Джули Кагава - Железная принцесса Страница 5

Мое сердце едва не выскочило из груди. Толпа зашумела. Темные фейри расступились, точно волны. У меня ноги приросли к полу, дыхание перехватило. В зал стремительным шагом вошел принц Ясень, стройный и грозный.

От волнения меня трясло. Ясень ни капельки не изменился — все такой же красивый и немного мрачный в своем черно-сером одеянии. Темные волосы и куртка еще сильнее подчеркивали бледность его кожи. На поясе висел меч. Голубые с чернью ножны холодно светились.

Ясень вернулся! Какое счастье! Я с улыбкой шагнула к нему, но встретила такой ледяной взгляд, что замерла как вкопанная. Наверное, принц меня не узнал. Сейчас его лицо потеплеет, а по губам скользнет моя любимая, чуть заметная улыбка. Ничего подобного. Ясень посмотрел на меня как на пустое место и сразу направился к трону. Такого я не ожидала. Стало обидно до слез. Если он притворяется перед королевой, мог бы, по крайней мере, сказать «привет». Ну, я ему еще устрою, когда наедине останемся!

— Принц Ясень, — промурлыкала королева, когда сын опустился передней на одно колено, — Ты вернулся. А где же твои братья?

Он поднял голову, хотел ответить, но тут раздался другой голос.

— Он так спешил, ваше величество, что практически сбежал. Если бы я не знал правды, подумал бы, что он не хочет говорить с вами при нас.

Ясень с нарочито равнодушным видом поднялся. В зал вошли двое, разогнав придворных, как стаю птичек. На поясах у братьев тоже висели длинные, узкие клинки. Сыновья Маб держались с царственной небрежностью.

Первый — это он заговорил с порога — сложением напоминал Ясеня: такой же худой, грациозный и хищный. У него было узкое лицо и острый нос. Черные взъерошенные волосы торчали во все стороны, будто иглы. За спиной развевались полы длинного белого пальто, в заостренном ухе блестела золотая сережка-пуссета. Он прошел мимо, едва удостоив меня взглядом. Голубые глаза посверкивали, словно осколки бриллианта, губы кривились в ленивой усмешке.

Второго принца самого высокого из братьев, я бы не назвала худым — скорее уж гибким и хорошо сложенным. Его черные как вороново крыло волосы, собранные в хвост, опускались до пояса. За ним следовал огромный серый волк, настороженно прищурив янтарно-желтые глаза.

Сыновья поклонились королеве.

— Явор. Берест, — сказала Маб с улыбкой, — Наконец-то мои мальчики дома. Какие вести? Нашлись в наших землях железные фейри? Вы принесли мне их мерзкие ядовитые сердца?

— Ваше величество, — начал самый высокий и старший из принцев. Берест, — мы объездили всю Тир-на-Ног от Ледяных равнин и Мерзлого болота до Стеклянного моря и не нашли ни следа железных фейри.

— Кажется, наш дорогой брат немного преувеличил, — насмешливо добавил Явор. — «Несметные полчища» как в воду канули.

Ясень возмущенно поглядел на него и отвернулся, всем видом показывая, что ему все равно, однако у меня загорелись щеки.

— Он не солгал, — выпалила я и тут же оказалась в центре всеобщего внимания. — Железные фейри существуют, и они где-то рядом. Если вы не послушаете нас, то и пикнуть не успеете, как вам придет конец.

Явор недобро улыбнулся, прищурив глаза.

— И с чего же полукровке, дочери Оберона, так волноваться за жизнь темных фейри?

— Хватит! — разнесся по залу хриплый голос королевы.

Она встала и махнула рукой.

— Все вон! Я хочу поговорить с принцами наедине.

Толпа начала редеть. Придворные уползали, выскальзывали, топали прочь из тронного зала. Я медлила, стараясь поймать взгляд Ясеня. Может, и мне остаться? В конце концов, я тоже знаю кое-что о железных фейри. Мне удалось привлечь его внимание, но принц только раздраженно прищурился.

— Ты что, не слышала, полукровка? — холодно спросил он.

Мое сердце сжалось в комочек. Я стояла, раскрыв рот и не веря своим ушам.

Ясень презрительно добавил:

— Тебе тут не место. Уходи.

В глазах у меня задрожали горячие, злые слезы. Я шагнула к нему.

— Ясень… — Он поглядел на меня с отвращением.

— Для тебя — господин Ясень или ваше высочество, полукровка! Кстати, я, кажется, не позволял тебе со мной говорить. Заруби себе на носу: если забудешь свое место, его тебе напомнит мой меч!

Небрежным взмахом руки он приказал мне убираться прочь и отвернулся. Явор захихикал, Маб холодно и насмешливо взирала на меня с высокого трона.

Меня душили слезы. Вся дрожа, я закусила губу, чтобы не разреветься. Нет, рыдать я не собиралась. Только не перед королевой, Явором и Берестом! Ведь они так этого ждали, я по лицам видела. Показывать слабость было никак нельзя, иначе темные фейри быстро со мной разделаются.

Особенно теперь, когда Ясень стал таким же чудовищем, как они.

Я поклонилась королеве со всем достоинством, на которое была способна.

— Простите, ваше величество. — Мой голос почти не дрожал, — Я оставлю вас наедине.

Маб кивнула, Явор отвесил мне шутовской поклон, а Ясень и Берест даже не взглянули. Скрепя сердце я развернулась и с высоко поднятой головой вышла из тронного зала.

2. Признание

Когда я проснулась, в окно лился холодный свет. Лицо горело, щеки были влажными, подушка намокла. Одну блаженную секунду я лежала, ни о чем не думая, а затем воспоминания нахлынули на меня черной волной.

К глазам снова подступили слезы, и я с головой спрягалась под одеяло. Я почти всю ночь проплакала, уткнувшись носом в подушку, чтобы никто не услышал.

Слова Ясеня больно ранили меня. До сих пор не верилось, что он искренне меня презирает, относится так, словно я — грязь под ногами. Я так на него рассчитывала, так ждала, когда он вернется, а теперь мне будто гвоздь вбили в сердце. Выходит, он меня предал и всю дорогу к Железному королю ломал комедию. Притворялся, чтобы заманить в Зимнее королевство. А может, я просто ему надоела? Ведь фейри такие непостоянные и бессердечные.

Я осталась одна-одинешенька и совсем не знала, что делать. Вот бы меня навестил Пак! Беззаботный Пак, который так заразительно смеялся и всегда знал, как меня развеселить. В человеческом обличье Робби Плутски жил с нами по соседству. Мы с ним были не разлей вода. На самом деле Робби оказался Плутишкой Робином, знаменитым Паком из «Сна в летнюю ночь». Оберон приказал ему охранять меня, но Пак ослушался своего короля. Первый раз — когда мы отправились искать Итана в Небывалое, а во второй — когда я сбежала от светлых фейри и Оберон послал его за мной. Эта преданность дорого стоила Робину. Одна из военачальниц Машины, Вирус, выстрелила в него и едва не убила. Нам пришлось оставить Пака у дриады, пока он не поправится. Меня до сих пор мучило чувство вины за этот поступок. Стоило вспомнить о Робби, как на глаза опять навернулись слезы. Он жив. Он не мог умереть, когда мне так его не хватает.