Сергей Софрин - Проект «Асгард» Страница 48

— Мы — последователи. — Перевел с английского разведчик.

Он уже догадался, что оказался в захоронении члена масонской ложи, считавшейся преемницей особых мистических традиций ордена рыцарей-тамплиеров, чьи тайные обряды и исключительные полномочия ушли в небытие вместе с разгромом организации и сожжением на костре их последнего магистра Жака де Моле. Алые ласточки составляли хвостами тамплиерский крест, а двуликая голова, приписываемая некоему божеству или алхимическому символу — Бафомету, означала дуалистическую направленность культа.

Впрочем, за прошедшие века многие объявляли себя новыми храмовниками, еще больше народа посвятило жизнь поискам несметных, исчезнувших в неизвестном направлении орденских богатств. Но никто так и не смог толком объяснить, были ли те сокровища на самом деле, и в чем заключался тайный культ тамплиеров.

Разогревшаяся зажигалка замигала огнем и погасла. Марат на ощупь направился к выходу, однако, когда он уже приближался к ступеням лестницы, сверху послышался хлопок входной двери, и раздался незнакомый голос, призывающий кого-то к спокойствию.

— Не строй из себя мисс Марпл. — Басил незнакомец. — Все объясняется весьма просто. Дед случайно забыл запереть замок, а дежурный ключ по рассеянности унес с собой, переживая за пропавшего сайгака. Что ты от него хотел? Возраст берет свое — старина Хэнк уже не тот, каким был при генсеках. Рука еще крепка, а вот голова слабеет, мысли путаются, привязанности отягощают сердечную мышцу, сантименты мешают непредвзятому созерцанию фактов. Тебя чему учили? Действовать по обстановке, не мудрствуя в простых ситуациях. Для этого у нас аналитики есть, они деньги за свои увеличенные шишковидные железы получают.

— А мы с тобой типа почтальона и добермана. — Отвечал ему другой вошедший. — Один депешу несет, второй — гонца охраняет. Я по клиенту работаю, ты — бдишь и не позволяешь ему дурить.

— Этот парнишка подурить знатно может. — Вновь заговорил хозяин баса. — Его, голубчика, семь лет вычисляли, по теплым странам рыскали, а он вынырнул в Москве, как черт из табакерки — ни у кого разрешения не спросил. Руководство всех на ноги подняло, шухера наделало, словно залетные урки наш архив вынесли, или бомжи на полигоне бытовых отходов золото компартии Советского Союза надыбали. Чего звон-то такой?

— Про золото компартии лишний раз всуе не распространяйся. Не нашего ума дело. — Досадливо отрезал собеседник. — А работу мы тут заканчиваем. Снимаем с дома наблюдение, проверяем комнаты, и мотаем в Дом Отдыха. Ребят сменим, перекусим заодно. Сайгак к подруге обязательно вернется, там мы с ним и потолкуем.

— А что девица-то говорит? Может, что-нибудь с перепуга от нас скрывает? Бабы существа недоверчивые, в их поступках нам, мужикам, не разобраться. Вот моя, к примеру, каждый раз, когда я с дежурства прихожу или из командировки возвращаюсь, рубашку обнюхивает, и ворот куртки осматривает. Все следы преступления ищет, любовниц вычисляет. И не дай Боже мне засмеяться — к телу неделю не допустит, мамке своей пожалуется. Тебе не понять — у тебя тещи нет, зеленый ты пока…

— Хватит балагурить. Осматривай помещение, я тебя прикрою и заодно журнальчик полистаю. Оценю новые предложения от мировых производителей и картинки красивые посмотрю. В вояж кругосветный махнуть все равно не судьба, так хоть полюбуюсь на виды Венеции глазами корреспондентов.

— О Венеции он размечтался. — Хохотнул басовитый. — Ты когда в Скорпионы поступал, бумажку подписывал? Наш отдел за границу навеки не выездной. Нам туда даже частями, в качестве биологического материала для трансплантации органов дорога закрыта. Твоя почка продвинутым ученым из Лэнгли может выболтать информацию поинтереснее, чем мазок с нижней губы Моники Левински. Зарубежные коллеги ахнут…

— Да иди ты, Вася, с миром… Кораблики хозяйские пересчитай и не забудь форточки проверить. Дед просил…

— Дед, дед… — Заворчал первый. — Он еще в школе КГБ преподавал в дореформенные времена. Я у него тактике уличного боя учился. Странный он человек, этот Хэнк: погост сторожит, цветочками балуется, печкой обогревается, магистральный газ себе не проводит. Я о нем интересные вещи слыхал. Говорят, он в девяностых целую банду отморозков единолично передавил. За жену и дочку поквитался. Ты как думаешь: старик тут грехи замаливает, совесть убаюкивает, аль с покойниками отношения заблаговременно налаживает?

— Не знаю. На кающегося грешника Романыч не похож. Скорее всего, осточертели ему люди и их причуды. Захотелось тишины и спокойствия. А нынче эту роскошь только на кладбище и заполучишь.

Сверху донесся звук шагов, скрежет передвигаемых стульев, позвякивание колец оконных гардин и хлопок дверцы холодильника.

— Эй, дружочек, ты чего там по холодильнику лазаешь? — Возмутился оставшийся в прихожей визитер. — На неприятности нарываешься?

— Хэнк просил. — Пояснил обиженно первый. — Ему показалось, что он мясо в нижнее отделение оттаивать поставил, а потом, не успев его пожарить, перед уходом запамятовал в морозилку вернуть.

— Закругляйся. Свой долг мы честно исполнили. Девица определенно наврала, сказав, что сайгак на кладбище ехать собирался. Его в притоне нужно ждать. Туда-то он точно вернется. Хотя бы за деньгами. Возьмем фигуранта тепленьким и экспрессом доставим по назначению.

— Не в курсе, зачем этого Аристарха отлавливают? Имечко у него еще то — ветхозаветное, агенту влияния подходит…

— Мы, чем меньше знаем, тем правильнее вписываемся в отлаженную систему. Силовой поддержке и переговорщикам о причинах акции не докладывают. Безопасность государства и его граждан базируется на четкой субординации охраняющих эту безопасность субъектов. Кто-то грудью на амбразуру идет, а кто-то информацию добывает, иные — ее прячут до востребования. Запасной ключ у тебя?

— У меня. Двинем что ли обратно потихоньку? За руль я сяду, ты уже сегодня накатался.

Наверху вновь взвизгнула по полу ножка стула. Затем дробь шагов из гостиной переместились в прихожую, мягко хлопнула входная дверь, два раза провернулся в замке ключ, и все успокоилось.

Марат крутанул колесико зажигалки и, щурясь от непривычно яркого света, поспешил покинуть подземелье, чтобы до восхода солнца успеть исчезнуть из города.

Corpus delicti[23]

Однако этим намерениям не суждено было осуществиться. Едва он преодолел последние метры, отделявшие его от коридора, как в недавно запертую входную дверь настырно постучали, и с улицы некто, обладавший луженой глоткой, заорал: