Марина Дяченко - Петля дорог Страница 46

Через неделю стало ясно, что первая брачная ночь Ирены и Семироля не дала ожидаемого результата.

— Дело житейское, — весело сказал Ник. — Будем настойчивы и оптимистичны — и все у нас получится, правда, Ян?

— Помолчи, — отозвался Семироль с явным раздражением, Ирена впервые слышала, чтобы он разговаривал с врачом в таком тоне. — Хочешь балагурить — отправляйся в коровник к Эльзе.

— Ну извини, — тут же ретировался Ник.

Ирена молчала. Семироль присел рядом, поколебался и обнял ее за плечи; она не сопротивлялась. Игра так игра; она не свиноматка, в конце концов, и не корова из известного анекдота, корова, печально укоряющая ветеринара: «А поцеловать?»

— Как повесть? Когда можно будет почитать?

— Еще не скоро, — она вздохнула. А про себя добавила: а ты, скорее всего, не прочтешь никогда.

— Я снова уеду… На несколько дней.

— Я буду ждать, — выдавила она сакраментальную фразу.

Семироль усмехнулся. Сильнее сдавил ее плечи:

— Все больше убеждаюсь, что я сделал правильный выбор… Ни о чем не беспокойтесь, Ирена. Все будет хорошо.

Спустя день после отъезда Семироля Ирена случайно стала свидетелем жестокой свары.

Сперва она услышала громкие голоса во дворе. Говорил в основном Сит, Ирена узнала своеобразный стиль и стандартный набор слов — вероятно, именно так говорят вышибалы с распоясавшимися клиентами, и, наверное, именно так мордатый кредитор станет разбираться с должником. У Ирены никогда не было ни одного знакомого бандита — но телеэкран в свое время заботливо посвятил ее во все эти тонкости.

Она поколебалась — а потом, услышав голос Ника, все-таки спустилась в прихожую, накинула куртку и вышла.

Трош медленно вытирал с лица кровь. Глаза его, вечно опущенные, казались теперь совершенно стеклянными; Сит шипел протяжно и зло, рука его, длинная обезьянья лапа, держала Троша за грудки и время от времени встряхивала. Ник стоял в стороне, сузив глаза, переводя ледяной взгляд с одного противника на другого; у ворот рыдала, упав на мерзлую землю, Эльза. Платок сбился с ее головы, обнажив коротко стриженную голову и маленькое красное ухо среди спутанных прядей.

— Я т-тя… С-с-с… Жить надоело, с-с-с…

Сит ударил снова. Ник увидел Ирену, стоящую на пороге в дверях, резко махнул рукой — закрой, мол, дверь, прочь отсюда…

Ирена не послушалась. Просто потому, что подступила вдруг слабость и тошнота.

Ей не так часто приходилось видеть, как бьют. Возможно, жизнь вне МОДЕЛИ слишком изнежила ее.

Сит совсем озверел от вида крови. Эльза заверещала, подхватилась с земли, кинулась на громилу — тот отшвырнул ее одним движением плеча. Трош со всхлипом втянул в себя алую жижу, и целую секунду Ирена верила, что он так и будет болтаться окровавленной куклой в руках мордоворота, не даст сдачи…

А потом Сит отлетел вслед за Эльзой, спиной врезался в угол дома, захрапел — а Трош слепо шагнул вперед, ударил трижды — кулаком, коленом, снова кулаком, и Сит сполз по стенке, шипя и оседая, как проколотый пляжный мячик…

Эльза завыла и повисла уже на плечах Троша. Хорошие были плечи — хоть выводок Эльз на них вешай, а будет им просторно, будто тлям на кленовом листе…

Ирена только сейчас заметила, что идет снег. Мелкий, мокрый, сиротский.

Ник подошел к Трошу сзади и что есть силы ударил ботинком под колено. А когда Трош оставил Сита и удивленно обернулся, взял его за ворот и подтянул к своему лицу, и сказал что-то еле слышно, но от этого слова Трош опомнился. Непонимающе оглянулся на хрипящего Сита, механически вытер губы; подскочила Эльза, в ее руках был комок белого снега, и вот этим снежком она стала оттирать окровавленное лицо того, который «и мухи не обидит»…

— В дом, — сухо сказал Ирене подошедший Ник. — Здесь нет ничего интересного.

На этот раз она послушалась. Просто потому, что снова обрела способность двигаться.

Ник сам пришел в ее комнату. Постучал, дождался приглашения, вошел, снова дождался приглашения, опустился на стул:

— Извините… От имени Яна приношу вам извинения. Всякое бывает… Мне очень жаль, что вы оказались свидетелем ЭТОГО.

— И как часто бывает это всякое? — осведомилась Ирена после паузы.

— Редко, — Ник не улыбался. — И, к сожалению… К сожалению, Ян потребует объяснений. От меня.

— От вас? Почему не от Сита?

Ирена была неприятно удивлена. Сит был единственным жителем фермы, к которому она не испытывала ни доли симпатии. Наоборот.

— Сит… Ирена, видите ли, я не обязан все это вам объяснять, но раз уж вы спросили… Виноват как раз не Сит. Это Трош…

— Да? — она не стала скрывать сарказма.

— К сожалению… Трош нервничает в последнее время. Это очень опасно, он становится нестабилен… Из-за него начинает волноваться Эльза. И Сит… тоже не отличается терпимостью. Вряд ли Ян допустит, чтобы накануне… гм… важного события на ферме нарушилась стабильность… Ничего, что я все это вам рассказываю?

Горы за окном угасали. Комната неторопливо погружалась в темноту.

— А скажите, — пробормотала Ирена, — вы, как врач… психолог… знаете, ОТЧЕГО нервничает Трош?

Ник пожал плечом:

— Кабы знать…

Она нашла Троша в коровнике, «зверинце», как она сама для себя его окрестила; Эльза тут же вышла, и, показалась Ирене или нет, но исподтишка бросила на пришелицу хмурый взгляд. Впрочем, чего ей радоваться — после всего, что случилось…

Трош остался. Кивнул, помялся, развел руками, будто призывая в свидетели кроликов и прочую живность:

— Зачем вы здесь… Воняет… и вообще…

— Идемте ко мне? — предложила Ирена.

Трош покачал опущенной головой.

— Почему? Моя комната, кого хочу, того зову в гости… Или Эльза, — она сделала попытку пошутить, — приревнует?

Трош снова покачал головой — на этот раз испуганно.

— Тогда прогуляемся? У меня к вам разговор, Трош, я хотела бы…

— Да, — Трош сглотнул, мускулистая шея содрогнулась. — Да, конечно…

В молчании они дошли до калитки, но выходить на стали. Ветер к ночи утих, фонари над домом и пристройками почти не качались, на снегу лежали желтые пятна света. Гор не было видно — они просто молча присутствовали в темноте.

— А откуда здесь вода берется? — неожиданно для себя самой спросила Ирена.

Трош оживился:

— О, тут очень хорошая вода… Минеральный источник…

— Понятно. Трош, я чем-то вас огорчила?

Больше всего ей хотелось, чтобы он непонимающе замигал. И тогда со спокойным сердце можно будет сказать себе, что предположение, которое ее мучит — ложно…