Николас Конде - Щупальца веры Страница 49

Кэл был поражен прямотой и откровенностью Сезина. Тот даже не потрудился спросить, где и как Кэл узнал о нем. Неужели он был вполне осведомлен об исследованиях Кэла или его репутации? Или кто-то из верующих, работающий под началом Мактаггерта, знал о связи Кэла с сыщиком и предупредил Сезина, что ему следует ждать этого визита?

— Ваш подход безусловно воодушевляет, — сказал Кэл. — Я слышал, что ваши единоверцы не любят разговаривать с чужаками.

— Вас это в самом деле удивляет? — спросил Сезин. — Почти любой верующий, к какой бы религии он ни принадлежал, может почувствовать неприязнь и даже воспринять как оскорбление, если чужак подойдет к нему и скажет: «Расскажите мне о своей религии». Нет более деликатной темы для разговора между незнакомыми людьми, чем способ религиозного служения, который каждый из них предпочитает. Но проблема даже еще серьезней, когда речь идет о Сантерии. — Он секунду помолчал. — Вы ведь знаете, не так ли, что другое название этой религии — Вуду.

Кэл кивнул, чувствуя облегчение от того, что это слово наконец произнесено.

— Не могу отрицать, что источник моего интереса к Сантерии — вся тематика синкретизма, переплетение новых вер с древними африканскими обычаями.

Сезин понимающе улыбнулся.

— Здесь и вправду есть чем заинтересоваться этнографу, — согласился он. — К сожалению, слишком немногие уважаемые ученые обратили свое внимание на этот предмет. Метро сделал свою работу на Гаити, но это было более чем двадцать лет тому назад. Кроме его труда, большая часть того, что было написано о Вуду, — это постыдный вздор. Спросите на улице первого встречного, что это такое, и он скажет, что это шаманы, втыкающие булавки в кукол. Результат подобного невежества — это, разумеется, враждебность. Наши верующие сейчас чувствуют на себе то же клеймо отверженности, что и христиане во времена Пилата или евреи всего сорок лет назад. — Сезин вздохнул. — Может быть, просто настал наш черед. Всегда были времена, когда та или другая религия оказывалась, если можно так выразиться, выброшена из дома Бога и помещена в собачью конуру. Вы не можете осуждать людей за то, что они чувствуют необходимость защищать свою веру, отказываясь разговаривать о ней.

На Кэла произвела впечатление взвешенная рассудительность Сезина.

— Но сами вы не чувствуете необходимости в этой защите?

— О, я чувствую, — ответил Сезин. — Совершенно определенную — от некоторых враждебно настроенных людей. Но не от вас.

Снова тот же странный тон дружеской фамильярности. Кэл ощущал смутное раздражение, когда к нему так обращался человек, которого он никогда прежде не видел.

Оскар Сезин прочитал все это на лице Кэла и улыбнулся.

— Не думаете же вы, что я согласился встретиться с вами, не проверив, что вы собой представляете как ученый? Моя секретарша просмотрела главный каталог научной периодики в Публичной библиотеке. Она сообщила мне, что ваш вклад в этнографическую литературу весьма значителен. Поэтому я знаю, что вы будете слушать то, что я собираюсь рассказать, без предубеждений, и могу быть уверен, что вы сможете выполнить то, что вы были посланы сделать.

«Посланы!» Кэл глядел на Оскара, стараясь скрыть свое замешательство. Не было ли произнесенное Сезином слово доказательством того, что он знал о роли Кэла в расследовании убийства? Осталась ли какая-ни-будь надежда узнать правду, если ему не удастся рассеять мнение Сезина о нем как о полицейском шпике?

— Я здесь не потому, что меня кто-то послал, — сказал Кэл так убежденно, как только смог. — Я пришел, потому что это нужно мне самому. Потому что я хочу узнать, хочу учиться.

— Да, да, несомненно, — сказал Сезин. — Я уверен, что так оно и есть. Но если вы хотите изучить нашу религию, то первое, что вы должны понять: мы верим в то, что ничего, абсолютно ничего в жизни не происходит без замысла и вмешательства богов. И, согласно этому правилу, если вы сейчас находитесь здесь, то это тоже потому, что вы должны здесь быть — чтобы исполнить некий божественный замысел. — Сезин указал рукой вверх столь же привычным жестом, каким туристский гид в Нью-Йорке показывает на небоскреб. — Когда я сказал, что вы были посланы, я имел в виду — посланы ими.

Значит, Сезин не знал о Мактаггерте. И все же в этом был некий диссонанс: слушать, как кто-то, столь ясно мыслящий и явно интеллигентный, как Оскар, — человек, подумал Кэл, в чем-то похожий на него самого, — говорит о богах, глядящих с небес на землю и манипулирующих людьми, как марионетками. Тем не менее Кэл старался сохранять беспристрастность исследователя, стремление понять, воздерживаясь от оценочных суждений.

— У вас есть какая-нибудь идея, в чем состоит эта цель? — спросил он. — Какую божественную миссию я предназначен исполнить? — У него не было намерения иронизировать, но вопрос прозвучал именно так.

Оскар, однако, никак не показал, что чувствует себя оскорбленным.

— Лучшее, что я могу сделать, это сообщить вам мое мнение информированного человека, — ответил он.

— Я внимательно слушаю.

— Мы живем в такое время, когда люди чувствуют себя растерянными, они охвачены неуверенностью в будущем, и волнует сама возможность дальнейшего существования этой планеты. Более чем когда-либо мы нуждаемся в контакте с богами, в возможности положиться на их бесконечную мощь и мудрость. И такой путь существует — наш путь. Но слишком многие пренебрегают им. И теперь, — заключил Оскар зловеще, — боги уже не могут больше терпеть пренебрежение к ним. Они хотят, чтобы неверующие были просвещены.

Прошла, наверное, еще секунда, прежде чем Кэл понял сказанное. Затем он не смог сдержать головокружительного прилива радости, как будто услышал, что он объявлен выигравшим автомобиль или бесплатную поездку в Париж.

— Через меня? — воскликнул он, хлопнув себя ладонью по груди. — Вы полагаете, что я был избран… распространять слово богов?

Взгляд Оскара остался невозмутимым.

— Разве вы не собираетесь написать о том, что вы узнаете? Разве это не то, что вы всегда делали раньше? А когда вы это напишете, это будет прочитано.

— Да, но…

Но что? Кэл осекся. Как можно логически оспаривать мечты верующего? Достаточно ли будет сказать, что число читателей даже самого популярного этнографического журнала не превышает пятидесяти или шестидесяти тысяч?

— Вы просили меня высказать мое мнение, — заметил Оскар.

Кэл саркастически хмыкнул.

— Послушайте, это очень лестно слышать, когда тебе говорят, что ты являешься частью божественного плана, цель которого — удержать человечество от самоубийства. Мне самому хотелось бы в это верить. Но факты гораздо проще.