Лорел Гамильтон - Лазоревый грех Страница 45

Он глубоко вдохнул, по телу его будто прошла волна. Плечи согнулись, будто он хотел что-то с себя стряхнуть.

— Все в порядке.

— Уверен? — спросила я.

— Если ты можешь, то и я могу.

На эти слова я нахмурилась:

— Меня ждут еще сюрпризы?

— Тебе подниматься в ту комнату, не мне.

Я вздохнула:

— Как я устала от всей этой дряни.

— Какой именно?

— Всей вообще.

Он улыбнулся:

— Пойдемте, маршал. Возьмем перчатки.

Я качнула головой, но пошла первой через столовую в кухню. Ящик с перчатками стоял возле открытого и почти полного мусорного мешка. Чтобы набить такой мешок, нужно много народу. Так куда же подевались все и куда подевался Дольф?

Глава 20

Дольф нашел нас в кухне, где я помогала Джейсону надеть перчатки. Это не такое простое искусство, и Джейсону пришлось делать это в первый раз, так что он был как ребенок, надевающий первые свои перчатки, — слишком мало пальцев и слишком много дырок.

Дольф вошел, пройдя через столовую тем же путем, хотя он почти заполнил дверной проем, а мы с Джейсоном прошли одновременно, и нам было не тесно. Сложение у Дольфа как у профессионального борца — широкий и ростом шесть футов. Я к нему более-менее привыкла, но Джейсон поступил так, как все делают, — поднимал глаза все выше и выше. В остальном он вел себя прилично, что для Джейсона небольшое чудо.

— Что он здесь делает? — спросил Дольф.

— Ты сказал, что если я не могу вести машину, чтобы прихватила с собой водителя-штатского. Джейсон — мой водитель.

Он помотал головой. Волосы были так недавно острижены, что бледные уши резко торчали на их фоне.

— У тебя среди людей друзей уже не осталось?

Я стала помогать Джейсону надевать перчатки, считая до десяти.

— Остались, но они все копы и не любят изображать шофера.

— Ему перчатки не нужны, Анита, потому что он сейчас уйдет.

— Нам пришлось парковаться слишком далеко, чтобы я могла дойти одна. Я не могу его отослать обратно через стаю репортеров.

— Можешь, — заверил меня Дольф.

Наконец я натянула последний палец. Джейсон согнул и разогнул руки.

— Как это получается, что они и гладкие, и шероховатые одновременно?

— Так всегда получается — не знаю почему.

— Его здесь не будет, Анита, ты слышишь?

— Если он сядет на крылечке, они нащелкают его фотографий. Если его кто-нибудь узнает — ты что, хочешь газетных шапок о нападении вервольфов на предместье?

Я отработанным движением надела перчатки.

— Ух ты! — воскликнул Джейсон. — У тебя так это ловко получается, что даже выглядит просто.

— Анита! — Дольф уже почти орал.

Мы оба оглянулись на него.

— Дольф, совершенно нет необходимости кричать, я тебя отлично слышу.

— Так почему он еще здесь?

— Я не могу отослать его к машине. Сидеть на крыльце он не может. Где ты хочешь, чтобы он был, пока я буду осматривать место преступления?

Он сжат огромные руки в еще более огромные кулаки.

— Я сказал, что здесь его не будет. А где он будет, меня не колышет.

Я сделала вид, что не замечаю его злобы, потому что реагировать на нее — ни к чему хорошему бы не привело. Он в скверном настроении, на тяжелом месте преступления, а в последнее время Дольф не питал к монстрам особо нежных чувств.

В кухню вошел Мерлиони. Он остановился в дверях между кухней и столовой, будто ощутил напряжение.

— Что тут случилось?

Дольф ткнул пальцем в сторону Джейсона:

— Выгнать его к чертям.

Мерлиони посмотрел на меня.

— Не на нее смотри, мать-перемать, а на меня!

Злость шипела в его голосе раскаленной сковородой. Он не орал, но это было и не надо.

Мерлиони аккуратно обошел Дольфа и взял Джейсона за локоть. Я остановила его, положив на его руку свою в перчатке.

Мерлиони оглянулся на Дольфа и чуть подвинулся в сторону — с линии огня, как я думаю.

— Здесь задний двор есть? — спросила я.

— А что? — осведомился Дольф голосом низким и рычащим. Не зверским, а просто злым.

— Мерлиони может его туда проводить. Он не будет в доме, но его не увидят репортеры.

— Нет, — возразил Дольф. — Его здесь не будет. Даже духу его не будет.

Головная боль стала возвращаться, запульсировала где-то в глубине, но это было только предвестие худшего.

— Дольф, я слишком хреново себя чувствую, чтобы переносить такую хрень.

— Какую хрень?

— Твой расизм насчет всех, кто не лилейно-бело-человеческий, — ответила я голосом усталым, а не злым.

— Убирайся.

— Что ты сказал?

— Убирайся. Прихватывай своего дрессированного вервольфа и мотай домой.

— Сволочь ты.

Он глянул на меня таким взглядом, от которого взрослые полисмены годами бы по ночам писались. Я слишком устала, и слишком мне было противно, чтобы даже глазом моргнуть.

— Я тебе сказала, когда ты меня разбудил, что мне хреново и я вести машину не могу. Ты согласился, чтобы я взяла с собой водителя, пусть и штатского. Ты не сказал, что это должен быть человек. И когда я сюда притащилась, ты меня отсылаешь домой, не дав даже взглянуть на место преступления?

— Да. — Дольф чуть не поперхнулся этим коротким словом.

— Так вот, нет.

— Это убийство расследую я, Анита. Я здесь распоряжаюсь, кого допустить, а кого нет.

Наконец-то я тоже начала злиться. Что-то можно своим друзьям позволять, но есть край. Я встала перед Джейсоном вплотную к Дольфу.

— Я здесь не из твоей милости, Дольф. Я — федеральный маршал, и я имею право расследования любого преступления с противоестественной подоплекой, если считаю это нужным.

— Ты отказываешься выполнять мой прямой приказ?

Он заговорил очень спокойным голосом, даже пустым, и мне следовало бы испугаться еще сильнее, да только я не боялась Дольфа. Ни раньше, ни сейчас.

— Если я считаю, что твои приказы идут во вред расследованию, то да.

Он шагнул ко мне. Навис надо мной, но это было мне привычно — надо мной нависают многие.

— Никогда, Анита, никогда не смей упрекать меня в непрофессионализме.

— Тогда веди себя как профессионал.

Он сжимал и разжимал кулаки, опустив руки вдоль тела.

— Ты хочешь видеть, почему я не допустил его на место преступления? Хочешь видеть?

— Да, хочу.

Он схватил меня выше локтя. Не помню, случалось ли Дольфу до того меня трогать. Он застал меня врасплох, и только когда он наполовину протащил, наполовину провел меня через кухню в столовую, я стала реагировать. Обернувшись, я замотала головой, глядя на Джейсона. Ему это не понравилось, но он снова прислонился спиной к ящикам. Мелькнуло потрясенное лицо Мерлиони, и мы оказались в столовой.