Челси Ярбро - Костры Тосканы Страница 49

Ракоци прервал его:

— Гаспаро, амико, мне будет приятно, если ты примешь его. Это самое малое, что я могу сейчас сделать, за… за услугу, которую ты мне только что оказал. Прими перстень, друг.

На мгновение Гаспаро застыл. Он беспомощно покосился на Руджиеро, но лицо того было непроницаемо.

— Ваше превосходительство, — глухим голосом произнес Гаспаро, — если бы мне пришлось выбирать себе господина, мой выбор пал бы на вас. — Он стиснул пальцами переносицу, чтобы сдержать рыдание. — Но я и так к вашим услугам, располагайте мной, Франческо Ракоци да Сан-Джермано.

И Гаспаро Туччи, потомственный строитель и флорентиец, который никогда никому не кланялся, опустился на одно колено, подобно рыцарю, присягающему на верность, и поцеловал руку невысокому человеку в черном.

Письмо Пьеро ди Лоренцо де Медичи, адресованное приору Синьории.

Досточтимому приору Синьории известный ему Пьеро де Медичи шлет свои приветствия и сожалеет, что не может лично высказать их.

Ваше приглашение нашло меня уже собравшимся отъехать в деревню. Отложить поездку я по многим причинам не мог и потому пишу вам это письмо, чтобы урегулировать недоразумения, возникшие между нами.

Позвольте их перечислить.

Во-первых, вы утверждаете, что я уделяю мало внимания государственным делам. Это не так. Многие подтвердят, что Флоренция занимает все мои мысли. Однако банк Медичи благодаря Генри Тюдору[41] почти разорен. Мой отец оставил его в ужаснейшем состоянии. Положение надо исправить, и по этой причине кредиты банка будут закрыты для горожан. Выплаты живописцам, столь много сделавшим, чтобы украсить Флоренцию, будут, к великому моему сожалению, приостановлены также.

Во-вторых, вы считаете, что я не должен иметь никаких сношений с новоизбранным Папой Алессандро VI и королем Франции. Как же мне заниматься государственными делами, если не вести с ними переговоры? Вы говорите, что они могут навязать мне свою волю? Ну, от Папы этого можно ждать, ибо он — Борджа, но почему же Франция так вас беспокоит? Карл[42] мой ровесник и не может иметь влияние на меня, а если ему желательно подносить мне подарки, что ж — на то, как говорится, его воля, я же не вижу причин отказываться от них. Вы думаете, что меня по моей молодости легко обмануть? Я, конечно, молод, любезный приор, но вовсе не глуп. Позвольте напомнить вам, что и отец в моем возрасте уже управлял Флорентийской республикой.

И раз уж у нас пошел такой разговор, мне хотелось бы сообщить вам, что вашу попытку сунуть нос в дела банка Медичи я считаю более чем нахальной. Какое вам дело, сколько я туда вкладываю и сколько беру? Мне надо подновить фасады дворца, на том и покончим. А Федерико Козза — придворный алхимик — перешел все границы дозволенного. Он попытался содрать с меня дикие деньги за золото низкой пробы. Таких надо гнать из Флоренции, я и выгнал его!

Далее я прошу вас учесть еще вот что. Советы занудливой старости для юности утомительны. Вы всегда повиновались распоряжениям моего отца, и я не вижу причин, чтобы не продолжить эту традицию. В будущем я ожидаю от вас полного повиновения.

Ближайшие десять дней я намерен пробыть в деревне. Мне не хочется пропустить праздники урожая. Возможно также, что меня задержит охота, сезон для нее уж очень хорош.

Короче, любезный приор, увидимся в ноябре и, я надеюсь, во всем сговоримся. Пока же примите мои уверения в полнейшем к вам уважении. Не наломайте дров, замещая меня, ибо спросится строго.

P. S. Не стоит грозить мне публичным судом. Отец, которого вы все время ставите мне в пример, был отлучен от церкви, и что же? Если он игнорировал Папу, почему я должен бояться вас?

ГЛАВА 3

Сильный ветер нагнал тяжелые тучи. С вершины холма можно было видеть Флоренцию, она походила на огромный игрушечный город. Накрывшая ее тень обесцветила здания, и они казались фантастически нереальными.

Деметриче сдержала свою кобылку и поплотнее закуталась в плащ. Юбка ее была подогнута для езды по-мужски, в посадке угадывалась школа Лоренцо. Высокие ботинки донны больше подошли бы мальчишке, как и расшитая треугольная шапочка, скрывавшая белокурые волосы.

Послышался стук копыт. Ракоци осадил своего серого жеребца возле чалой кобылки. На этот раз его одеяние — от русских сапожек до французских перчаток и мягкой испанской шляпы — было полностью черным. Ничего белого, серебристого или красного. Возможно, именно этим и объяснялась неестественная бледность его лица.

Фиолетовые тучи, тесня друг друга, закрыли весь небосклон. Деметриче поежилась.

— Вам холодно, дорогая? — спросил Ракоци, наклоняясь в седле, чтобы подвернуть полу ее плаща.

— Нет-нет, Франческо, не беспокойтесь. — Она посмотрела вниз, на город. — Какой он маленький!

— Большое расстояние, — произнес он странным тоном. — Оно всегда обманчиво.

Молодая женщина уловила напряжение в голосе спутника и обернулась к нему.

— Что с вами, Франческо?

Он потупился.

— Ничего, дорогая. Все хорошо.

— Это не так, — мягко возразила она. — Но я не буду пытать вас. — Она пришпорила лошадь и пустила ее рысью, даже не оглянувшись, чтобы понять, следуют ли за ней.

Через какое-то время он догнал ее, лицо его сделалось озабоченным.

— Дорогая, не делайте больше так. Это небезопасно.

— Вам не нравится моя манера езды?

Она смотрела вперед, на город, кажущийся теперь унылым и скучным.

— Нет. Вы управляетесь с лошадью превосходно. Просто сейчас не стоит терять друг друга из виду. На дорогах полно разбойников. Их серебряные кокарды в виде поглощающей ребенка змеи указывают, что они сбежали из отряда Висконти. А дезертиры не… не очень… церемонятся с дамами.

— Вы сообщаете такие ужасные вещи — и выезжаете за город без оружия?

Деметриче усмехнулась, надеясь, что усмешка скроет ее тревогу.

— Без оружия? — Ракоци бросил поводья и, перекрестив руки, рывком извлек из рукавов два кинжала. — Я не так уж и беззащитен, — Он поиграл клинками и вновь их убрал.

— Прекрасно, — облегченно вздохнула женщина и вдруг без всякого перехода заметила: — Флоренция стала не та.

Ракоци понял, что она имеет в виду.