Видящая во снах - Которова Ольга Страница 5

Девушка от ужаса даже не сразу почувствовала боль. Слова будто застряли где-то в горле, и не получалось выдавить ни единого звука.

Ворон отлетел. Но только для того, чтобы разогнаться и вцепиться опять.

Из руки хлестала кровь, кожу покрывали рваные порезы. Оля подняла голову, выискивая взглядом птицу, а та уже снова мчалась на нее. И, кажется, сейчас с куда большей скоростью, чем в первый раз. Девушка отчаянно огляделась, пыталась найти хоть какую-нибудь защиту. А лучше палку, и побольше, чтобы огреть как следует это взбесившееся пернатое. Но на земле не было ни единой веточки, даже захудалого прутика не валялось.

Когда ворон уже спикировал и находился практически в нескольких сантиметрах, девушка закричала во все горло:

– Убирайся!

У нее получилось настолько громко, что у самой заложило уши. Даже показалось, будто кричала не она: голос прозвучал как-то потусторонне.

Оля снова прикрылась рукой, готовясь к очередной боли, но той не последовало. В уши ворвалось пение птиц, а теплый ветерок заиграл с прядями ее волос.

Девушка огляделась. Ворона не увидела. На мгновение даже показалось, что она уснула, и это обычный ужастик, как в принципе и все ее сны. Но стоило взглянуть на руку, стало ясно – произошедшее не сон. Из многочисленных ран струилась кровь, падая на землю и окрашивая молоденькую зеленую травку в алый цвет. Джинсы и футболка тоже испачкались.

Зажав как смогла порезы, Оля бросилась к озеру. Нужно промыть царапины, а потом разорвать футболку и сделать перевязку.

Взойдя на небольшой мостик, она опустила руку в воду. Та тут же окрасилась алым. Озеро было небольшим, и вода в нем всегда оставалась ледяной, как в ключе. Но в этот момент холод даже к лучшему.

Только сейчас Оля заметила, что плачет. По щекам струились горькие слезы, и скорее всего не от боли, а от усталости. Моральной усталости. Сначала эти сны, не дающие нормально жить, а теперь вот странное нападение.

У некоторых ее знакомых в двадцать пять уже есть семьи, а у кого-то и дети, а она одна. И всегда останется одна. Просто не сможет с кем-то сблизиться. Ей хватило того, что она видела смерть отца во сне, а потом – и наяву. Оля не представляла, как будет себя чувствовать, когда увидит смерть дедушки, самого близкого и любимого человека на свете.

Сидя на коленях и склонившись к воде, она плакала, свободной рукой утирая слезы. И на какой-то секунде этого отчаяния, в которое себя сейчас погружала, заметила что-то странное, отличающееся от привычной картины мира. Руку, разорванную мощными когтями ворона, слегка покалывало, и кожа словно стягивалась. Испугавшись, Оля тут же вытащила конечность из воды и не поверила своим глазам: рваные раны затянулись, оставляя только тонкие, еле заметные шрамы.

– Но как? – растерянно произнесла девушка, ощупывая кожу.

Оля бы подумала, что окончательно сошла с ума и ворон – всего лишь ненормальный глюк, но тонкие шрамы не оставляли сомнений. Все случившееся несколько минут назад – правда. Ненормальная, нереальная, но правда. Расскажи кому – не поверят.

Значит озеро действительно целебное?

Но этого ведь не может быть! Или может? Сколько раз она сама в нем купалась, и ничего не происходило, а сейчас… Еще и ненормальный ворон, испарившийся словно по щелчку пальцев, стоило ей выкрикнуть одно-единственное слово.

Поднявшись на ноги и все еще не веря в произошедшее, девушка повернулась к лесу, чтобы отправиться домой и рассказать обо всем деду. И внезапно почувствовала тяжелый взгляд.

Оля не сразу поняла, откуда он исходит. Вокруг было тихо, ни души, если не считать птиц и их громкого пения. Она сделала несколько шагов в сторону широкой тропы и бросила взгляд на дуб, около которого недавно сидела. На самой толстой ветке с важным видом восседал черный ворон и смотрел на нее в упор.

Стало до одури жутко. Какая-то ненормальная птица сначала бросается на нее, а потом наблюдает, словно… словно человек.

Оля уже почти дошла до тропы, собираясь сбежать отсюда, пока этот ворон снова не накинулся. Но перед тем как отвернуться, она увидела, что угольно-черные глаза птицы словно вспыхнули золотистым огнем, а потом та сорвалась с ветки и просто упорхнула ввысь.

Глава 3

О расставании со своим парнем Вероника не жалела. Да, Юра немного беспечный, и с ним легко и беззаботно, но совсем недавно она поняла, что больше так не может. В свои двадцать пять ей уже хотелось семью и детей. Тем более жилье и хорошая работа имелись. Да, не предел мечтаний, но Ника не жаловалась. Пару дней назад она задала Юре вопрос, хочет ли он семью. На что парень ответил: ни в коем случае! Эти слова подвигли девушку разорвать отношения и найти того человека, который будет готов к семейной жизни.

Ника сидела за барной стойкой и постоянно одергивала чересчур короткую юбку. Давно она уже не ходила в ночные клубы. Настолько давно, что и сама не помнит, когда это было. Подруга Жанка уверяла, будто в этом платье Вероника просто секси. Лучше бы не слушала ее, а еще лучше – осталась бы дома, посмотрела фильм с мороженым вприкуску, а потом просто забылась крепким сном. Так нет, решила найти себе парня. Ну кто ищет нормальных парней в клубе? Даже если она и познакомится с кем-нибудь, тот уж точно не будет готов строить с ней семью.

– Да пошло оно все! – прошептала Ника раздраженно себе под нос и, расплатившись с барменом, вышла из клуба.

В лицо тут же ударил прохладный ветер. Девушка поежилась. Если днем в середине мая погода довольно теплая, то вот в ночное время воздух еще не полностью прогрелся. Ника вскинула руку, ловя такси, и первая же машина с шашечками на крыше, выехавшая из-за угла, остановилась возле нее.

– На Бауманскую, двадцать шесть, пожалуйста, – проговорила девушка, устраиваясь на переднем пассажирском сидении.

Водитель, лет сорока или чуть старше, мило ей улыбнулся и кивнул. В темном салоне Ника не рассмотрела толком его лица, к тому же то закрывала кепка, но отчего-то мужчина показался знакомым. Девушка быстро откинула эту мысль и принялась мечтать о том, как сейчас приедет домой, примет душ, смоет с себя сантиметровый слой косметики, под которым уже чесалась кожа, и все-таки включит какой-нибудь фильм. Время-то всего лишь десять вечера.

Ника отвернулась к окну, разглядывая городской пейзаж, когда почувствовала в шее какую-то боль, словно ей сделали укол. Она хотела обернуться к водителю, но не успела этого сделать. К векам словно привязали гири, и глаза закрылись, а сознание унеслось куда-то вдаль.

Очнувшись, девушка поняла, что сильно замерзла. Глаза открылись с трудом. А вот произнести ничего не получилось: язык словно одеревенел, как и все тело.

Она лежала голой на земле, ноги и руки оказались привязанными. Ника попыталась пошевелиться, но это плохо выходило.

– Проснулась? Хорошо. Думал, вколол слишком много. Ты вон какая худенькая. В следующий раз нужно рассчитывать дозу внимательнее, – проговорил мужчина и подошел ближе. Лица его все так же рассмотреть не получалось, теперь из-за натянутого на лоб капюшона мантии, но вот голос точно знакомый. Без сомнений, этого человека девушка знала.

Ника замотала головой, и ей показалось, будто он, смотря на нее, улыбается.

– Боишься? – она кивнула. – Не бойся. Будет больно, но ты практически сразу отключишься. Твои предшественницы именно так и делали. Пойми, мне самому противно, да и не хочется, но положение обязывает.

Мужчина убрал прядь волос Нике за ухо, и девушка в ярком свете луны и вблизи увидела его лицо. Теперь понятно, почему водитель показался ей таким знакомым. Никогда бы не подумала, что он способен на такую жестокость.

Тем временем мужчина достал откуда-то скальпель и провел лезвием между грудей Ники, слегка нажимая. Она почувствовала, как горячая струйка крови потекла к животу, а потом пронзительная боль буквально разрезала тело. Если бы девушка только могла, то закричала во весь голос. Но все, что ей оказалось доступным, – это жадно глотать прохладный ночной воздух. От боли закружилась голова, а взгляд утратил ясность. Ника последний раз вздохнула и погрузилась в долгожданную темноту.