Волчье племя - Константин Викторович Еланцев Страница 48

– Варвара! – позвал Черкашин.

 Повариха вышла из палатки мгновенно, как будто ждала, когда её позовут.

– На допрос, товарищ майор? – наигранно спросила она.

– Просто побеседуем.

– А… – Варвара подсела рядом, – Может, тогда уж по тундре погуляем, чего ж здесь маяться у всех на глазах?!

– Вроде, и нет никого рядом! – стараясь понять, для чего это ей нужно, беспечным голосом сказал Черкашин.

– И всё же….

 Куда же ты меня манишь? Стало интересно:

– Пойдём!

 Они шли по мягкому ягелю, а майор всё откладывал свои вопросы, решая, с чего начать разговор. Варвара вела его в сторону бывшего стойбища, чему он очень был удивлён. Далеко позади остался геологический лагерь, а они всё молчали, думая каждый о своём.

 Внезапно Черкашин почувствовал, как начала неметь левая нога, затем правая. Он понял, что не может сделать ни шага. На немой его вопрос молодая шаманка только хихикнула, сделав пасс, движение ладони, какие делают фокусники на сцене, прямо ему в лицо. Зашумело в ушах, и закрутилось бездонное небо тундры прямо над его головой. Осознавая, что уже лежит на земле, Черкашин пытался поднять голову, только у него ничего не получалось. Над ним склонилось одноглазое морщинистое лицо уже умершей старухи. Она открывала свой беззубый рот, и майор чувствовал запах тленности. Он силился закричать, отчего всё больше веселил ведьму. Вот она стала опять Варварой. Опустившись перед ним на колени, северянка злобно кричит какие-то ругательства, потом поднимается и с надменным взглядом наступает ногой на его грудь.

– Вечность! – как будто издалека доносится до Черкашина грозный грудной голос.

– Вечность – это есть Дыхание Тундры! – вонзается в его затуманенный мозг, – Тундра бесконечна, так же, как и жизнь! Слабые погибают, отдавая эту жизнь сильным, и те остаются в этой Вечности! Год за годом, век за веком!

– Кто ты? – едва шепчет Черкасов, и сам не слышит своего голоса.

– Я – верный слуга бессмертного Нга, великого духа Нижнего Мира! Ты посчитал меня шаманкой, человек?! Ха-ха! Тысячи лет я живу в этих краях, тысячи! Шаман – посредник между мирами, ему неведомо бессмертие, потому что он всё-равно остаётся человеком! Я забрал силы у тех, тайну смерти которых ты стараешься разгадать! А девчонка в тундре своя – это стало понятно, как только появилась возле больной старухи. Вот что мне было нужно  – её тело, её железный характер, и сила воли несгибаемая. Да только сломал я эту волю и себе подчинил!

 Голос стих. Перед майором опять сидела Варвара. Добродушно улыбаясь, она гладила его по щеке:

– Всё разгадали, товарищ майор?  И солдатики эти, и полоумный старик, и одноглазая старуха  больше не годились для этой жизни, потому что оказались слабыми. Их силы теперь бегут по моим жилам. Это я под именем Варвары Ламдо продолжаю их никчемные жизни. А, может, и Вашу, как думаете, товарищ майор?

 Она засмеялась неестественным скрипучим смехом.

 Рядом мелькнули собаки, те самые, что крутились в лагере. Верные помощники, отстранённо пронеслось в мозгу.

– А третий солдат, тот, что исчез с поста? – почти беззвучно задал вопрос Черкашин.

– Этот, обессиленный, лишился разума. Да и косточки его, наверно, уже песцы растаскали. Так что по-своему тоже ушёл в Вечность! Сломали Вы мне всё, товарищ Черкашин, а ведь так хорошо всё продолжалось!

 Где-то взревел вездеход, и майор заметил, как от неожиданности вздрогнула повариха. Вскочив, бросила гневный взгляд в сторону лагеря и вдруг побежала. Она почти летела над набравшей спелый цвет морошкой, над тундровым ковром лишайника, а потом, перед тем, как растворится в воздухе, крикнула:

– А придурка моего можете себе забрать, у него всё ещё впереди! Таким же слабаком, как и все, оказался!

 К Черкашину возвращались силы. Поднявшись на локоть, он видел, как к нему на всех парах спешил тягач, из которого махал рукой Андрей Полубояров и что-то кричал. Сев прямо на ягель, майор обхватил руками колени и закрыл глаза.

А к вечеру тот же вездеход доставил его в часть.

 Дорчиев долго и внимательно читал отчёт Черкашина. Он то поднимал глаза на майора, то опять опускал. Наконец, бросил папку на стол и сел рядом:

– Понимаю, Николай Иванович, устали! С такими делами за месяц не справится. Ну, ничего, к нам специалисты прибыли, разберутся! Может, в отпуск?

– Спасибо, Анзор Тимофеевич, у меня вот! – Черкашин вытащил из кармана сложенный лист бумаги.

– Что это? – спросил подполковник.

– Рапорт. В отставку пора….

 Прочитав рапорт, Дорчиев положил его к себе в стол:

– Ну, это не мне решать, товарищ майор. В штабе округа рассмотрят, а пока на недельку в отпуск, не возражаете?

 На крыльце штаба, Черкашин всё-таки попросил у дежурного сигарету. Закашлялся и, чертыхаясь, бросил её в урну.

 Варвару Ламдо так и не нашли. Появится где-нибудь, конечно, но только под другим именем и с другой внешностью.

В лицо пахнул порыв слабого ветра. Майору даже показалось, что вместе с ним в его лёгкие проник и запах гниющих болот, и аромат спелой морошки. Чистое небо было безмяжно голубым,  а откуда-то издалека, из-за самого горизонта, летело навстречу дыхание вечности – Дыхание тундры….

Волчье племя

1. Мать всех волков

ОНА не помнила когда родилась. Вернее, совсем не знала. Но в её памяти отпечаталось время, когда ещё не было этих противно пахнущих машин, ещё в небе не оставляли следы гудящие самолёты, а охота на волков, её соплеменников, считалась у людей признаком удали и отваги.

 Мчались взмыленные кони, изнурённые долгой погоней, по следу неслись, не отставая, гончие собаки, и волчьи орды, привыкшие за сотни и тысячи лет путать следы, уходили от погони, ныряя в спасительные овраги и непроходимые дебри.

 Уходили не все. Погибали слабые и больные. Это потом, осознав, что только сильная и молодая стая способна быстро оставлять за спиной преследователей, ОНА придумала новый закон, свой закон. Поэтому, когда у волчиц рождались волчата, их приносили к ней. И только ОНА решала: жить или нет.

 Так было не всегда. Не один рискнувший возглавить стаю, остался лежать на земле, истоптанной лапами ушедших сородичей. ОНА знала, что только ей предназначена миссия сохранения племени. Это было настолько давно, что никто не смог бы посчитать, сколько поколений родилось и умерло у неё на глазах.

Волки делали набеги на деревни, резали скот, нападали на заблудившихся в лесу людей.

 Хорошее было время! Но однажды молодая самка принесла и положила перед ней маленького ребёнка. Это был годовалый мальчик. Он сильно кричал от боли, потому что болели раны, оставшиеся от волчьих клыков. ОНА и сама уже не помнила, что же тогда случилось. Схватив человеческого детеныша за