Составитель Сергей Чекмаев - Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову Страница 49

Мне обидно, если честно. Ведь нормальный мужик, не старый еще, недавно сорок стукнуло. Симпатичный даже, хоть и ростом не вышел. Бородатый, темноволосый, с проседью. Девчонки наши на танцплощадке от его седины млеют просто.

За что он так меня не любит?

Остальные уже внутри. Витька, однокашник мой, первый прибежал. Он легкой атлетикой занимается. Худющий, жилистый, но крепкий. Витька мне почти как брат, в один детский сад ходили. Только из–за Шилова ссориться начали.

Еще с нами Боря, он постарше, за тридцать уже. Русский богатырь габаритами два на полтора. Но туповатый малость.

Эдик – чучело рыжее очкастое, все по сторонам озирается. Мне прямо смотреть больно, как он «калаш» держит. Николай, наоборот, – весь, как пружинка, выправка военная. От него польза будет.

Внутри прохладно, хорошо. И пусто. Здесь когда–то администрация сидела.

– Значит, так, – Саня говорит. – Сейчас тихо идем до второго выхода. Витя первый, потом Боря, Эдик, Маша и Николай. Я последний.

– Мне кажется, надо сначала обыскать здание, – это Николай, рыба белоглазая. Товарищ из органов, в мундире на все пуговицы. Ни разу на Территории не был, а вроде как командует нами. Я знаю: Сане он как кость в горле. Ни проглотить, ни выплюнуть.

– Когда кажется, креститься надо. – Саня опять сплюнул. Весь пол заплевал уже. – В административный корпус мертвяки не ходят.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Не ходит сюда никто. Почему – никто не знает. На верхних этажах живет такое, чего даже мертвяки бояться.

– Если так, то тем более нужно обыскать корпус. Возможно, Завидлов сумел добраться до здания и спрятаться.

Завидлов – это тот хмырь, которого мы тут ищем. Сын бааальшого человека, столичный конь в пальто. Приехал с комиссией из центра, проверять работу Райисполкома.

Разумеется, им поляну накрыли. Нагрузились все. Подробностей не знаю, но со слов Семеныча получалось, что кто–то прихвастнул Территорией. Мол, такое у нас место есть – закачаешься. Можно по живым мишеням стрелять. Азарт и риск для настоящих мужчин, мать их за ногу.

Все, кто поумнее, либо мордой в салат лежали, либо не пили, как чекист наш, и спать пошли. Не повезло идиотам, некому мозги вправить было. Достали оружие и поехали резвиться. Погранцы их пропустили. А чего не пропустить, если начальство едет?

Когда входили, уже вечер был. Погуляли, постреляли, засобирались обратно, а Завидлова нет. Тут они все в штаны наделали дружно. Это он по должности в комиссии секретарь какой–то. А по жизни его папочка за сынка всех местных шишек загорать на Магадан отправит и разбираться не станет, кто пил, а кто спал.

Больше всего они огласки опасались. За ночь команду собрали. Все тайком, шифруясь. Не знаю, как Шилова упросили и что ему там обещали. Мне вот трехкомнатную. И то, думаю, продешевила.

Времени у нас до вечера – это край, как сказал Семеныч. Потому что ночью на Территории верная смерть. А завтра пропажа Завидлова вскроется и такоооое начнется!

– Ты чего, глухой, что ли, товарищ? – неласково переспросил Саня. – Али не слышал, что я сказал – на втором этаже какая–то пакость обитает, ее даже трупы боятся. Оттуда никто живым не возвращался. Ваш Завидлов давно среди мертвяков бегает, там его и искать нужно.

Чекист аж побелел весь от злости. Зря Саня с ним так, проблемы будут.

– Как руководитель спасательной экспедиции я настаиваю на обыске здания.

– Вот сам и обыскивай, я помирать не нанимался.

Ну все, кирдык, приехали. Нашли время, что называется. Чекист в позу, Саня в амбицию. Я за Саню. Он в погранцах двадцать лет оттрубил, лучше него никто Территорию не знает.

– Я буду вынужден доложить о вашем неповиновении, Александр Шилов.

– Послушайте, товарищи, не надо ссориться. Я готов лично обыскать верхний этаж!

Это чей там голос с галерки?! Эдик, солнышко очкастое.

Чекист молчит, желваками играет. Ему бы сейчас власть утверждать, Саню ломать. Только понимает, гад, что никакой экспедиции без Сани не будет.

– Хорошо, Эдуард Михайлович. Вы идете вперед, на разведку, мы вас прикрываем.

Эдичка вообще непонятно зачем с нами напросился. Вроде как это его идея была – Завидлова по Территории прогулять. Вот и рвется загладить, искупить. Боится, что начальство из него крайнего сделает. Семеныч может, он такой.

Толку от Эдички ноль, чистый ботаник. АКМ с опаской держит, того и гляди себе чего–нибудь отстрелит.

Лестница обветшала, но стоит еще. Это хорошо. Эдик вперед ускакал, уже на втором этаже. Мы все на лестнице стоим, прислушиваемся. Один Саня в сторонке, рожа опять кирпичом. Мол, не с вами я.

– Здесь нет никого, – голос у Эдика писклявый, как у бабы. – Можно подниматься.

Чекист сразу наверх полез. Ну и мы за ним. Я не Шилов, спорить не буду. Может, и правда ничего там нет, одни байки погранцов.

Даже Витька полез, пусть и ходит за Шиловым хвостиком.

Нет никого. Штукатурка сыпется, пылью пахнет, коридоры вправо–влево.

– Я обойду все комнаты, – это Эдик опять влез. Чекист только кивнул.

Комнаты как комнаты, ничего в них интересного. Шкафы, столы, картинки на стенах, папки с бумагами. Кое–где до нас народ побывал, все выпотрошено. Врут погранцы, пугают. Я даже размечталась, что отвечу Сане, когда он снова по поводу «баб с ружжом» вонять начнет. Последняя дверь осталась, с табличкой «Директор».

Тут мы уже бдительность потеряли, а бдительность терять нельзя. Ввалились шумною толпою – ну чисто цыгане, за что и получили.

Сначала там приемная. Огромная. Стены – дубом мореным обиты, стол секретарский, пыльный весь. На столе – аппарат телефонный. Все вроде, как обычно, только запах такой, что мне аж сразу поплохело. Стоял в комнате душок… сладковатый и резкий, как будто плесенью и болотом сразу отдает.

С потолка мочало какое–то свисает, колышется, хоть и сквозняка никакого. Мерзкая светло–розовая гадость. Шевелится, поблескивает. А в конце приемной – дверь двустворчатая. То есть это к Самому в кабинет, не иначе. Закрытая, плесенью вся заросла. Мы, конечно, все в этом месте притихли. Никому проверять не хочется, что там, в кабинете, такое, да и от запаха уже дурно делается. В общем, встали мы на пороге и топчемся.

– Не нравится мне здесь, – Витя говорит. – Пошли вниз.

Эдик только головой дернул:

– Подождите. – И заорал истошно так: – Пеееетька! Ты тут?!

Сначала тишина, а потом из соседнего кабинета что–то глухо простонало и заохало.

– Он там.

– Эдик, стой!

Но очкастый все лучше всех знает. Навалился на дверь, распахнул и в кабинет ввалился.

А потом Борька как вдохнул, словно ему ну совсем воздуха не хватает.