Навья кровь (СИ) - Екатерина Боровикова Страница 5

Хотя, может, в этом городке парикмахерская есть. Была. В Гомеле аж два салона имеется, и в бане цирюльники.

Ну, или он очень себя любит, и на привалах маникюр делает и брови выщипывает.

И взгляд у него умный и спокойный. Но может, в этом-то и дело? При нём только что случилась катастрофа, пусть и локального масштаба, а он выглядит уверенно и доброжелательно. Что-то не вяжется.

Или дело в татуировке, которая слегка выбивается из образа? Небольшой рисунок под левым глазом, на скуле. Как и степень чистоты рук, не разобрать подробности. Что-то вроде схематичного солнца или снежинки, или шестерёнки, в общем, какой-то зубчатый круг чёрного цвета. Ещё и светится немного. Или не светится, а просто факелы отражаются в глянцевой поверхности. Тогда это вообще наклейка, наверное. Или кусок фольги…

Снова захотелось подойти поближе. Лиза не удержалась и с независимым видом сделала шаг вперёд, наклонилась, подобрала рюкзак с товарами.

— Точно, Петро́вич. Молодец. Засиделись мы что-то, пора идти.

— Петро́вич? — удивился Виталий.

— Фамилия у неё Пе́трович, — объяснила Ирина. — Но все привыкли ударение по-другому ставить. Это же забавно, да, Лизка?

Лиза молча кивнула, оставив мнение по поводу «забавности» при себе.

Не фольга. И вообще не наклейка. Вроде бы всё же татушка, но очень странная, словно она где-то глубоко, чуть ли не на кости, а сквозь кожу всего лишь просвечивается за счёт сияния. Ну, или это чернила такого плохого качества, что рисунок бледноватым кажется.

Или это всё-таки временное, смываемое украшение? Ногти холёные, кто его знает, может, в рюкзаке за спиной и зеркальце валяется. Нарисовал тушью с блёстками ради красоты, и периодически на себя любуется.

Всё-таки не очень приятный тип. И история его какая-то кривая, словно наспех придуманная.

— Виталий, предлагаю к нам, — ни с того, ни с сего заявил вдруг Игорь Борисович. — Поселение большое, да и вокруг несколько посёлков поменьше, так сказать, спутников. И ферм несколько. В самом городе даже блага цивилизации почти все в рабочем состоянии. Толковые люди нам всегда нужны.

— Точно! И как я сама не додумалась? — заулыбалась Ирина.

Лиза, вешая на плечи рюкзак, ошарашенно посмотрела на спутников. Как она упустила момент перехода от подозрительности к настоящей, искренней доброжелательности?

«Грековы, вы что, ему поверили? Не может быть. Такие опытные люди! Неужели вы не чувствуете, что с ним что-то не так? По крайней мере, с его историей точно!»

Все эти ощущения не относились к «нюху», который по-прежнему представлял из себя недобитое, остаточное беспокойство. Лиза просто наконец-то поняла, что имеет в виду отчим, когда говорит «жопой чую».

— Вы с Евразийского континента? — мужчина на несколько мгновений прикрыл глаза. — Дом… Давно там не был.

— А почему? — удивилась Ирина. — Что тебе мешало воспользоваться путевым камнем?

Виталий пожал плечами:

— Ничего. Просто как-то руки не дошли. Я в своё время пытался попасть в хоть немного знакомое место, но лиловый туман будто издевался и выносил где угодно, но только не там, где хотелось оказаться. Устал морально, да и физически.

— Ну, а потом, когда туман исчез? — спросил Игорь Борисович.

— Я же говорю: устал.

— Ясно, — по тону Ирины показалось, что она обязательно добавит «бедняжка».

Грековы явно искренне жалели Виталия, и Лиза совершенно не понимала, почему. Таких историй тысячи. Сколько судеб перекорёжено, да даже их собственная. Или, например, мама — послушаешь о том, как её помотало до замужества, так обрыдаешься. А мужчина ничего, что могло бы вызвать сочувствие, не сказал. Он даже грустным или расстроенным не выглядит, и это на фоне полыхающего поселения, в котором он спокойно прожил три дня, ел, пил с местными за одним столом, в парикмахерской побывал…

С другой стороны, Лиза совсем неопытный путешественник, да и с людьми не особо общаться умеет. И лоб всё ещё чешется из-за отвода глаз.

«Может, Грековы правы, а я — не очень? Может, это я чего-то не догоняю, а не они».

Девушка по своему обыкновению ничего не стала говорить. И решила, что семейной паре, прожившей долгую, полную приключений жизнь, виднее. Так что она поправила лямки рюкзака, чтобы те не слишком врезались в плечи под тяжестью двух автомобильных аккумуляторов, и подошла к просвету между камней.

Пожар и не думал стихать. Теперь полыхали не только дома, «задетые» птичкой, но и другие. Девушка сообразила, что ещё немного, и огонь доберётся до заправки. А вот храм пока не горел.

— Может, сбегать к церкви, проверить? Я быстро, по соседней улице.

— Ой, а я думал, девушка немая, — улыбнулся Виталий. — Ещё ни одного слова от неё не слышал. А что ты хочешь проверить?

— Мы спугнули монстра. Вдруг там живые остались?

— Нет, — вздохнул бородач. — Они все стопроцентно мертвы. Живые так падать не могут, поверь. Я видел.

— Ох ты ж, блин! — разволновался выглянувший из-за камней Игорь Борисович. — Лизка, Ира, забираем товар и сваливаем. Заправка вот-вот рванёт. Пламя нас не достанет, но будет шумно, да и какие-нибудь куски стекла или железа вполне долетят. Лизка, нет живых. Мы так ни одного не увидели, а рассказ Виталика ты сама слышала. Ирка, давай шприц.

Едва кровь оказалась в жертвеннике, буквы на валуне засветились, замигали и задвигались. Через несколько мгновений их сменил большой и жирный вопросительный знак.

— Нам бы телепортироваться в Гомель, центральный район. И побыстрее, — нервно попросил Игорь Борисович.

Вопросительный знак мигнул и превратился в слова: «Цель путешествия?»

— Возвращение домой.

За камнем заклубился туман, из которого через несколько минут вышел человек в кожаной куртке, синих джинсах и ослепительно белых кроссовках. О том, что это жрец путевого камня, можно было догадаться только по амулету, висящему на груди: шнурок, сплетённый из волос, и небольшая, с грецкий орех, стеклянная сфера. В ней под разными ракурсами угадывалось разное: то дерево с густой кроной, то медведь на задних лапах, то женская фигурка.

* * *

Эту местность люди всё ещё называли по-разному: потусторонними пустошами, сверхъестественной территорией, адом, изнанкой человеческого мира, или вовсе монстролэндом. Но жрецы путевого камня упорно использовали слово «Навь», впрочем, не объясняя, почему. Проводники вообще не страдали словоохотливостью, по крайней мере те четверо, что Лиза успела повстречать. И этот, пятый, не особо отличался от своих коллег. Он даже не поздоровался, когда явился, лишь кивнул, хорошо хоть, приветливо.

Оказавшись в Нави, Лиза враз позабыла о неотвратимо сгорающем поселении, о новом спутнике и о тяжёлой ноше — сейчас она не только аккумуляторы за спиной тащила, но и две дорожные сумки, плотно набитые автомобильными деталями. Да, дискомфорт