Антон Вильгоцкий - ЛАВКА УЖАСОВ Страница 48

- Вот она какова - истинная сила человеческих слов - сказал Тойвонен, закончив читать стихотворение Николая Гумилева. Люди забыли это. Как и многое другое, что следовало бы помнить. Вот только ружье стреляет вне зависимости от того, чья рука жмет на курок - ветерана-снайпера или грудного младенца. И в наши дни слова самых обычных людей - не обязательно даже магов - могут доставить серьезные неприятности. Крикнет человеку недруг в спину: «Чтоб ты сдох, зараза!» - и обруганный вдруг попадает под машину, или серьезно заболевает в тот же день. И это далеко не самое худшее, что может случиться из-за дурных слов.

- Эйнари, ты уже не в первый раз говоришь о том, что корни многих нынешних проблем таятся в глубокой древности, - внимательно глядя на собеседника, произнесла Ангелина. - Ты знаешь что-нибудь о тех временах? Расскажешь мне истинную историю нашего мира?

- Прости, но я не знаю всей ее целиком, - улыбнувшись, развел руками Эйнари. - К тому же - об этом я тоже не раз говорил - для этого понадобилось бы больше времени, чем есть у нас обоих. Давай сделаем так, - финн встал и начал прохаживаться взад-вперед вдоль стены хранилища. - Завтра я расскажу тебе одну из историй, в которых современность и древние тайны тесно переплетены между собой. Кстати, - Тойвонен щелкнул пальцами, - она тоже имела место быть в Ростове…

Глава 8

Их было четверо - Владислав Дыбенко, Вячеслав Плахов, Сергей Власов и Евгений Кушнир. Они росли в одном дворе, учились в одной школе, и вместе стали наркоманами. Но если начиналось увлечение «дурью» у всех четверых одинаково - раскурили компанией «косячок» перед походом на дискотеку - то с течением времени каждый пошел по собственной стезе. Влад Дыбенко, поступивший после школы на философский факультет, стал наркоманом-интеллектуалом. Он и пары фраз не мог сказать, не упомянув имени одного из отцов наркокультуры - Карлоса Кастанеду, Кена Кизи или Уильяма Берроуза. Рок-музыкант Плахов черпал в наркотиках вдохновение. Серега Власов был единственным из четверки, кто отслужил в армии. И не просто отслужил, а успел повоевать - именно там, в чеченских горах, он привык расслабляться нетипичным для русского человека способом. А Кушнир - тот и вовсе успел побывать за решеткой, и джанк ему теперь был нужен лишь для того, чтобы отвлечься от тяжелых воспоминаний. К чести его будет сказано - незаконное хранение наркотических веществ было единственным преступлением, которое Женька позволял себе после отсидки.

Как видим, судьбы этих четверых ростовских парней сложились довольно разным образом. Одно осталось неизменным - их дружба. Ребята по-прежнему жили в одном городе, разными способами зарабатывали на жизнь, а по субботам собирались дома у Власова, чтобы поностальгировать, вспоминая, как двенадцать лет назад трусовато озираясь, смолили свой первый джойнт в сквере напротив ночного клуба.

Разумеется, такие вечера не могли обойтись без большого количества стимуляторов.

Употребляли друзья все, что только могли достать: марихуану, «экстази», героин, кокаин, ЛСД, циклодол, калипсол, эфедрин, первитин, морадол, метадон, морфий, феназепам и псилоцибиновые грибы. В середине недели они созванивались, делясь информацией о перспективных «мазах». Вечером пятницы встречались в клубе «Подземка», чтобы скинуться на банкет и просто оттянуться под звуки тяжелого рока.

Наибольшую лепту всегда вносил Влад. Он занимался рекламным бизнесом и весьма неплохо зарабатывал. Поскольку Дыбенко посвятил наркотикам всю свою жизнь, ему не в лом было жертвовать на общее дело весьма значительные суммы. Прочие участники кворума позволить себе такого не могли. Плахов не имел постоянной работы, Власов выплачивал жилищный кредит, а Кушнир содержал свою престарелую мать. Впрочем, Влад никогда никого не попрекал тем, что он почти в одиночку «двигает» всю компанию. Они ведь были друзьями. А у настоящих друзей так и заведено.

Как-то раз Дыбенко позвонил Власову в пятницу утром и сказал, что вечером в «Подземку» не придет. «Вопрос с товаром я беру на себя, - сказал Влад. - К завтрему притараню принципиально новый наркотик». И положил трубку. Традиционная пятничная встреча прошла без него. В «Подземке» в тот вечер выступала группа «Божественная Трагедия», чья мрачная музыка ввергла Кушнира в глубокую депрессию. Стуча кулаком по столу, он плакал на плече у Власова и раз за разом заказывал водку. В результате чего напился до такой степени, что не мог даже ходить. Когда вечеринка закончилась, и друзья собрались ехать домой, ни один таксист не захотел везти такого кадра, опасаясь, что тот заблюет машину.

Пришлось Плахову и Власову на себе тащить беднягу через полгорода к Серегиному дому. Время от времени Кушнир приподнимал голову, полными слез глазами смотрел на Луну и принимался горланить наскоро заученные куплеты песен «Божественной Трагедии». Несмотря на то, что ночь была довольно теплой, Женьку бил озноб.

Добравшись до дома Власова, Плахов решил не ехать домой, а остаться у друга аккурат до следующего вечера. Положив бредящего Кушнира отдыхать и поужинав оставшимися с прошлой встречи псилоцибиновыми поганками, друзья легли спать.

Утром Слава вспомнил об одном неотложном деле и уехал, пообещав вскоре вернуться.

Сергей пошел в магазин за пивом. Вернувшись, он позвонил Дыбенко. Тот не отвечал.

Как только Власов прервал затянувшийся вызов, поступил входящий звонок.

«Дыбенко», - обрадовано подумал Сергей. Но звонил не Влад, а другой приятель Власова - иеродьякон Русской православной Церкви Андрей Кафельников. До поступления в духовную семинарию Андрей был карточным шулером и часто зависал на воровских малинах. Некоторые из прежних повадок он сохранил по сей день. Сейчас Кафельников звонил, чтобы узнать, нельзя ли ему вечером зайти к Власову - как следует раскумариться. «А почему бы и нет?», - ответил Сергей. Он давно хотел познакомить дьякона с Владом, Славой и Женькой. А заодно и приобщить его к миру тяжелых синтетических наркотиков.

На диване заворочался Кушнир. От звонка Кафельникова он проснулся и сразу понял, что сделал это зря. На помощь ему пришел Серега с двумя бутылками холодной «Балтики».

Включив на DVD лучшие бои Майка Тайсона, друзья принялись пить пиво, ожидая возвращения Плахова.

Тот подъехал через полчаса. Дело, по которому отсутствовал Слава, прошло успешно, так что к Власову он заявился, неся на плече ящик пива «Пит». Решив, что перед масштабным трипом много пить не стоит, Сергей оставил на столе в гостиной десять бутылок, а остальные десять отнес на кухню и поместил в холодильник. В кармане куртки Кушнира нашлись три пачки феназепама, так что до прихода Влада товарищам было, чем заняться.