Стивен Кинг - Жребий Салема Страница 48

Но Каллахэн не был священником ни нового, ни старого поколения. Он ощущал себя традиционалистом, утратившим веру в свои прежние ценности. Он хотел стать во главе отряда армии – кого? Бога, правды, добра, что суть одно и то же! – сражавшейся против ЗЛА. Он хотел вступить в открытое столкновение со ЗЛОМ, а не раздавать у супермаркетов листовки о бойкоте салата-латука или забастовке виноградарей. Он хотел сражаться со ЗЛОМ лицом к лицу, как Мохаммед Али встречается с Джо Фрейзером, как в баскетболе «Бостон селтикс» атакует «Нью-Йорк никс», как Иаков бился с Ангелом. Он хотел сойтись со ЗЛОМ в честном единоборстве, безо всякой политики, которая, как клещ, паразитирует на любом социальном проекте. Он страстно желал этого с четырнадцати лет, когда решил стать священником, вдохновленный примером святого Стефана, побитого камнями и в момент смерти видевшего «небеса отверстые и Сына Человеческого». Он жаждал битвы во славу Господа, пусть даже она закончится его гибелью, больше, чем самого Царства Небесного.

Но никаких битв не было. Так, отдельные мелкие стычки. И у ЗЛА имелось не одно, а множество лиц, и все они были тупыми и дебильными. Более того, ему вообще начинало казаться, что в мире нет ничего, кроме ЗЛА, и что Гитлер был всего лишь чиновником-завоевателем, нанятым Сатаной, а сам Сатана – умственно отсталый и с убогим чувством юмора, вроде тех, что смеются до колик, скармливая чайкам петарды, облепленные хлебными мякишами.

Вековые социальные, нравственные и духовные битвы свелись к тому, что Сэнди Макдугалл избила втихаря своего сопливого отпрыска, а он, когда вырастет, будет точно так же избивать своего, и все повторится сначала. Аллилуйя, калорийное арахисовое масло! Радуйся, Мария, благодати полная, помоги разбогатеть, жизнь уж больно скромная!

Дело не просто в тоске. Дело в ужасающих последствиях для понимания сути жизни земной, а возможно, и небесной тоже. Что там, на небесах? Нескончаемая церковная игра в бинго? Развлекательные аттракционы? Гонки по прямой?

Он взглянул на настенные часы. Шесть минут первого, а ни Фред Астер, ни Джинджер Роджерс так и не появились. Не было даже Микки Руни[14]. Однако «И-вап» уже должен был подействовать. Сейчас надо пропылесосить, и утром миссис Кэрлесс не будет на него поглядывать с жалостью, а жизнь вернется на круги своя. Аминь.

Глава седьмая

Мэтт (I)

Когда во вторник после третьего урока Мэтт подошел к кабинету, Бен Миерс его уже там дожидался.

– Здравствуйте! – поздоровался Мэтт. – Вы рано.

Бен поднялся и пожал ему руку.

– Это у меня семейное. Скажите, а ребята меня точно не съедят живьем?

– Точно! – заверил Мэтт. – Пойдемте.

Мэтт был приятно удивлен, увидев, что Бен приоделся по случаю. На нем был хороший пиджак спортивного покроя, добротные серые брюки и дорогие, почти не ношенные туфли. Мэтту приходилось приглашать на встречу с учениками и других литераторов, но те являлись либо в самом затрапезном виде, либо в чем-то экстравагантном и нарочито вызывающем. Когда год назад он попросил выступить перед ребятами одну довольно известную поэтессу, которая читала лекции в Портлендском университете Мэна, та явилась в бриджах и в туфлях на высоких шпильках, будто демонстрируя, что условности ее не волнуют и она «побила систему ее же оружием».

На таком фоне Бен выгодно выделялся, чем заслуживал особого уважения. За тридцать с лишним лет преподавания Мэтт окончательно убедился, что систему победить нельзя и только глупцы могут тешить себя надеждой, что способны всех обставить.

– Хорошее здание, – одобрительно заметил Бен, поглядывая по сторонам, пока они шли по коридору. – Совсем не похоже на то, где учился я. Там окна смахивали на бойницы.

– Назвав школу зданием, вы совершили первую ошибку, – отозвался Мэтт. – Тут не здание, а учебное заведение. Доски – это наглядные пособия, а ребята – подростковый контингент учащихся.

– Им можно только позавидовать! – заметил Бен ухмыляясь.

– Не то слово! А вы учились в колледже, Бен?

– Пытался. В гуманитарном. Но там все играли в интеллектуальную разновидность игры «кто захватит знамя». Нужно было отыскать себе топор и размахивать им, завоевывая известность и уважение. В общем, учебу я бросил. А когда «Дочь Конвея» только вышла, я подрабатывал тем, что загружал ящики с кока-колой в автофургоны.

– Расскажите об этом ребятам. Им будет интересно.

– А вам нравится преподавать?

– Конечно, нравится! Иначе как бы я выдержал сорок лет в школе?

Зазвенел последний звонок, отдаваясь гулким эхом в опустевших коридорах. Только какой-то парень неторопливо двигался вдоль нарисованной на стене стрелки с надписью «Столярная мастерская».

– А как тут с наркотиками? – поинтересовался Бен.

– Есть любые. Как и во всякой школе в Америке. Только у нас главная проблема – это спиртное.

– Разве не марихуана?

– Лично я не считаю травку большой бедой, да и школьное начальство тоже, чего и не скрывает в частных беседах, особенно после рюмки-другой. Я, к примеру, точно знаю, что наш методист – а специалист он дай боже! – любит выкурить косячок с марихуаной и отправиться в кино. Я и сам пробовал. Эффект приятный, но потом у меня очень сильная изжога.

– Пробовали?!

– Тсс! – поднес палец к губам Мэтт. – Большой Брат не дремлет! К тому же мы пришли.

– Господи!

– Не волнуйтесь! – успокаивающе произнес Мэтт, пропуская его в класс. – Доброе утро, ребята. Это мистер Бен Миерс.

Двадцать с лишним пар глаз с любопытством уставились на Бена.

Сначала Бен решил, что ошибся домом.

Пригласив его на ужин, Мэтт Берк объяснил, что найти его жилище очень просто: маленький серый дом сразу за домом из красного кирпича. Однако оттуда из открытых окон гремел рок-н-ролл.

Бен постучал в дверь и, не дождавшись ответа, постучал потускневшим латунным молоточком снова, уже сильнее. На этот раз музыку сделали потише и послышался голос Мэтта:

– Не заперто! Входите!

Бен шагнул вперед и с любопытством огляделся. Прямо за входной дверью располагалась маленькая гостиная со старой мебелью и древним телевизором. Музыка лилась из дорогого музыкального центра с отличными колонками.

Из кухни показался Мэтт в переднике в красно-белую клетку. За ним тянулся аппетитный аромат соуса для спагетти.

– Извините, что так громко, – произнес Мэтт. – Я немного глуховат и делаю погромче.

– Отличная музыка.

– Я поклонник рока со времен Бадди Холли. Потрясающая музыка! Вы голодны?

– Да, – признался Бен. – Спасибо еще раз, что пригласили. Должен сказать, что за время нахождения в Салемс-Лоте меня угощали чаще, чем за пять лет до этого.