Гордон Далквист - Химическая свадьба Страница 48

– Они ее тоже себе подчинили?

– Дети более стойкие, – сказал доктор, но неуверенно.

– Ребенок все будет помнить.

В ее словах прозвучала глубокая печаль. Свенсон ждал, пока она что-то добавит. Кардинал втянул воздух сквозь зубы – цикл воспоминаний на пластинке закончился. Доктор отобрал карточку у Чаня. Ему одновременно было и страшно, и интересно услышать откровения мисс Темпл.

Девушка тяжело вздохнула, почти застонала.

– Мы были вместе, ну, вы знаете… графиня и я, в фургоне, когда уезжали из Карта. Мне было холодно, и я так устала.

– Она вам причинила вред?

В голосе мисс Темпл послышались жалобные нотки.

– Но я-то не сделала ничего плохого. Она – порочная женщина.

– Селеста. – Свенсон опустился на колени перед ней. – Элоиза рассказала нам, что вы смотрели в синюю книгу – вы не можете себя винить…

– Конечно, не могу! Я не просила… инфекции! Я не могу отвлечься от этого даже на две минуты. – Она покраснела и закрыла обеими руками лицо. Свенсон притронулся к ее колену, и мисс Темпл взвизгнула. Доктор вскочил и покраснел.

– Я пыталась, – всхлипнула Селеста. – Но она видит меня насквозь. Я не могу сосредоточиться, мне нужно справиться с этим. Господи, помоги мне! Господи, помоги!

Он ухаживал за ней, когда она страдала от лихорадки, купал, ставил припарки, и все же теперь, когда мисс Темпл так смело призналась в своих желаниях, доктор чувствовал, что его представление о ней может измениться. Был ли он таким животным? Был ли так слаб? Он прикусил свою щеку так, что почувствовал вкус крови. Мисс Темпл убрала руки, и доктор Свенсон увидел, в этом не было никаких сомнений, как ее заплаканные глаза уставились на его пах.

– Вы с Чанем упоминали шкаф, вы там…

– Что? – безнадежно спросила она.

– Видели кого-то еще?

– В шкафу?

– Во дворце.

– Сотни солдат! Вот почему нам пришлось прятаться!

– Да, конечно…

– Ужас! Там совсем не было места. Понимаете?

– Я понимаю, моя бедная, но… Чань… я хотел сказать, вы с ним…

Его взгляд скользнул на ее грудь, и до того, как он отвел глаза, девушка заметила это. К неудовольствию Свенсона, выражение лица мисс Темпл мгновенно изменилось. В ее нервном возбуждении сначала отразилось вожделение, которое мгновенно сменилось презрением, что потрясло его до глубины души. Потом Селеста обхватила свое лицо руками. Ее сгорбленные плечи вздрагивали.

Он снова почувствовал холод и одиночество. Эта женщина была надломлена и страдала.

– Моя дорогая Селеста. Соберитесь. Ради бога, молчите. Мы найдем графиню. Найдем графа.

– Они думают, что мы с ними шутки шутим!

– Пусть подавятся своим смехом. Будьте мужественны и вытрите слезы. Стыдиться нечего. Мы должны разбудить кардинала.

Когда у него отобрали пластинку, Чань выругался и стал тереть глаза и виски. Свенсон услышал какую-то необычную хрипотцу в голосе Чаня, заметил его побледневшие губы и блеск слизи в ноздрях.

– Вы больны? На вас повлияла пластинка?

– Пустяки.

– Вы должны мне разрешить осмотреть вас.

– Мы уже и так зря потратили большую часть вечера.

– Вы не видели своей раны, правда, если вы хотя бы…

– Нет. – Чань снова надел свои темные очки. – Я чувствую себя отлично. Особенно в сравнении с вами двумя.

Несмотря на дурное настроение кардинала, доктор был рад возможности сменить тему разговора. Мисс Темпл сделала все возможное, чтобы привести свое лицо в порядок, отвернувшись якобы для изучения гобелена.

– На верхних этажах полно людей, – сказал Чань. – Там не пробраться незамеченными. То, что никто не спустился в поисках нас, объясняется их боязнью заразиться.

– Чем заразиться? – спросил Свенсон.

– Болезнью! Наследием стеклянной женщины!

– Но ведь мы далеко от Сталмер-хауса под дворцом и не более чем в двадцати метрах от реки.

Чань показал на проход через арку.

– Двадцать метров вон в том направлении – и вы окажетесь в подвалах герцога.

– Но графиня сказала…

Чань фыркнул.

– Зачем же ей лгать?

– Чтобы убежать самой или чтобы помочь поймать нас.

– Но ведь вы двое проникли глубоко во дворец, – сказал Свенсон. – Зачем вы вернулись?

– Мы не знали другого выхода, – сказала мисс Темпл. – И надеялись, что найдем тех, кто здесь прячется, как в действительности и произошло.

– Тогда мы можем быть поблизости от Фелпса и Каншера. Если их поймали, друзей надо освободить.

Чань нетерпеливо выдохнул.

– Это было бы крайне недальновидно. Начать поиски означает пожертвовать нашими жизнями и потерять всякую надежду остановить Вандаариффа и графиню. Фелпс и Каншер знают это.

Свенсон изо всех сил старался не дать воли раздражению: его возмущало, что он, попытавшись проявить элементарную порядочность, выглядел в глазах Чаня сентиментальным дураком.

– Ну что же, если мы ищем Вандаариффа…

– Его здесь уже нет, – презрительно фыркнул Чань. – Он приехал лишь для того, чтобы устроить фейерверк на площади и доставить себе удовольствие, унизив своих бывших хозяев.

– Тогда где же мы его найдем?

– В Харшморте. Рааксфале. Или он устроит новый взрыв на вокзале Строппинг – где угодно. – Чань кивнул на мисс Темпл. – Спросите у нее.

– Я не знаю, – спокойно сказала Селеста, и Свенсон, к своему неудовольствию, понял: она только что сверилась с воспоминаниями графа и наверняка сделала это, чтобы показать, что уже владеет собой, что преодолела слабость. Он рекомендовал ей быть мужественной, но не хотел, чтобы она наказывала себя.

Учитывая раздражительность Чаня и душевные страдания мисс Темпл, доктор считал, что это он должен наметить их путь. Но не мог пока понять самых простых вещей. Действительно ли графиня оставила его в той комнате, чтобы его поймали? Зачем же тогда было показывать картину графа, если она просто хотела, чтобы его повесили? Свенсон боролся с желанием закурить. Что именно сказала графиня? А после того как доктор освободился от воздействия синей стеклянной пластинки, разве он не последовал туда, куда она его хотела направить?

– На что вы уставились? – спросил Чань.

Свенсон указал на зеркало:

– С другой стороны этой стены.

– Что вы имеете в виду?

– Точно не уверен, но… Следуйте за мной.

Доктор направился к арке. Когда Чань встал, его сапог скользнул на чем-то, обдирая пол. Свенсон наклонился, чтобы поднять это, и нахмурился.

– Пуговица какого-то идиота, – пробормотал кардинал и выбросил ее.