватило дыхание.

– Спокойно, – тихо произнесла она вслух. – Все наладится. Все закончится хорошо.

Через некоторое время ей удалось взять себя в руки. Маша двинулась дальше. Вскоре она нашла тропинку и уверенно двинулась по ней, взбираясь все выше и выше по склону холма.

Лес был лиственный, густой, с хорошим подлеском, и передвигаться по нему было бы чрезвычайно трудно, если бы не вьющаяся между деревьями тропка. На лужайках и проплешинах торчали белые меловые скалы.

Прошагав минут десять, Маша увидела родник. В облачке водяной пыли он вырывался из-под скалистой глыбы и, журча, прыгая с камушка на камушек, уходил вниз.

Маша подошла к роднику, опустилась на колени, зачерпнула пригоршню воды и сделала глоток. Вода была вкусная, сладковатая и очень холодная, почти ледяная, такая, что у Маши заныли зубы.

Несколько секунд она думала, не вылить ли ей из бутылки чай и не наполнить ли ее этой чистой, волшебной водой. И совсем уж было решилась, даже бутылку из сумки достала, но вспомнила вдруг тетради доктора Тихонова и, нахмурившись, запихала бутылку обратно.

Нет, этой водой не стоит злоупотреблять. По крайней мере, до тех пор, пока она не выяснит, в чем тут дело.

Маша вернулась на тропу и продолжила путь наверх.

Прошло еще минут десять, склон стал более крутым, и Маша почувствовала первые признаки усталости. Она остановилась, чтобы немного отдохнуть, и взглянула наверх. Меловые скалы по-прежнему там и тут торчали между деревьев.

Путь наверх обещал быть долгим. И утомительным. Тропинка была почти не видна, и Маша опасалась, что она вот-вот исчезнет и дальше придется продираться через высокую траву и черные, колючие, цепкие, как когти, ветви кустарников.

Немного отдохнув, Маша продолжила подъем. Пройдя еще метров двести, она внезапно что-то почувствовала – что-то вроде дуновения неведомой опасности, словно невидимая летучая мышь пролетела у нее перед лицом, задев его своим холодным, кожистым крылом.

– Ерунда, – сказала себе Маша. – Это просто нервы.

И тут она услышала звук, от которого кровь на миг застыла у нее в жилах. Это был вой. Не то волчий, не то собачий. Или еще чей-то… Маша, будучи городским жителем, плохо разбиралась в подобных вещах, но почему-то была уверена, что выл именно хищник, и в вое этом была не только тоска, но и ярость.

Маша обернулась и посмотрела вниз. Не вернуться ли назад, пока еще есть такая возможность?..

Колебалась она недолго. Стиснув зубы и заставив себя успокоиться, Маша продолжила путь наверх.

Перцовый газ в ее баллончике был не простой, а из тех, которые выдаются только сотрудникам полиции – с повышенной концентрацией. Однажды Маша была свидетелем того, как из такого же вот баллончика сотрудник ОМОНа прыснул в морду огромному, разъяренному ротвейлеру. И свирепый зверь, еще мгновение назад готовый разорвать человека на куски, превратился в перепуганного щенка. Он замотал головой, заскулил, принялся тереть морду лапой, а потом развернулся и пугливо затрусил прочь, продолжая трясти головой, словно получил по ней удар дубинкой.

«А ведь у лесных зверей нюх более тонкий и деликатный, чем у домашних собак, – размышляла Маша, – следовательно, адская смесь из баллончика подействует на них сильнее».

Это соображение немного ее успокоило.

Она снова стала карабкаться наверх и снова услышала вой, но на этот раз гораздо ближе, чем прежде. Игнорировать присутствие хищника было больше нельзя. Маша остановилась, достала из сумки баллончик с газом и, держа его наготове, пристально и подозрительно оглядела деревья и кусты.

За спиной у нее что-то шелохнулось. Маша быстро повернулась на звук и выставила перед собой баллончик. Возле засохшего куста акации стоял здоровенный коричневый пес.

Пес смотрел Маше в глаза, и в этом не было ничего хорошего. В какой-то книге она читала когда-то, что звери избегают прямого взгляда. Если же хищник пристально на вас смотрит, то в этот миг он подобен снайперу, взявшему вас на прицел. Это значит, что через секунду-две последует и «выстрел» – нападение, прыжок, и зубы зверя сомкнутся на шее противника или жертвы.

Маша не хотела быть жертвой. Она тоже пристально уставилась псу в глаза, потом разомкнула пересохшие от страха губы и проговорила громким, уверенным голосом:

– Даже не думай. Понял меня?

Пес зарычал, чуть пригнул голову и прижал уши к черепу.

– Пожалеешь, – с угрозой сказала ему Маша.

Пес сделал несколько шагов по направлению к Маше, остановился и припал к земле.

– Ладно, – сказала тогда Маша, прилагая все усилия, чтобы не отвести взгляд и не отступить назад. – Ты сам напросился.

Она откинула ногтем скобу баллончика, и тут пес, словно и впрямь что-то понял, сдался – мотнул головой и отвел взгляд. А затем развернулся и скрылся в кустах.

Маша опустила баллончик и облегченно вздохнула.

Но радоваться долго ей не пришлось. Послышался треск сучьев, и на поляну выскочили сразу три зверя.