Ричард Дейч - Ключи от рая Страница 45

Просунув руку внутрь, он вытащил маленькую деревянную шкатулку размером с коробку сигар, явно древнюю, украшенную резными воротами на крышке. Положив шкатулку на алтарь, Майкл открыл ее. Внутри оказалась старая белая тряпка, полуистлевшая и грязная. Он извлек ее из шкатулки и почтительно положил рядом, как уже проделывал много раз в прошлом. Раньше, когда дело касалось драгоценностей или произведений искусства, им двигало благоговейное почтение, однако сейчас все было иначе. Теперь ему предстояло то, равного чему не случалось во всей его предшествующей жизни. Всем сердцем Майкл чувствовал, что от содержимого этой шкатулки будет зависеть жизнь его жены.

Развернув тряпку, он увидел два простых ключа, потемневших от времени. Практически точные копии своих дубликатов, выставленных на всеобщее обозрение в Ватикане. Эти ключи размерами также были чуть больше современных, толстые, длиной почти четыре дюйма. Один на вид серебряный, другой — золотой. Однако когда Майкл взвесил ключи на ладони, их вес открыл ему правду; они отлиты не из благородных металлов, а, скорее всего, из бронзы и чугуна. Это было именно то, что он искал. Завернув ключи в тряпку, он убрал их в шкатулку и, укутав ее в свой свитер, уложил в рюкзачок.

Майкл вышел из церкви. Солнце давно зашло, оставив лишь слабое зарево, которое окрашивало багрянцем западный горизонт летнего неба. Вдалеке сгущался туман. Майкл пошел по тропе, черпая успокоение в сгущающихся сумерках. Темнота была его подругой. Под покровом ночи он всегда ощущал себя уютнее, зная, что, хотя ничего не видит сам, его тоже никто не может увидеть. А сейчас он испытывал особый душевный подъем: дело выполнено и можно отправляться домой.

— Извините! — вдруг окликнули его.

Майкл огляделся вокруг, тщетно пытаясь рассмотреть что-либо в темноте. Охваченный беспокойством, он замедлил шаг.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Голос доносился откуда-то спереди. Темнота упорно отказывалась открыть незнакомца. Он говорил по-английски с акцентом, но не с ближневосточным, а, скорее, с итальянским.

Майкл застыл на месте.

— Покажитесь!

— К сожалению, у меня нет фонаря. Быть может, он есть у вас?

Достав фонарик, Майкл направил луч на тропу и поводил им из стороны в сторону. Однако всей мощности фонарика не хватило, чтобы пробить сгущающийся туман.

По спине у Майкла пробежала холодная дрожь, инстинкт взял свое: он отставил фонарик как можно дальше от своего тела, насколько хватало длины руки. Он попал в ловушку: пятно света — это «яблочко», а сам он — мишень. Майкл прищурился, всматриваясь в темноту…

Бабах! Фонарик вылетел из его вытянутой руки, разбитый вдребезги.

Майкл рванул с места и побежал напрямик через поле. Темнота и туман слились воедино; он понятия не имел, куда бежит. Знал лишь только, что удаляется от того места, где прогремел выстрел. Майкл несся со всех ног, но преследователь неумолимо его настигал.

Все приготовления к краже в Ватикане оказались напрасными. Майкл тщательно спланировал тончайшую операцию и ловко провернул ее, — и это распалило его самолюбие. Вера в свои силы ослепила его: то, что произошло сегодня вечером, было работой дилетанта, и он допустил непростительную для профессионала оплошность.

С гулко стучащей в висках кровью Майкл бежал от невидимой опасности. Хотя он уже давно потерял веру в Бога, у него мелькнула мысль, что сейчас, вероятно, лучший момент для того, чтобы обрести ее снова, чтобы опуститься на колени и прочитать молитву. Однако Майкл не сомневался в одном: в настоящий момент на Господа рассчитывать не приходится. И тут впереди, в тумане, вырисовались могильные камни… Кладбище.

Майкл бежал из последних сил, задыхаясь, напрягая ноющие мышцы. Всего каких-нибудь десять ярдов… Если ему удастся добраться до кладбища, у него появится шанс. Он был так близок к успеху, так близок к тому, чтобы выполнить задание и вернуться домой, чтобы спасти Мэри… Слишком близок, чтобы потерпеть неудачу.

Ворвавшись на кладбище, Майкл побежал, перепрыгивая через могилы, уворачиваясь от надгробий. Несмотря на ночную темноту и туман, он еще мог что-то различать вокруг — надгробия, тысячи надгробий, которые простирались во все стороны. Майкл бежал в глубь кладбища. Туман опустился на землю подобно одеялу, образовав молочно-белое, непрозрачное покрывало толщиной по колено. Майкл бежал как мог быстро, не обращая внимания на препятствия, спрятанные в белой пелене. Вдруг он споткнулся о низкую могильную плиту и растянулся плашмя, ударившись головой о надгробие. Оглушенный, Майкл тряхнул головой, пытаясь прогнать боль.

Преследователь был где-то рядом. Его шаги звучали осторожно, размеренно, — шаги охотника, неумолимо приближающегося к добыче. Майкл никак не мог определить его местонахождение: казалось, звуки доносились со всех сторон. Туман не только не позволял ничего разглядеть; мельчайшие частицы воды, повисшие в воздухе, отражали звук во всех направлениях, многократно усиливая малейший шорох.

Майкл чувствовал, как преследователь подкрадывается к нему.

У него был выбор: бежать или затаиться. Если он добежит, то тем самым выдаст свое местонахождение; однако оставаться на месте также было опасно. Он беззащитен перед лицом врага. Майкл никогда не носил огнестрельное оружие. Это шло вразрез с его неписаным кодексом чести. Майкл считал себя благородным вором. Он никогда не крал последнее, предпочитая брать только то, что было застраховано. В основном работал в музеях, где все экспонаты были надежно защищены страховкой. И ему никогда не приходилось отнимать человеческую жизнь. Сейчас он, наоборот, спасал жизнь — жизнь Мэри; однако если придется выбирать, он или незнакомец, Майкл не колеблясь готов был убить.

— Я тебя все равно найду.

Голос, казалось, звучал отовсюду.

Майкл распластался на земле, притаившись за надгробием некоего Ишмаэля Хадакаса, родившегося в 1896 году, умершего в 1967 году. Эпитафия гласила, что он погиб в войне за свободу Израиля — христианин-копт, отдавший жизнь за землю иудеев. «Несомненно, это был храбрый человек», — подумал Майкл, жалея, что Ишмаэля сейчас нет рядом с ним. Такой союзник ему не помешал бы.

— Ты даже не представляешь, какие силы разбудишь, если не остановишься прямо сейчас.

Говоривший был сам охвачен страхом; Майкл это чувствовал. Наверное, охранник, заснувший на посту, или полицейский, у которого за долгие годы рутинной службы безмерно разрослась уверенность в собственных силах.

Майкл молчал, лихорадочно озираясь по сторонам. Он не смел даже пошевелиться.

— Прошу тебя во имя христианства, во имя всех людей. — В тихом шепоте слышалось отчаяние. — Если ты будешь упорствовать, у меня не останется другого выхода, кроме как убить тебя.