Юрий Моренис - Охота на вампиров Страница 5

— Никак нет, тов… Владимир Васильевич… Ох…

— Ты чего, Прокопьев? Волнуешься? Имя с отчеством перепутал…

— Виноват, Василий Владимирович, оговорился.

— Ты мне не ответил.

— А? — Капитан на секунду замешкался, соображая, о чем, собственно, спрашивал генерал. — Никак нет. Они ж на огни идут. Специально дали команду свет на площади не выключать. После той попытки ограбления универмага. — Он даже позволил себе хихикнуть, вспоминая собственную провокацию. — Горят фонари… Для безопасности… — и снова хихикнул.

— Хорошо. Вижу, пока все идет по плану. Молодец, Прокопьев.

— Служу Советскому Союзу!

— Где он, твой Советский Союз?

— Все равно служу!

— Ну, служи, служи… — генерал хмыкнул и дал отбой.

Капитан еще послушал далекий писк, медленно отнял трубку от уха и аккуратно положил ее на рацию. Генеральское «молодец, Прокопьев!» словно эхом гремело в холмах.

Но на самом деле окрест тишина блаженствовала. Даже стрельба прекратилась. Два фонаря мягким светом освещали площадь. Несколько лампочек в отдалении обозначали дамбу. Кое-где одинокими тузами горели окна.

Прокопьев попытался пробиться взглядом сквозь ночь. Что там копошилось во тьме? Он попытался ощутить страх, уловить хоть какие-то волны ужаса… Но никакой тревоги не было!

Потому новый звонок телефона показался резким и пугающим. Конечно же, у него был нормальный телефон. Капитан дернулся и схватил трубку.

— Кто это?!

В неразборчивом, полном жути, нечленораздельном мычании Прокопьев узнал знакомый голос.

— Что случилось, Степан Ильич?

— Они вернулись, — наконец выговорил Степан Ильич. — Слышите, они вернулись!

— Кто вернулся?

— Да «лохматые» же! «Мохнатики»… Я их в клетки загоняю. А чего их загонять, они сами в панике в них лезут! Они страшно напуганные!

— Думай, что несешь, Ильич. Как это «напуганные»?! Они сами на кого угодно страху нагонят.

— Нет, нет! Говорю, напуганные. Вернулись же!

А и правда, Степан Ильич, смотритель питомника, врать не станет.

— Что делать, а?! Снова в лес гнать?

— Погоди… Я перезвоню.

Прокопьев растерялся. Не знал даже, что и подумать. Могло произойти все, что угодно, но только не это… Чтоб голодные чудовища прибежали назад, в свои клетки — этого вообще невозможно предвидеть!.. Что же произошло?! О чем докладывать генералу?

Но вдруг совершенно невероятное предположение обожгло незадачливого заговорщика.

«Не может быть…» — сказал он сам себе.

Полез в карман, достал из пачки сигарету и заметил, что абсолютно спокоен. Как лед, хладнокровен. «Гм-м»… Довольный собой, он сел в кресло, снял туфли и задумался.

Сигарета еще не успела дотлеть, а он уже вовсю улыбался и к рации потянулся без тени сомнения.

— Осечка вышла, товарищ генерал, — доложил Прокопьев пренебрежительно, как о чем-то маловажном.

— Не понял!

— Воротились наши «мохнатики» обратно в свои клетки.

— Не до шуток сейчас, Прокопьев.

— А я и не шучу. Степан Ильич доложил. Аж, говорит, воют от страха. Напуганные…

— В уме ли вы там, Прокопьев? Кто их напугает, да еще голодных?!

— Есть кому напугать. Есть!

— Говори.

— А вы не догадываетесь, Василий Владимирович?

В трубке зависла пауза, затем генерал неожиданно ахнул.

— Ты думаешь…

— Да, Василий Владимирович. Мальчик появился…

Глава 2

Сменив «легкого рысака» на роскошную «карету», водитель не торопился.

Небо хмурилось над горизонтом, досадуя на молодой месяц, который хлопал себя по карманам и клянчил огоньку у вспыхивающих звезд.

Парень глянул в зеркало заднего обзора. Зарастающая дорога, как и положено, была пустынна и скучна. Покой лениво возлежал на склонах. В открытое окно влетали свежесть, дурманящие запахи, вкрадчивость и коварство.

Почему ж тогда не расслабиться и не помурлыкать что-нибудь веселенькое? Добился ведь, чего хотел…

Во-первых, избавился от соглядатаев. Скатившийся с заднего сиденья и стонущий где-то на полу Монах в расчет не брался. «Зверушки» его так отделали — не скоро очнется. Во-вторых, он стал владельцем чудесной «колымаги». Но его интересовала не столько сама машина, сколько содержимое ее багажника. Из-за него, в принципе, и был разыгран весь спектакль.

Что ж, все — по плану. Нынче он в этом «дилижансе» переночует, с рассветом доберется до места, нырнет, вынырнет — и поминай, как звали…

Звали же молодого человека Агеем — производное от Агеева, хотя и дед, и отец его носили совсем другую фамилию, — а также Алом или Аликом, некоторые Лешей — все уменьшительные от Алексея. Кое-кто называл его с опаской Племяш, кто-то — Мальчик…

Агей, или Ал, ехал не торопясь, выискивая приемлемое «стойло». Он осторожничал, чтоб не выскочить к плотине. Но в то же время продолжал тихо крутым бережком двигаться вдоль водохранилища, лишь чуя его по холодку. Да и на людей с оружием не хотелось бы нарваться. Хоть и в стороне стрельба, но ушки на макушке держать приходилось постоянно.

Автомобиль катил медленно и ровно, чуть оседая на впадинах, но настолько мягко, что выстави на капот полный стакан — ни капли не прольется. Волновало же водителя другое. Неспешная езда позволяла ему вдоволь поразмышлять. Вот он и задумался о напавших зверюгах.

Кое-что ему было известно. И как человеку, некогда обитавшему здесь, и как сыну одного из руководителей проекта…

Выходит, за эти годы отечественная наука принесла еще одну победу, и папаша-изменник сложил голову на ейной ниве не зря.

В юные годы видал Ал подобные страшилки из папиных сказок. Но были то мышки, хомячки — все мелкое, даже смешное. Добрые чародеи в белых халатах всегда с ними справлялись. А с волками, которых отлавливали в чащобах, было все иначе, страшнее. Одного, волчонка с приметным белым пятном на груди, он спас. Отлученный от волчицы, он походил на него самого, в младенчестве потерявшего мать. Они подружились, Малыш и Мальчик…

А потом произошло это, и больше он Малыша не видел. Вообще никого никогда не видел.

Но эта история ничему никого не научила. Добрые и умные дяденьки продолжили изыскания и вот потерпели очередной успех. Чему он и стал свидетелем.

Теперь следующее… Сколько тварей там было? Почему они напали на Олежека, Валеру и Монаха, а при виде его оробели и попятились?

А ведь он их сразу почувствовал. Не он испытывал ужас — они. От них шла волна страха! Что они делали в чаще? Куда направлялись? Что так напугало?