Антонина Ванина - Свинцовый закат Страница 49

А после, неизвестный стал взывать к некой высшей силе, от чего невольно мурашки поползли по коже. Тому показалась, что величественные слова были обращены вовсе не к Богу.

— Владыка Вселенной, необъятный и могучий, повелитель света и тьмы! Мы склоняемся пред тобой и взываем к тебе! Взгляни на сего неофита и ниспошли ему свою помощь, дабы сбылись устремления его души, дабы стал он верным и преданным братом — одним из нас во славу твоего неизречимого имени!

Над головой Тома раздался лязг металла, и мысли его помутились. Незримая сила волной пробежала по позвоночнику вверх и вниз. Поток жидкого тепла проникал в голову вспышкой света, наполняя восторгом и иллюзией полета, будто душа отделилась и воспарила над бренным телом. Ничего подобного Тому не приходилось испытывать в жизни — он даже не догадывался, что такое возможно.

А восхитительный голос Флоренс справа провозгласил:

— Наследник погибающего мира! Мы зовем тебя к красоте, что не умирает.

— Скиталец во тьме свирепой! — продолжил новый голос слева. — Мы зовем тебя к свету, что не ослепляет.

Чьи-то руки сняли черную повязку с лица Тома, и свет действительно не ослепил его. В полумраке от нескольких свечей он, наконец, увидел зал и служителей. Впереди на него взирал грозного вида пятидесятилетний мужчина с окладистой бородой, чьим одеянием была алая мантия с белым кельтским крестом на груди и черно-белый египетский платок. Справа от Томаса стояла восхитительная Флоренс в сияющих белых одеждах, а слева — неизвестный ему мужчина. Все трое служителей вытянули руки вверх, каждый держа что-то продолговатое. Невольно Том поднял голову и увидел меч, скрещенный с двумя скипетрами прямо над его головой, от чего в горле невольно запершило.

— Сын Земли, — заговорил служитель в алом, — Ты долго жил во тьме. Расстанься с ночью и призови день.

Тут за спиной Тома раздались многочисленные хлопки в ладоши, и он к своему смущению понял, что с лишком много людей стало свидетелями его посвящения.

А трое служителей продолжали ритуал:

— Брат Cognosce te Ipsum, мы принимаем тебя в Орден Золотой Зари, — провозгласили они хором, и принялись выкрикивать непонятные слова, сопровождая их ударами своих орудий.

— Khabs!

— Am!

— Pekht!

— Konx!

— Om!

— Pax!

— Свет!

— В!

— Устремлении!

Затем служитель в черной мантии и с мечом показал Тому знаки приветствия и безмолвия, научил тайному рукопожатию и назвал пароль степени неофита. После, он подвёл Вильерса к двум колоннам, что были испещрены египетскими иероглифами с рисунками, и провозгласил:

— Да свершится последнее освещение соискателя.

Тут же к Тому подошла высокая и стройная женщина с чашей в руке. Обмакнув пальцы в воде, она провела ими по лбу Тома:

— Брат Cognosce te Ipsum, в последний раз я очищаю тебя водой.

За ней последовал рыжеволосый здоровяк 45-и лет и взмахнул кадилом. Знакомый запах курений ударил в нос.

— Брат Cognosce te Ipsum, в последний раз я очищаю тебя огнем.

Грозный служитель в алом обратился к Флоренс:

— Теперь, когда свершилось последнее очищение соискателя, повелеваю тебе снять с его пояса веревку, эти тройные оковы смертности — последние из оставшихся знаков пути тьмы.

Как только Флоренс освободила Вильерса, бородач в алой мантии стал разъяснять неофиту Томасу, что он только что пережил и увидел. Он говорил о символизме убранства зала и одеяний, перемежая разъяснения с оккультными доктринами:

— Пройти между двух колон, значит взойти на путь к сокрытому знанию. Этот путь прямой и тесный, в отличие от пути природы, извилистого словно змея. Ты стоял меж двух колон, между абсолютным светом и абсолютной тьмой, в месте, где две силы противостоят друг друга, а третья объединяет их. Таково начало творения, такова великая триада жизни, что преграждает путь легионам спящих при свете дня, и пробуждающихся в сумерках.

Что это за легионы, Том понял по-своему и лишний раз подумал, что дядя Джеймс, пожалуй, прав на счет тайных вождей, что поднимаются из своих подземелий после захода солнца.

С напутственной речью обратился к Тому и служитель с мечом:

— Позволь поздравить тебя со вступлением в ряды нашего древнего и почтенного Ордена, долг которого — изучение сокрытых наук. Запомни этот день и не забывай о должном почтении Владыки Вселенной, ибо мы всего лишь искры его сокрытого нестерпимого света. Полами своих пламенеющих одежд он касается пределов Вселенной. Все сущее возвращается к нему. Все склоняется пред ним. Пусть не устрашат тебя препятствия на пути постижения сокрытых наук. Помни, настойчивость преодолевает любую преграду, но и не забывай о принесенном тобой обете хранить молчание о тайнах Ордена.

К Томасу приблизился служитель со светильником в руке и протянул ему склянку с бесцветной жидкостью, подав знак, перелить раствор в стоящее напротив блюдо с водой. Как только Том исполнил поручение, вода в блюде вмиг побагровела, а служитель со светильником принялся наущать:

— Как эта жидкость, прозрачная и чистая, превращается в кровь, так и ты погибнешь, если нарушишь словом или деянием свою присягу держать в тайне секреты Ордена.

Когда то ли напутствие, то ли угроза была произнесена, бородатый служитель в алом призвал присутствующих к «мистическому обходу на пути света». Все участники церемонии три раза обошли зал, следуя за человеком со светильником, а после он объявил:

— Обратный мистический обход завершен. Это символ угасающего света. А теперь поклонимся Владыке Вселенной!

Все присутствующие обратили взор к занавеси за двумя колонами, и женщина с чашей подала Тому знак, сделать то же самое.

— Ты свят, Владыка Вселенной, — раздалось со всех сторон, — не сотворенный природой, необъятный и могучий, ты свят, Владыка света и тьмы!

Занавесь качнулась, будто Владыка и вправду скрывался за ней и подавал знак своим адептам, что они услышаны.

Подойдя к импровизированному алтарю, где стояла чаша с вином и зажженная красная свеча, а рядом лежала роза с кусом хлеба, служитель в алом объявил:

— Нам остается лишь причаститься в безмолвии мистической трапезы четырех стихий. — Взяв со стола розу, он сказал, — Приглашаю вас вдохнуть аромат этой розы, символ Воздуха. — После он простер ладонь над красной свечой и произнес, — Ощутите тепло священного Огня. — Затем он обмакнул кусок хлеба в плошке и изрёк, — Вкусите хлеб и соль, формы Земли. И, наконец, испейте вина, освещенного стихией воды. — Вытянув в руках чашу, он начертил ею в воздухе крест, после чего сделал глоток и опустил чашу на стол.